Страсти по Фоме. Книга 1 - Сергей Викторович Осипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фома поддал парку и забрался на верхний полок. Теперь он хорошо видел круглую лысинку советника, в банном полотенце. Красная, острая, она была в бисеринках пота, как мухомор в белых крапинках.
— Ау, советник! — окликнул он. — Вы что заснули?.. Вы можете с ним поговорить? Или, хотя бы, Танер, если вам в лом!
— В лом?.. А в чем, собственно, дело? — поинтересовался Меркин. — Почему он нападает на вас?
— Вот вы у него и спросите! А я женюсь и лишние дыры мне ни к чему!
Фома попросил служку похлестать его веником.
— А!.. А!.. — орал он благим матом, в то же время, держа банщика за набедренную повязку, чтобы тот не убежал от страха. — Хорошо! Хорошо!.. Еще!.. Ну ты, зверь!..
Странно, почему это я на Спирали не любил бань, удивлялся он, блаженно расползаясь под веником по лавке, это же, е-мое! — как сказал не помню кто.
Потом он валялся на среднем полке, вздыхая и стеная.
— О, мама моя!.. Так поговорите сэр Меркин? — продолжал он пытать ничего не понимающего советника короля.
— Кстати, господин советник! — вдруг вспомнил он. — Что значит ваша фраза, что я хорошо себя вел вчера? Хорошо, это как?
— Не ругались, не пили, были с дамой и вообще не хулиганили. Вы наверное, всегда так себя ведете перед… поединками?
— Вы хотели сказать, перед смертью?
Меркин усмехнулся.
— Каждый раз удивляюсь вам, а потом вспоминаю, что там, откуда вы, наверное, все такие?
— Какие?.. Проницательные?
— Нет… самонадеянные.
Второй раз его называют самонадеянным. А на кого еще ему надеяться? На Доктора, который кинул его в эту кашу, а сам свалил неизвестно куда? На Сати, для которого он, кажется, вообще подопытный кролик? «Возвращайся… Может, «каппу» послать?» А сам посадит его на стул и прикрутит болтом!..
— Хочу вас разочаровать, господин советник, я не оттуда, где все такие. Меня оттуда давно выгнали, со свистом.
— А, значит, там все-таки приличное общество! — удовлетворенно сказал Меркин.
«Что это на него нашло? — удивился Фома. — Плохо спал?.. Запор?.. Или его красотка потребовала более веских доказательств любви, нежели его служебное положение?»
— Приятно сознавать, что миром управляют приличные люди, — продолжал, тем временем советник. — Боюсь, что не смог бы больше молиться небесам, зная, что вы там.
— А почему вы решили, что это на небесах? Сказок начитались?.. И потом, Меркин, там тоже не управляют. Это все придумки трехмерного мира. Никто никем не может управлять. Это абсолютно исключено, как выясняется, даже вредно… Там наблюдают и в крайнем случае, когда грозит опасность самим, корректируют.
— Не суть… это одно и тоже. — Советник слез пониже на полок, так как Фома прибавил еще пару. — А молодой человек, что был с вами, тоже изгнан?
— А вот молодой человек, как раз там! — сразу вспомнил все обиды Фома.
— Сразу видно, приличный молодой человек, — сказал Меркин.
— Да, радуйтесь! Он-то как раз и управляет вами и, как оказалось, мной!
Вся истома Фомы, нежно бродившая в нем, куда-то испарилась.
— Если он вам встретится раньше, чем мне, предупредите его, что я его убью! Как говорится, заранее благодарен!
— Это ваши дела, разбирайтесь с ними сами! — махнул рукой Меркин, и спустился ниже, потому что Фома сгоряча наподдал еще. — Мне, пожалуй, хватит…
— Что это с вами поутру, господин советник? — спросил Фома уже вслух. — Вы словно с цепи сорвались: небеса, приличное общество!.. Где вы видели приличное общество? Общество это уже неприлично! Человек должен быть один, да он по сути и так один. Когда вы будете умирать, Меркин, ваше общество будет жалеть только об одном, об утрате налогоплательщика. Правда, это если вы злостный плательщик, а если — нет, тогда и обществу жалеть будет не о чем!
— Я не об этом, — сказал советник. — Просто проходят иногда такие вот герои-одиночки через страну, меняют ход истории и либо снова уходят в никуда, либо погибают. Кстати, вторых больше.
— Спасибо, — хмыкнул Фома. — Можно я парку?..
Он шваркнул воды на камни и сразу ощутил блаженство горячего глотка воздуха.
— Странно, меня все хоронят!..
— А люди остаются жить со своими радостями и бедами, — продолжал Меркин, будто не слыша. — Я специально просмотрел некоторые летописи. Отдельные легенды и былины до смешного повторяют нынешнюю ситуацию. Странно, раньше я считал их выдумкой праздного народного ума, порождением извечной веры в чудеса, сказкой. Теперь мне странно и даже не по себе, что герой это вы. Не такими я представлял людей, изменяющих судьбы мира.
— А какими вы их? — поинтересовался Фома. — Ничего, что я без галстука? Он у меня сегодня ниже…
— Не такими, — покачал головой советник.
— Я, конечно, не Илья Муромец и не Парсифаль.
— Ну, мне хватит на сегодня, — повторил тайный советник.
— Мне тоже, — сказал Фома, но остался.
— Меркин! — окликнул он советника, когда тот уже собрался выходить. — Вы нашли мэтра Иелохима?
— Да.
— Он с мальчиком?
— Да. Мои люди наблюдают за ними и не выпустят из города.
— Лучше подключите к этому людей Блейка, гвардия все-таки надежнее!
— И почему я слушаюсь вас? — неожиданно спросил Меркин, пожав плечами.
Худой и голый старик был смешон и жалок в украшении из одной чалмы.
— Потому что слушаться Хруппа или Скарта будет еще унизительнее!.. Вы допустили разгром ордена Розовых кругов, вам казалось, что это не так плохо, чужими руками, ведь двумя орденами управлять труднее, чем одним. А потом вы уже не владели ситуацией… Ну так не мешайте хотя бы! Я все сделаю и уйду, как в ваших летописях,
