О чём молчит Ласточка - Катерина Сильванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Юр! — Володя, испугавшись, попытался поднять его — подхватил под мышки, потянул наверх, но Юра повис на нём как тряпичная кукла.
Володя опустился на пол, закинул на себя Юрины руки, обнял его. Тот упёрся подбородком ему в плечо, продолжая бормотать одно и то же про выгорание и бессмысленность.
— Юра, перестань. Это не про тебя. Сергей сам виноват, сам себя довёл до такого, ты не такой, я помогу тебе, слышишь?
Юра не слышал. Володя продолжал его уговаривать. Поднял, наконец поставил на ноги. Юра особо не сопротивлялся, позволил довести себя до кровати и кое-как усадить на неё.
Володя не знал, чем помочь. Если с пьяным человеком при токсикозе было понятно, что делать — таблетки, холодный душ, — то как привести в чувство укуренного?
— Юр, тебе плохо? — спросил Володя, стаскивая с Юры одежду.
Тот мотнул головой. Потом кивнул.
— Тошнит? Голова кружится?
— Неа. Нормально.
Он накренился набок, упал щекой на подушку и застыл, глядя перед собой стеклянным взглядом. Володя сел на пол рядом с ним, погладил по волосам.
— Юр?
— М?
— Что мне для тебя сделать?
— Ничего. — Юра медленно моргнул. — Ты и так делаешь для меня бесконечно много… Это я, я сам же всё просираю.
— Юра, нет. — Он погладил его по щеке костяшками пальцев. — Юрочка…
Юра молчал. И будто спал, только с открытыми глазами. Володя смотрел на него и чувствовал, как накатывает паника — так же, как раньше: волной ужаса, страхом, леденящим оцепенением и удушьем. Внутри всё онемело, сердце будто сжали шипованной перчаткой, стало трудно дышать.
Это он довёл Юру до такого. Это он виноват.
Он запер его. Не сегодня, а ещё несколько месяцев назад, когда Юра только приехал. Он ограничил его свободу кабинетом, усадил за пианино, которое сам же, без Юриного согласия, купил. Он привязал его к себе, потому что знал, что Юра любит, а значит, не уйдёт. Идеальная цепь.
Володя попытался вдохнуть ртом, но горло будто затянуло плёнкой — воздух не проходил. Он ударил себя в грудь.
Юра смотрел в пустоту, полуприкрыв глаза, и даже не обратил внимания на Володины телодвижения.
До дрожи напрягая мышцы, Володя заставил себя подняться и бросился в ванную. Как был, в рубашке и брюках, шагнул в душевую кабину и крутанул кран. Кожу обожгло прохладой, остатки холодной воды в трубах моментально сменились кипятком, и в следующее мгновение его обожгло уже по-настоящему.
Володя не смог сдержать крика. Вывалился из кабинки, едва не упал, поскользнувшись на мокром кафеле. Краем глаза ухватил своё жалкое отражение в зеркале — насквозь мокрый, в липнущей к телу одежде, с безумным взглядом. «Ну и кто теперь ничтожество, Вова?» — будто спрашивало отражение.
Володя с опаской заглянул в комнату — отсюда было видно кровать, Юра так и лежал на боку. Всё-таки уснул и ничего не услышал? Ну и хорошо…
Паника отпустила, но едва ли полегчало.
Володя сдирал с себя мокрые вещи, матерясь сквозь зубы. Вот он — единственный способ справиться с собой? По-другому он и не может. Он был уверен, что с появлением Юры в его жизни окончательно избавился от тяги к самоистязанию, но нет. Это безумие, эта гадость всё ещё жила внутри.
Совершенно разбитый, Володя доплёлся до кровати и упал щекой на подушку. Глядя в Юрину спину, еле слышно прошептал:
— С днём рождения, Юр. Отличный у тебя получился праздник.
Глава 22. В тёплые края
Следующим утром Володя чувствовал себя так, будто его придавило бетонной плитой. Он с трудом разомкнул тяжёлые веки, кое-как сел на кровати. Совсем не удивился тому, что постель рядом оказалась пуста.
В этот раз не было даже тревоги за Юру. Володя вдруг почувствовал, что ужасно устал от всего: от перманентного страха, от беспрерывных мыслей — как помочь, что ещё сделать. Володя устал постоянно искать выход.
Из кухни донёсся шум: звон посуды и кипение чайника. Часы показывали почти одиннадцать, на телефоне висела пара пропущенных вызовов с работы. В любой другой раз Володя занервничал бы и тут же перезвонил узнать, в чём дело. А сейчас ему было совершенно наплевать — хотелось послать всё к чёрту.
Заметив Юру у кухонного стола, Володя прошёл в ванную. Вздрогнул, вспомнив вчерашний приступ в душевой кабине. Умывшись, он разглядывал в зеркале своё бледное лицо. Не только Юра сдал за последний месяц — Володя и сам выглядел не лучше. Бледная кожа будто истончилась, на её фоне особо контрастировали тёмные круги под опухшими веками, в глазах — сетка лопнувших капилляров. Ехать на работу в таком виде точно не стоило.
Володя уже решился выйти на кухню, но в комнате зазвонил телефон. На экране высветился рабочий номер.
— Алло?
— Владимир Львович, добрый день! — бодро сказала Лера. — Извините, что отвлекаю вас, но всё-таки мне нужно уточнить, будете ли вы сегодня в офисе?
— Нет, — как можно мягче ответил Володя. — Мне нездоровится, я сегодня поработаю из дома, так что все важные письма пересылайте мне на почту.
— Принято.
— Что-то ещё?
Послышался шелест бумаг.
— Эм… — замялась Лера. Прокашлялась и, понизив голос, сказала: — Владимир Львович, тут Дмитрий Викторович… беспокоится. Сегодня после обеда встреча с клиентами, и он, кажется, переживает, что вас нет.
Володя и правда забыл, что сегодня ему с Брагинским предстояло провести внеочередные переговоры. Недавнее ЧП пошатнуло доверие заказчиков. Раньше Володя, не раздумывая, всё бросил бы и рванул в офис, чтобы задобрить клиента — весь проект мог обернуться провалом. Но сейчас он не сдвинулся с места. Пусть Брагинский сам расхлёбывает кашу, которую заварил.
— Лера, передайте, пожалуйста, Дмитрию Викторовичу, что я абсолютно уверен в его дипломатических талантах. А если он не будет с чем-то справляться, я на связи и всегда готов прийти на помощь удалённо.
