Гайдзин. Том 2 - Джеймс Клавелл

Ёси почувствовал холод, пробежавший по спине. Если эти дикари смогли покорить Китай, Матерь всего Мира, рано или поздно они покорят и нас, даже нас. Полный доступ?

– Этот ультиматум? Какую еще наглость они себе позволили?

– В свитке этого нет, государь, но шпион обещал подробности, вместе с датой дня сражения и любыми изменениями.

– Какова ни будет цена, купите их – оказавшись подлинными, они могут решить исход всего этого.

– Возможно, государь. Часть сведений посвящена контрмерам гайдзинов. Против наших кораблей с горючей смесью.

– Но Андзё сказал мне, что о кораблях никто не знает!

– Для них это не секрет. Бакуфу – это рисовое решето для всех, кто имеет интерес, а также кто продажен, государь.

– Имена, Инэдзин, и я насажу их головы на пики.

– Начните сегодня, государь. Начните с самого верха.

– Это государственная измена.

– Но такова правда, государь. Вам нравится правда, а не ложь, в отличие от любого другого вождя, какого я знал. – Инэдзин поерзал, боль была невыносимой. – Вопрос с этим шпионом очень запутан, государь. Это Мэйкин рассказала мне о нем… – Ёси издал короткий сдавленный рык. – Да, я согласен. Но именно Мэйкин сообщила мне, Мэйкин, которая отвела посредника от бакуфу ко мне, Мэйкин, которая подменит свитки, а это крайне опасно, ибо она должна поручиться за их подлинность, Мэйкин, которая отчаянно пытается доказать свою преданность вам.

– Преданность? Когда ее дом является тайным убежищем для сиси, местом встречи для Кацуматы, ложем, на котором обучают предательниц?

– Мэйкин клянется, что эта дама никогда не участвовала в заговоре против вас, никогда. Как и она сама.

– Что еще она может сказать – та служанка была, да?

– Может быть, она говорит правду, может быть, нет, но, может быть, из-за своего горя она видит теперь, как ошибалась в прошлом, государь. Шпион, перешедший на вашу сторону, может оказаться крайне ценным.

– Голова Кацуматы убедила бы меня больше. Если он будет схвачен живым, то еще больше.

Инэдзин рассмеялся, подался вперед и понизил голос.

– Я предложил, чтобы она быстро сообщила вам подробности об изменнике Хираге, прежде чем вы потребуете его голову.

– И ее.

– Женская голова на пике – некрасивое зрелище, государь, старая она или молодая. Это древняя истина. Лучше оставить ее у нее на плечах и воспользоваться тем ядом, мудростью, хитростью или просто гнусностью, которыми обладает любая подобная женщина, себе на пользу.

– Как?

– Сначала вы получите Кацумату. Хирага – более сложная проблема. Она говорит, что он в тесной дружбе с важным анге'рийским чиновником, приближенным к верховному анге'ричанину, по имени Тайра.

Ёси нахмурился. Еще один знак? Тайра было другим славным именем в Японии, древний род правителей, связанный кровными узами с ветвью Ёси Сэраты.

– И что же?

– Этот Тайра – чиновник, учится на переводчика. Он уже очень хорошо говорит по-японски – должно быть, у анг'ричан есть школа наподобие той, которую вы предложили и открытие которой бакуфу «рассматривают».

– Рассматривают, а? Тайра? Это не тот безобразный молодой человек, высокий, с голубыми глазами, огромным носом и длинными волосами, похожими на рисовую солому?

– Да, да, это, должно быть, он.

– Я помню его по встрече со старейшинами. Продолжай.

– Мэйкин слышала, что его владение нашим языком становится лучше день ото дня, в этом ему помогает некая шлюха по имени Фудзико, но еще больше этот Хирага, который постриг волосы на манер гайдзинов и носит их одежду. – Старик умолк на секунду: он обожал делиться секретами. – Похоже, что этот Хирага доводится внуком важному сёе из Тёсю, которому было позволено купить титул госи для своих сыновей; один из них, как раз отец Хираги, теперь хиразамурай. Хирага был выбран для обучения в тайной школе Тёсю, где, будучи исключительно одаренным студентом, он выучил анге'рийский. – Инэдзин подавил улыбку, глядя на лицо Ёси.

– Значит, наш шпион не гайдзин, а этот Хирага?

– Нет, государь, но Хирага мог бы стать серьезным дополнительным источником информации. Если бы ее можно было выкачать из него.

– Сиси, который помогает нам? – фыркнул Ёси, желчно усмехнувшись. – Невозможно.

– Ваша встреча вчера, на борту корабля фурансу. Она была выгодной, государь?

– Она была интересной. – Невозможно сохранить в тайне такие вылазки. Он был рад, что Инэдзина так хорошо и быстро информируют. Абэ и полдюжины его людей присутствовали на встрече. У кого из них развязался язык во хмелю? Впрочем, это не имело значения. Этого следовало ожидать. Он не сказал ничего, что могло бы поставить его под удар.

– Абэ! – громко позвал он.

– Государь?

– Пришли прислужницу с чаем и саке. – Он не проронил ни слова, пока все это не было подано и Инэдзин с благодарностью не принял чашку, просеивая в уме услышанное, сортируя сведения и формулируя новые вопросы и ответы. – Что ты предлагаешь?

– Не мне предлагать то, что вы, без сомнения, уже решили, государь. Но мне пришло в голову, что когда и если главный анг'ричанин пришлет свой ультиматум, вы один будете идеальным посредником на переговорах – вы один, государь.

– А! А затем?

– Помимо прочего вы могли бы попросить о встрече с этим Хирагой. Вы смогли бы оценить его, возможно, уговорить его принять вашу сторону. Обратить себе на пользу. Я думаю, время для этого оказалось бы самым подходящим.

– Это могло бы сработать, Инэдзин, – сказал он, уже отказавшись от этого ради гораздо лучшей мысли, той, которая отвечала плану, выработанному вместе с Огамой в Киото, и его собственной потребности приступить к своему великому замыслу. – Или этого Хирагу можно было бы примерно наказать в назидание другим. Схватите Кацумату, он голова этой змеи под названием сиси. Если Мэйкин окажется тем средством, которое позволит захватить его живым, тем лучше, намного лучше для нее.

В нескольких милях от них на дороге Токайдо в придорожной станции Ходогайя Кацумата наблюдал за толпами путников из окна чайного домика.

– Терпение, Такэда, – говорил он. – Хирага должен появиться не раньше середины утра. Терпение.

– Я ненавижу это место, – сказал Такэда. Деревня стояла на открытой местности, где почти негде было спрятаться. Отсюда до Поселения Иокогамы было едва три мили. Они находились в чайном домике Первой Луны, том самом, где Кацумата и даймё Сандзиро остановились после того, как Ори и Сёрин напали на гайдзинов на Токайдо. – А если он не придет? – Юноша раздраженно поскреб голову: ни голову, ни подбородок он не брил с самого побега из Киото, и теперь их покрывала колючая щетина.