Ересь Хоруса: Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

Это был Аренди.

— Герит? Почему ты здесь? — примарх поднял глаза, когда двигатели «Грозовой птицы» оглушительно взревели, унося боевой корабль к внешней линии обороны. По машине велся ответный огонь, но ее орудия до сих пор без устали обстреливали укрепления. Коракс перевел внимание обратно на Аренди. — Ты же должен был помочь командору Соухоуноу.

Бывший командир телохранителей согнулся пополам, кашляя и блюя. Когда он посмотрел на примарха снова, Коракс заметил, что по лицу Аренди стремительно расползаются черные ссадины. Легионер ухмыльнулся, но тут же поморщился от боли.

— Иногда ты такой идиот, Корвус, — Аренди назвал его по имени, которым лишь немногие пользовались после пришествия Императора. Примарха возмутили слова воина, но прежде чем он успел что — либо сказать, легионер продолжил. — Мне передали твои слова. «Неужели вы думаете, что мне действительно нужны телохранители?» Так?

Коракс вспомнил оброненные им на Исстване-5 слова, после того, как перевозивший их «Громовой ястреб» совершил аварийную посадку.

— Что — то вроде того, — ответил примарх, внезапно ощутив себя глупцом из — за подобной самонадеянности. — Как ты узнал обо… обо всем этом? Ты знал о Натиане?

— Не совсем, нет, — сказал Аренди. Космический десантник выбросил смятый шлем. — Ходили слухи, что после резни в Ургалльской низине некоторые из легиона перешли на сторону предателей. Они были как — то связаны с этим местом, но ничего конкретного. Мы как раз собирались связаться с Соухоуноу, когда перехватили отрывок разговора на открытой частоте. Что — то о приближающейся к крепости коменданта цели. Я понял, что вы, как обычно, влезете в неприятности, с которыми в одиночку не справитесь. Бранн дал нам краткую сводку. Жаль, что мы не успели раньше.

Примарх оглянулся. Они все еще находились на открытой простреливаемой местности. Гвардейцы Ворона расправились с первой волной солдат на крышах, но скоро последуют другие.

— Наверное, нам лучше попасть внутрь, — сказал он остальным, шагнув к двери ближайшего бункера. — За мной. Зачистить комплекс.

— А если мы найдем этого выродка Натиана? — спросил один из легионеров.

— Он мой, — отрезал Коракс. Он нетерпеливо стиснул пальцы, будто смыкая их на горле изменника. — Еще один предатель, которому нужно преподать урок о том, что начатое нужно доводить до конца.

XV

Последние двое выживших без оглядки побежали по коридору. Коракс бросился в погоню, широкой поступи помогали полуоткрытые крылья, так что казалось, словно с каждым шагом он чуть взмывает вверх. Настигнув добычу, он пробил кулаками их ранцы и, сокрушив позвоночники врагов, оторвал их от пола. Их паническое дерганье не доставляло ему никаких хлопот.

Слева открылась еще одна дверь, и примарх отбросил тела в сторону. Обернувшись, он увидел нескольких Гвардейцев Ворона с оружием наготове во главе с Аренди.

— За мной, — произнес примарх. Он повернулся к новоприбывшим спиной и направился по коридору к главному залу крепости.

От мысли о предательстве Натиана внутри примарха горела холодная ярость. Он гневался не из-за того, что Гвардеец Ворона мог перейти на сторону Хоруса; Коракс понимал, что в легионе неизбежно нашлись бы воины, которые могли поддаться соблазну мятежа. Но измена Натиана казалась ему личным делом. Коракс благоволил Натиану, несмотря на открытые сомнения других, ввел во внутренний круг Ликейского восстания и позже, невзирая на возражения, принял в Гвардию Ворона.

Возможно, как раз это и злило Коракса: ему следовало понять. Предательство Натиана было взиравшим на примарха его же высокомерием, воплощением нежелания Коракса отступать, которое столь часто было благодетелю, но иногда и ужасным злом.

С этими мыслями командир Гвардии Ворона прокладывал путь через солдат в алой форме, едва обращая на них внимание. Больше его заботили трещины, дыры и подпалины на доспехах, а также раны — напоминание, как близко Натиан был от того, чтобы убить бывшего повелителя.

Внутреннее убежище находилось под землей, и в него вело пару наклонных коридоров. Коракс остановился, чтобы отправить Аренди и телохранителей отрезать пути для отступления, но примарх знал, что Натиан будет дожидаться расплаты. В предателе всегда была нигилистическая жилка, которую, как еще давно надеялся Коракс, выдавит верность и самоотдача новому долгу.

Теперь в Натиане, более не отягченным клятвами и братством, проявились его наименее привлекательные черты.

