В шаге от вечности - Алексей Алексеевич Доронин

— Не нужно. Хватает и дронов. И не отключайте больше свой маркер. Я все равно вас вижу. Еще раз такой фокус… и вы пожалеете о последствиях.

Синохара знал, что игнорировать эти слова не стоило. Уже двух командиров на чилийском фронте Корпус вчера потерял, потому что недооценил «рельсы» мятежников, их точность. Здесь в Мексике потерь среди командиров среднего звена пока не было… но роботы «гибли» сотнями, а пехота — десятками. Конечно, он знал, что делает, и риск был минимален. Правда была в том, что, хоть он и привык еще со времен службы в наемниках к своей жизни относиться философски (что обычно наемникам из ЧВК не свойственно!), но причина его дерзкого поступка была в другом. Он хотел проверить бдительность Мэйвезера и создать у него ложное представление о себе. Так было нужно.

Оказалось, тот на самом деле за ним следил.

Майор действительно не давал ему приказа на воздушное патрулирование. Само оно не противоречило прямо параграфу 4 инструкции 415-NR о том, что «командир роботизированных частей не должен подвергать себя необоснованному риску в зоне огневого соприкосновения с противником без крайней необходимости и обеспечивать свою личную безопасность». Но духу этого пункта противоречило. Разведку действительно могли произвести и роботы.

Синохара начал снижение, и в этот момент пришло еще одно послание.

— Не делайте больше так. Или получите дисциплинарное наказание. А теперь неофициально. Я ненавижу подчиненных. Я привык работать один, и тут мне почему-то навязали вас. Поэтому вы или выполняете мои приказы без единой ошибки. И не делаете того, что я не прошу. Или я добьюсь вашего перевода в Чили или Панаму с самыми плохими характеристиками… капитан.

— Прошу прощения, сэр. Я выдвинулся вперед для лучшего обзора и личного контроля за ситуацией. Больше этого не повторится.

Но американец уже отключился и ничего на это не ответил.

Завершив облет, капитан спустился с небес на землю. Надо было снова проведать базу.

Железная армия за время его отсутствия выросла еще в два с половиной раза. Многие из роботов были двойного назначения. Они умели не только воевать, но и проводить ремонт и даже сборочно-разборочные операции на своих собратьях.

Про себя он отметил, что даже полная невидимость и отключение передатчика не скрыли его от глаз командира.

Утром Синохара послал нескольких «кожаных мешков» на разведку. В этом не было необходимости, роботы хорошо справлялись. Просто он не хотел давать этим парням застояться, заскучать и почувствовать себя не нужными. Иначе падал боевой дух. Риска в этом задании не было, район был предварительно проверен роем микроботов. К тому же они сами рвались «надрать коммунякам задницу».

Легионеры не трусили, но и умирать не хотели. Однако он мог на них повлиять и заставить думать, что очень даже хотят. Для некоторых из добровольцев это было хорошо оплачиваемой поездкой на сафари и фанатизма у них изначально не было. Другие просто трусили в силу типа нервной системы и общей изнеженности. Но после вливания в кровь специальных веществ любой из них, даже женщины, превратились бы в жестоких монстров, жаждущих крови. «Хотя женщинам-то уж куда дальше?» — хмыкнул про себя австралояпонец.

«Арийцы» были не лыком шиты. Он ожидал худшего, большей расхлябанности и некомпетентности от этого сборища косплееров 3-го Рейха. По условиям контракта им поставили небольшие апгрейды мышц, чтоб дотянуть их до общего уровня физических кондиций в Корпусе. Но это было не единственное улучшение. Была еще одна новация, до этого на войне не применявшаяся. У всего подразделения стояли импланты-энхансеры, которые могли вводить их в два состояния, отличных от базового. Режим «сова» повышал сенсорные возможности и внимание за пределы доступного обычному человеку. Режим «Волк» давал выносливость, силу и агрессивность на время. Был еще один режим, но бойцы про него не знали и включать его по своей воле не могли. Он активировался исключительно дистанционно, командованием… и только тогда, когда других выходов не оставалось. Это был режим «Берсерк». Как следовало из названия, он превращал бойца в машину для убийства ценой чудовищной нагрузки на все системы организма. Из-за коктейля искусственных гормонов, вливаемого в кровь, сдерживающие механизмы психики отключались почти полностью. Способность к командной работе и подчинению субординации улетучивалась. Интеллект не страдал. Но полностью подчинялся всепоглощающей жажде убивать, которая обеспечивалась экспериментальным нейромодулятором со сложной формулой. Синохара подозревал, что его получили, изучая мозг серийных убийц. Режим подходил для бойцов, оставшихся в одиночестве в окружении или попавших в плен.

Но Синохара относился к этому скептически. Самурай должен сохранять хладнокровие. Даже meatbags не заслуживают, чтоб их бросали на убой, лишив способности соображать. Корпус как-то слишком часто стал считать себя стоящим над законом. Хотя добровольцы даже в Корпусе не числились, в отличие от него.

Он сделал себе мысленную пометку. Пригодится для рапорта. Но потом. Нигде фиксировать не стал.

В восемь утра на экране появился Мэйвезер.

— Как обстановка? — спросил он. Видимо это было требование. Обращаться с этим вопросом голосом.

— Доброе утро, сэр. Все штатно. Мы хорошо их побили вчера. Обожаю запах напалма поутру, — сказал Гарольд, решив разбавить серую уставщину.

Но Мейвезер, похоже, не понял откуда эта цитата. Или просто не поддержал его.

— Окей. Не расслабляйся. Они могут быть рядом. Пошли своих «мух» на патрулирование на пять миль дальше.

Если дроны под названием «оса» и «шершень» были размером с птицу, то «мухи» или SAD12-Fly оправдывали свое название. Они были размером даже не с комнатную, а с плодовую мушку. Меньше них были только MEMs, «умная пыль».

— И «псов» пошли за ними, но не ближе трех километров. Какого черта ты их не покрыл маскировочной краской? Я знаю, что эти ребелы рыскают вокруг, и они не слепые.

— Сделаю, — Гарольд тут же отдал команду ремонтным боксам наносить оптический искажающий камуфляж.

У обоих был включен видеорежим, и можно было видеть интерьер комнаты. Вот только Гарольд жил в палатке, а Джошуа, судя по всему, расквартировался в самом большом доме соседнего городка Монтепио.

Он появился на фоне богатого — даже по мировым меркам — интерьера, среди кричащей роскоши, которую в современном мире найти было трудно. Гарольд такое видел только в Лувре и в цыганском квартале Будапешта. В большой спальне, где вся мебель казалась экспонатами музея, его командир лежал на двухместной кровати одетый, на животе у него стоял столик, а на столике были в беспорядке расставлены блюда.

А вот лицо у него было помятым, с кругами под глазами, будто он почти не