Я изменилась навсегда - Анджелина Джоли

Кажется, все они попали в клетку, увязли посреди войны.

Мисаго также пытается найти своего брата.

Сотрудники УВКБ начали обсуждать его ситуацию. Он должен быть перевезен с другими мальчиками в то место (другой лагерь), где они построят собственный дом.

Эти восемь мальчиков недавно поели только потому, что Винес (одна из сотрудников УВКБ) дала им деньги из своего кармана. Они спали на полу в кабинетах. Мальчики не могли получить еду, потому что еще не были зарегистрированы.

Вошел еще один мальчик. Ему было лет четырнадцать-шестнадцать. Он путешествовал один, но познакомился с еще одним мальчиком, пересекающим границу.

Он все время смотрел на меня. Может быть, потому что я была новым лицом, может быть, потому что я изо всех сил пыталась не расплакаться. В моих глазах были слезы. Не знаю, сколько еще историй смогу выслушать.

– Отец?

– Мертв.

Он жил с бабушкой. Она была слишком старой, чтобы бежать, когда ночью напали.

Оба мальчика были одеты в лохмотья. Их грязная одежда была в дырах и такой большой, что падала с них.

Казалось, что он может расплакаться в любой момент.

Его спросили: «Что ты хочешь от УВКБ?»

Он ответил: «Помогите мне найти мою бабушку».

Я ожидала, что он попросит еду или приют (что-то необходимое для него), но ему нужна была только ее безопасность. Он хотел увидеть свою бабушку.

Когда последний из них ушел, вошел еще один мальчик. Руки по швам. Глаза в пол. Ему было около четырнадцати.

Сотрудники решили попытаться договориться с руководителем правового офиса, чтобы все мальчики остались в этом лагере.

Три мальчика считают, что знают, в каких лагерях они могут найти своих родственников. Они должны оставаться здесь, если есть шанс, что они могут с ними воссоединиться. Возможно, родственники не были перемещены.

Эти восемь мальчиков – дети, и они должны быть помещены во временный приют. Им не нужен новый лагерь, где им придется вновь проходить регистрацию.

Чиновники решили не опрашивать остальных мальчиков. Третьему мальчику (который только что вошел) сказали, что отвечать на вопросы необязательно.

В том, как он медленно, с опущенной головой, вышел из комнаты, было что-то такое, что сильно меня опечалило. Он не просто был вежлив. Он был слишком смиренным.

Мне кажется, что в последнее время с ним плохо обращались или он был травмирован. Такой опустошенный мальчик, с таким грустным лицом.

Я молюсь, чтобы с этими мальчиками все было хорошо. Страшно осознавать, что они – всего лишь восемь из более чем двадцати миллионов. Каковы их шансы?

Большинство остальных опросов в этот день были связаны с регистрацией или были повторными опросами, чтобы уточнить недавние сведения или узнать о нуждах, которые должны быть рассмотрены.

Хорошо знать, что у этих людей есть офис, куда они могут прийти и выразить свое мнение.

Как много беженцев! Можно представить, сколько может ускользнуть от внимания.

УВКБ находится здесь, чтобы защищать права беженцев – основные права человека.

Восстановление в правах

Беженцев опрашивают с той целью, чтобы они подтвердили свое желание стать гражданами новой страны. Им нужно безопасное место, чтобы начать жизнь сначала. Большинство будет жить в лагерях, надеясь на то, что когда-нибудь наступит мир и они смогут вернуться в родную страну.

Без восстановления в правах они чувствуют себя в ловушке – им даже не позволено быть гражданами той страны, в которой они сейчас живут.

Вошла девятнадцатилетняя девушка. Ее история слишком сложна, чтобы изложить ее целиком. Она говорила и все время вытирала слезы. Она хочет найти свою семью. Она жила с ними в лагере для беженцев, а потом была разделена с ними и потеряла их след. Она уверена, что ее семья переехала в Канаду.

Вошел мужчина, который хочет воссоединиться со своими женой и детьми. Он был отделен от них в одном из лагерей, а потом они были отправлены в Канаду. Он нашел их, но его возможность воссоединиться с ними – совсем другое дело.

Он достал пыльные фотографии, которые прислала ему жена. Казалось, они были счастливы в своем новом доме. Прося о помощи в воссоединении с ними, он показывал:

– Моя жена.

– Мой сын.

– Моя дочь.

– Мой младенец.

Я понимаю, что если не все документы будут заполнены правильно и не будут выполнены все нужные бюрократические процедуры, этот человек не сможет вернуться к своей семье.

Когда мы уезжали, чтобы добраться до нашей следующей остановки, я увидела мальчиков, которых видела раньше. Они вместе сидели в грязи. Они не разговаривали. Все они просто смотрели на дорогу.

Я не знаю, что делать. Я каким-то образом должна что-то сделать, чтобы помочь этим людям. Если бы вы встретились с ними, то почувствовали бы то же самое.

Обед в «Sheraton Inn»

Я обедала с Александрой и несколькими другими полевыми сотрудниками. Думаю, что это их шутка – «The Kasulu Sheraton Inn». Маленькая хижина с земляным полом. Мы снова ели рис и бобы.

Мне нравятся здешние полевые сотрудники. Они разговаривают о безумных ситуациях, но время от времени смеются. Думаю, что если бы они не смеялись, то сошли бы с ума.

Правда в том, что многие из тех ситуаций, в которые они попадают, очень опасны.

Это совсем не комфортная или легкая жизнь. Но они так неравнодушны к этим беженцам, что не хотят быть в любом другом месте.

В какой-то момент они упомянули «церковь» и «мост», но потом быстро сказали: «Мы не можем говорить об этом». Они сказали, что эти образы до сих пор у них перед глазами. «Иногда ты просто плачешь».

Сидя с этими мужчинами (и Александрой), я думала о том, как мне повезло познакомиться с ними, узнать об их существовании. Я хотела познакомиться с достойными людьми, работающими в хорошей организации, чтобы найти место, где можно начать учиться и помогать. Я не могла бы найти лучшей группы.

Позже я выяснила, что это были за воспоминания о церкви. Я не спросила их сразу же, потому что могла понять, что они не хотели вспоминать. Теперь я понимаю. Я спросила Александру, когда мы добрались до дома.

Она обхватила голову руками, потом посмотрела на меня. Ее здесь не было, когда случилось массовое убийство в церкви, но эта история мучила ее.

Во время кризиса тысячи людей (столько, сколько смогло втиснуться) спрятались от повстанцев в церкви, думая, что божий дом будет единственным безопасным местом.

Повстанцы обнаружили, что они там прячутся, и закидали церковь гранатами. Потом они прошли по мертвым телам, протыкая их ножами, чтобы убедиться,