Великие завоевания варваров - Питер Хизер

Способность этих новых государств содержать постоянные войска также удивляет. Это логично, конечно, поскольку строить крепости, для которых нет гарнизона, – на редкость бессмысленное занятие. У нас нет подробных сведений о положении дел в Моравии, хотя усилия разных правителей династии Каролингов взять под свой контроль эту территорию (и их постоянные неудачи) красноречиво свидетельствуют о военной мощи первого из новых государств. О Польше у нас больше данных. Один из арабских географов говорит, что король из Пястов был способен содержать вооруженное войско в 3 тысячи вооруженных рыцарей, которым он платил из собственных средств. Цифра спорная – в отличие от описания, поскольку Болеслав Храбрый в договоре об архиепископстве в 1000 году обещал в любой момент оказать помощь императору, прислав триста вооруженных воинов.

Ключевое слово в латинском источнике – loricati; lorica означает «кольчуга». И наличие постоянных воинов с такой дорогой экипировкой – а кольчуга являлась самым дорогим элементом тогдашнего военного доспеха – было революционным достижением конца 1-го тысячелетия. Тот факт, что войско Пяста обладало таким снаряжением, указывает на то, что они шли в ногу со временем. И обещание по первой же просьбе выслать триста человек вполне соотносится с указанной Ибн Фадланом численностью войска – несколько тысяч человек, поскольку никто бы не согласился отправить большинство своих людей на чужую войну. Что не менее важно, княжеская дружина была лишь частью военной машины Пястов, которая опиралась на воинскую обязанность, навязанную по крайней мере некоторым категориям населения. Опять же, источники начала XI века не дают нам полного описания этой системы, но в кампаниях против преемника Оттона, Генриха II, мы видим, что армия Пястов насчитывала много тысяч воинов, способных действовать отдельными подразделениями, идя к общей цели, – как в 1003 году, когда войско из 3 тысяч человек было лишь одной из четырех польских дивизий, участвовавших в обороне страны против имперской военной мощи Генриха. Больше всего здесь поражает цена. Германские отряды позднеримского периода насчитывали всего несколько сотен, и доспехи тогда носила разве что немногочисленная элита. Постоянное войско Пястов насчитывало в десять раз больше человек, и у них была самая передовая экипировка той эпохи. В источниках тех лет не освещается вопрос, откуда на нее брались деньги, однако поздние исследования проливают свет на эту загадку. Области под контролем Пястов управлялись из ближайшего замка, и из собранных налогов треть шла командиру гарнизона (вероятно, на содержание войска) и две трети – королю. Были и другие, вероятно более важные источники дохода, но вполне возможно, что зачаточный вариант более поздней системы налогообложения уже существовал во времена Пястов, помогая им поддерживать свои войска[631].

Свидетельства военной мощи других государств были схожими. По-другому и быть не может. Пясты, Пржемысловичи и Рюриковичи регулярно воевали друг с другом, и чаша весов клонилась то в одну сторону, то в другую, в зависимости от обстоятельств (обычно от того, какое из государств переживало династический кризис). Эта цикличность была бы невозможной, если бы все три государства не обладали военными силами, приблизительно равными по численности и природе. К примеру, Киевская Русь взяла на себя обязательство предоставить византийскому императору войско в несколько тысяч человек. Этого хватило, чтобы император Василий II сохранил трон во время мятежа, и такая цифра свидетельствует о военной мощи Киевской Руси, отправившей в Византию лишь часть общего войска. И опять-таки, эти силы состояли частично из отрядов профессиональных воинов, которые нередко упоминаются в наших письменных источниках, и частично – из населения крупных городов государства. У нас нет точных данных о численности войск, но в Повести временных лет встречаются упоминания о двух региональных отрядах – один из Новгорода, участвовавший в междоусобице 1015 года, второй из Чернигова (при описании событий 1068 года). Оба насчитывали по 3 тысячи человек. Подобные отряды появляются и в ранних чешских источниках, хотя всеобщая воинская обязанность фиксируется лишь в более поздних документах. Однако, опять-таки, я уверен в том, что одни эти отряды дали бы правителям Богемии возможность так же успешно действовать на международной политической арене[632].