Коракс спустился на следующий уровень, затем остановился. Натиан хвалился, что Коракса легко предугадать. Мог ли отступник приготовить для примарха в своем штабе еще один сюрприз? Это казалось вполне вероятным, но только если Натиан создал целую бригаду Новых Людей, которые поджидали в засаде с полным арсеналом экспериментального оружия из мира-кузницы — а судя по всему, это не так — поэтому Коракс не мог понять, как угрозу представлял для него бывший легионер.

При появлении Коракса гидравлика дверей зарокотала, открывая их.

Примарх увидел Натиана, склонившегося над панелями с экранами. От его черных доспехов отблескивал свет, лицо озарялось изображениями на дисплеях. Коракс заметил, что это были трансляции со всего Карандиру — сцены сражений на различных инсталляциях и мониторах показывали, как население свергает своих надсмотрщиков в колониях-поселениях.

С шипением отворилась противоположная дверь, и в ней показались скрытные воины Аренди. Коракс поднял руку и указал им отступить, решив войти в логово предателя одному. Ему вряд ли что — то могло причинить вред, кроме самого мощного оружия, но не его легионерам.

Натиан обернулся, когда Коракс переступил порог. Он улыбнулся, тонко поджав губы, в его взгляде читалось безумие.

— Приятно, что ты пришел за мной, — произнес отступник. — Добро пожаловать в мой дом.

Коракс огляделся. Комната имела двадцать метров в ширину, двухуровневая, с широким переходом вдоль стен с пультами коммов и сканеров, а также нижним круглым субэтажом, в центре которого стояли кресла, столы и шкафчики.

— Грязновато, — отметил Коракс, скривив губы при виде мусора на полу и мебели. Большую его часть составляли пустые бутылки. Примарх бросил удивленный взгляд на противника. — Пьешь? В самом деле?

Натиан пожал плечами.

— Боюсь, что так, мой лорд. Но не бойся, сейчас я трезв как стеклышко. Знаешь, как нелегко напиться со всеми этими дополнительными органами, выводящими отраву из крови? — Натиан указал на свое тело. — Еще один подарочек от Императора. А человеку ведь нужно время от времени наслаждаться хорошей выпивкой.

— Я собираюсь убить тебя, — произнес Коракс.

— Само собой, — сказал Натиан.

— Но сначала ты ответишь на мои вопросы.

— Если ты так хочешь, — сказал Натиан, пройдя на субэтаж. Там он опустился в большое кресло, его доспехи зашипели, металл кресла заскрежетал под тяжестью воина. — Располагайся.

— Что с тобой случилось на Исстване? Я думал, ты погиб, — произнес Коракс, игнорируя насмешки предателя. — Зачем ты обратился против меня?

— Ты бросил меня первым! — взревел Натиан с искренним чувством в голосе и взгляде. Он поднялся и обвинительно ткнул пальцем в примарха. — Когда меня завалило под горой Несущих Слово, убитых мною болтером и клинком, ты бросил меня и десятки других.

— Я не бросал тебя. Меня ранили. Твои верные братья забрали меня.

— До того, — сказал Натиан, отмахнувшись от слов Коракса. — Когда ты вышел из боя против Ночного Призрака и Лоргара. Ты бежал. Ты бросил нас умирать!

Коракс ничего не ответил, лишь поджав челюсть от воспоминаний.

— Я вижу, ты понимаешь. Я отдал тебе все — душу и тело, жизнь и смерть. Я верил в тебя, в Императора и его чертов крестовый поход. Вот что ты со мной сделал, Корвус. Ты заставил меня поверить во что — то, заставил гордиться, — Натиан вздохнул и, сжав кулаки, отвернулся. — А потом ты бросил меня, доказав, что все, что было раньше — вранье.

— Это было не вранье. Предательство Хоруса…

— Хоруса? Ты винишь Хоруса? — предатель взметнулся назад, глаза легионера заблестели и расширились от ярости, к бледным щекам прилила кровь. — Хоруса не было на полях Исствана. Там был ты! — его голос упал. — И там был Лоргар. Он нашел меня, и нескольких других, раненых и брошенных. И когда он заговорил, пелена спала с моих глаз, пелена, которую ты набросил на меня своими хвастовством и ложью!

— Для Лоргара ты ничто.

— Он говорил, и мы слушали, и в его словах был смысл, настоящий смысл, впервые за многие десятилетия. Природа вселенной, то, о чем ты бы не поведал нам из страха того, что мы не поймем, что больше в тебе не нуждаемся. И его любовь… Он любил нас, и говорил нам это, и мы чувствовали искренность его слов. И так свою безответную любовь к тебе мы отдали ему.