Закон крови - Олег Микулов

Нет, Лашилла, казалось бы, ничем не мешает. Не приходит, не сидит с ними подолгу, не встревает в разговор. Появляется, когда уже в сон уходить пора. И сразу – к отцу в постель. И никогда до рассвета не остается, возвращается к себе, во вдовье жилище. То, что отец в полном праве брать Лашиллу в свою постель, Анго знал. Знал и то, что многие этому даже рады – женщины, во всяком случае. Мужчины больше ворчали, но тоже добродушно: «Нас предостерег, а оно вон как обернулось!» Но и в этом не было осуждения: хороша вождю оказалась – ну и ладно!.. Так в чем же дело? У него не было ответа, но одно знал Анго несомненно: все более чуждым ему становится самое первое его человечье жилье с появлением здесь Лашиллы. Даже своя постель кажется не такой мягкой, не такой удобной. И словно что-то невидимое, но упорное и властное все больше и больше отделяет его от отца.

Пробовал с братом поговорить, но тот не понял, удивился даже: «Прости, Анго, но если кому из нас и ревновать отца, то это уж мне! Ты ведь мою мать, Айю, и не знаешь вовсе! А мы и потеряли ее совсем недавно, этой осенью. Может, если бы отец новую хозяйку очага взял, и я бы приревновал. А так – нет. Даже хорошо, если ему это в помощь! Так что нас с тобой это вовсе не касается. Перестань».

И не возразишь ничего: все так. Но и не так!

Анго понимал: он знает Лашиллу, свою бывшую мать, как никто другой. И все то, что он испытывает сейчас, все его беспокойство связано с этим, и другие все равно не поймут. Не поймут еще и потому, что ему, в сущности, и нечего им сказать: смутная, сосущая, изматывающая тревога – и больше ничего! А Лашиллу успели полюбить многие, и это несмотря на то, что она взята от лашии, что тот, кого дети Мамонта чаще всего называют Крыланом … Ну а сам он, действительно ли знает свою бывшую мать? Едва ли. Все прежние сомнения – как были, так и остались. Сейчас видно одно: Лашилла всеми силами стремится соблюдать все законы и обычаи детей Мамонта. Не хуже, чем сам Анго! Вот и с ним обращается она ровно – как с мужчиной. Посторонним мужчиной. И ни тени насмешки не сквозит в этом ее обращении.

Вождь заметил перемены, происходящие с Анго. Вначале пытался смягчить – и сам говорил, и через Дрого. Анго соглашался со всем, но взгляд его оставался хмурым, озабоченным. Не в лицо отца смотреть предпочитал – в землю, словно разглядывал пробивающуюся первую зелень.

Арго понял: этого не переменить! Разве что после, время сгладит… Или родственники Лашиллы найдутся, и она уйдет к ним.

(Трудно сознаться даже себе самому, но при одной этой мысли по сердцу пробегает неприятный холодок.)

Колдун тоже хмур. О том, что случилось, что не внял все же вождь его предостережениям, он и сам узнал, безо всяких духов. На следующее же утро после той ночи, когда Лашилла Лану собой подменила. Только и сказал наедине: «Твои дела, великий вождь!» Арго ничего не ответил. Жаль старого и понять его можно: когда духи отказывают в помощи, самому нужно что-то выдумать. Серьезное, заковыристое…

В конце концов, не собирается же он делать безродную хозяйкой своего очага! В конце концов, он не нарушил ни одного обычая, не говоря уж о Законе крови! Лашилла – не сестра и не лашии ; она – спасенная пленница лашии! Плохо, конечно, что она еще не очищена, но уж тут и сам Колдун виноват! Любовного корня у него нет, очистить женщину и то не может, а мог ли он, Арго, мужчина, не утративший мужскую силу, удержать себя в ту ночь?!

Так говорил себе Арго снова и снова. Очень убедительно! Но было одно в его памяти, одно, недавнее, о чем знал только он, вождь, и больше никто. О чем он старался не думать, не вспоминать, но как только его мысли обращались к Лашилле, за ними неизбежно вставало и это. Как собственная тень при свете: ее можно не замечать какое-то время, но прогнать прочь невозможно.

То же самое жилище, что и сейчас, – новое, только-только построенное. И женская половина не пустует: на своей лежанке догорает Айя. Только что ушел Колдун, за травами, хотя и сказал: «Безнадежно!» Сильного лечения он, оставленный духами, дать не может, а без него и травы бесполезны. Дрого в глубоком забытьи, для него надежда еще есть, если только черная хонка не подберется… За пологом входа – ветер и дождь вперемешку со снегом. Полог колеблется, и мечутся языки пламени, и как живые ползают по стенам причудливые тени…

Глаза Айи закрыты, горячая сухая рука – в руке мужа. Тени непрерывно скользят по ее лицу, губы шевелятся, силятся что-то сказать… Или это только тени?

Вдруг Лия резко раскрыла глаза, в них – боль и ужас.

– Айя! Айя!

Видно, она не сразу понимает, где находится, не сразу узнает его. Узнав, силится улыбнуться:

– Муж мой…

И вдруг – последняя вспышка: поток горячих, бессвязных слов.

– Берегись! Берегись ее! Айя знает, видела… Придет… Другая… Смотри, смотри – ЕГО ТЕНЬ!!! Приведет… Крылана… Всем вам, всем! Муж мой, берегись! Гони…

Обессиленная, откинулась на травную подушку. Вождя трясло: ему казалось, что тени извивались так, словно передразнивали слова умирающей, что одна из них вдруг нависла на какой-то миг над ложем Дрого… Злобная, безжалостная…

Уже оттуда, совсем оттуда послышался последний шепот жены:

– Айя подождет…

Когда вернулся Колдун, все было кончено. Арго сидел на прежнем месте, все так же сжимал руку жены, еще теплую, но уже мертвую.

Перемена в жизни Лашиллы почти не изменила ее. Все такая же работящая, все такая же услужливая, она стала еще внимательнее к Лане, всячески стремилась угодить ей. Лане было даже неловко: «Бедная, – думала она, – ей кажется, что мне от этого хуже, и не может понять, что самую большую услугу мне она уже оказала. Никто больше тревожить не будет. Никто. Буду жить спокойно. Одна».

Только в одном изменилась Лашилла: не опускала больше глаз под взглядами мужчин, смотрела прямо, спокойно. Теперь уже они, мужчины, невольно опускали взор: «Хороша, да не для нас!»

Лашилле было радостно: начало положено! Да, она знала: не жена, никто! Но это – пока, это временно! Она не остановится, она пойдет дальше, она знает, чего хочет! В конце концов, даже сам Арго заморочен: запрет на запрете! Может, и нужны они, эти запреты, – для других. Но ведь не для вождя! И уж конечно не для нее, нет! Главное – как их обойти; она давно поняла эту нехитрую истину. Со временем поймет и вождь… А он ничего, Арго! Неплох. Хотя, конечно, до ТОГО, КТО ХОЛОДНЕЕ ВЕЛИКОГО ЛЬДА, ему далеко. Но что говорить о ТОМ? Он убит, его нет…