Династия Еллингов редко принимала участие в междинастических склоках, однако и ей пришлось отражать враждебные притязания последующих императоров, и, как мы видели, она успешно вела затяжной конфликт с королевством англосаксов при Свене и Кнуде. Как именно им это удалось, остается неясным. Полагались ли они на свои отряды и наемников и/или на силы, мобилизованные по воинской обязанности со всего государства? В датских источниках XIII века мобилизованное войско называется leding, и в том веке оно могло дать королю флот из тысячи судов, каждым из которых управляли сорок воинов. Но неясно, существовал ли некий предок этого войска во времена Свена и Кнуда, помимо наемников, услугами которых они, разумеется, тоже пользовались. На мой взгляд, это весьма вероятно. Введение воинской обязанности – одна из основных привилегий любого правителя, и сложно представить, что династия Еллингов могла добиться таких успехов, не обладая правом созывать воинов на службу хотя бы в некоторых из подконтрольных территорий. О том же говорят и более серьезные источники. Более или менее современный той эпохе «Панегирик королеве Эмме», жене сначала Этельреда Неразумного, а затем Кнуда Великого, сына Свена Вилобородого, отмечает, что, собирая отряд разведчиков, Свен повелел, чтобы в нем не было «ни рабов, ни вольноотпущенных, ни людей низкого происхождения». Это похоже на приказ об общей мобилизации, и, разумеется, скандинавские общины за морем, вроде тех, что были созданы на островах Шотландии в эпоху викингов, организовывались быстро и с четко обозначенной воинской повинностью[633].

Но власть центральных политических структур не сводилась к ведению войны. Мы уже познакомились с Десятинной церковью князя Владимира в Киеве. Это был Эмпайр-стейт-билдинг тех времен (по крайней мере, в землях близ Днепра), но церковь была лишь частью дворцового комплекса, возведенного князем на Старокиевской горе. Двухэтажные каменные залы, каждый по 40 метров в длину, были построены к югу, западу и, возможно, северо-востоку от церкви. Пол был выложен глазурованной керамической плиткой, в том числе среди орнаментов встречался орел, один из старейших символов империи. Здания были украшены мозаиками и рисунками. И это еще не самые грандиозные постройки. Великолепнейшая из христианских базилик, обнаруженных в Великой Моравии, была возведена в Микульчице и занимала 400 квадратных метров, а значит, по размерам приближалась к Десятинной церкви, хотя о ее убранстве известно не так много. Это один из двадцати пяти каменных храмов, построенных в Моравии в IX столетии, и наверняка было много деревянных. Дания и Богемия также могли похвастать сооружением более или менее впечатляющих церквей, не в последнюю очередь главных соборов Роскилле и Праги. Однако, как и подобает тем, кто так рано обрел независимое архиепископство, Пясты посрамили своих соперников в религиозной гонке сооружений. Собор в Познани представлял собой огромную базилику с тремя нефами, занимавшую как минимум тысячу квадратных метров; гробница Адальберта в Гнезно была украшена по приказу Болеслава Храброго крестом из чистого золота, который якобы весил втрое больше его. Было подсчитано, что в Польше под управлением Пястов было построено еще тридцать – сорок церквей к смерти Болеслава в 1025 году[634].

Способность новых государств к быстрому развитию сказывалась и на системе коммуникаций. В письменных источниках тут и там упоминается о строительстве новых мостов и дорог, к примеру в Повести временных лет. В целом ранние монастырские документы из Польши и Богемии указывают, что работы по возведению мостов и дорог – это королевская привилегия, которой правители не лишались даже при передаче того или иного участка церкви. Другими словами, трудоспособное население могло быть брошено на работы по строительству дорог по приказу правителя. Что это могло значить на практике, выяснили датские археологи. Одно из великих послевоенных открытий здесь – мост в Равнинг-Энге, который был построен приблизительно (по данным дендрохронологии) во времена Харальда Синезубого. Восьмисотметровый, частично насыпной, частично на сваях, мост тянулся по болотистому региону Центральной Ютландии. На него ушло четыреста секций и тысяча семьсот столбов. Не сравнить с Золотыми Воротами в Сан-Франциско, но тем не менее это великолепное сооружение, из числа тех смелых решений, которые были необходимы для того, чтобы сделать болотистые части севера Европейской равнины доступными для наземного транспорта[635].