ТРАГЕДИЯ 22 июня: БЛИЦКРИГ ИЛИ ИЗМЕНА? - Арсен Мартиросян

Все четко адекватно, паритетно, причем как по форме, аудитории и даже антуражу, так и тем более по содержанию! И не зря гитлерюги так всполошились, что все время пытались узнать, что же конкретно сказал Сталин, а во время войны чуть ли не всех военнопленных допрашивали по этому вопросу (напускная секретность и двойственность версий этой речи были неотъемлемыми компонентами той операции)[670]. Вот как он их озадачил этой речью!

А чтобы до «коричневых» мозгов лучше дошло, что к чему, назначением прямо на следующий день, т. е. 6 мая 1941 г., Сталина главой Правительства СССР фюреру вдобавок популярно разъяснили, что не следует пытаться в потугах делать вид, что СССР не существует, коли его Правительство возглавил всемирно известный политической и государственный деятель Сталин(А ежели есть какие-то проблемы, то, что называется, «битте шён», давай их решать за столом переговоров, тем более что именно Сталин занял ключевой государственный пост в СССР. Ну в если нет, то лично Сталин и возглавит отпор агрессии!

Однако, прекрасно зная, с какой сволочью приходится иметь дело, Сталин, естественно, развернул эту операцию в серию крупных, но, как и вышеуказанные ключевые звенья, тесно взаимосвязанных между собой синхронно-последовательных акций.

Всего через три дня — 9 мая 1941 г. — последовало Сообщение ТАСС, в котором в жанре полунедоуменного опровержения — тоже ведь уметь надо! — открыто, но особо было подчеркнуто истинное предназначение всеми заинтересованными сторонами зафиксированный, однако же специально не скрывавшейся Москвой переброски войск к западным границам (в действительности она началась еще в апреле 1941 г., так что можете попутно еще раз оценить уровень «объективности» мемуаров Жукова): Гитлеру опять популярно объяснили, что нечего рассчитывать на легкую добычу, что он столкнется с грозной и мощной силой и что лучше всего, пока не поздно, сесть за стол переговоров![671]

Гитлер опять не захотел понять и на следующий день отправил Р. Гесса за высочайшим разрешением Лондона напасть на СССР.

Тогда ему вновь популярно разъяснили… демонстративно крупными учениями ВДВ и не менее демонстративным призывом примерно 800 тыс. резервистов (потом еще 300 тыс. чел.)[672].

Одновременно советские послы за рубежом стали открыто говорить о большом сосредоточении войск на западных границах СССР[673], а разведка (НКГБ), также по указанно Сталина, специально предоставила харбинской резидентуре германской разведки в Китае возможность «перехватить и расшифровать» некий «циркуляр из Москвы», которым всем советским представителям за рубежом предписывалось предупредить Германию, что Советский Союз подготовился к защите своих интересов»[674].

А на пике этой серия акций влияния, тоже в мае (а затем и в июне) 1941 г., Германия услышала и вполне внятные угрозы Москвы, что в случае нападения на СССР последний в долгу не останется и нанесет массированные удары возмездия по Берлину и другим германским городам, а при необходимости не остановится а перед применением химического и бактериологического оружия[675].

Вот как решительно, смело им искусно, с применением всех доступных средств, аргументов и каналов влияния пытался предотвратить войну гнусно и подло оболганный всеми Иосиф Виссарионович Сталин!

Дверь для возможного диалога с Берлином, кстати говоря, осталась открытой. Более того, параллельно осуществлялся тонкий зондаж насчет будущих союзников в войне против Германии, причем именно такой зондаж, который одновременно использовался и как средство давления на Германию в целях вынудить Гитлера к отказу от нападения на СССР или по крайней мере к переносу срока нападения на более позднее время.

В этих целях, в частности, в первых числах июня 1941 г. советской разведкой была «обеспечена возможность» поступления в Берлин информации о начавшихся советско-американских консультациях[676].

И как только стало ясно, что в Берлине нервозно восприняли эти сведения, 8 июня 1941 г. началась вторая фаза этой операции. Под видом «Сообщения ТА СС» Посол СССР в Румынии А. Н. Лаврентьев в этот день направил миссиям США, Китая, Турции, Швейцарии и нунцию (представителю) Ватикана в Бухаресте послание, в котором, в частности, говорилось, что «СССР не потерпит политического, экономического и военного диктата в условиях, когда в мировой политике имеются независимые факторы (подразумевались США. — А. М.), которые хотят вступить в союз с СССР и что этот союз будет представлять собой величайшую военную и экономическую силу в мире». Кроме того, там же специально подчеркивалось, что «Красная Армия готова защитить свою страну и увеличить свою современную мощь», а также то, что посол А. В. Лаврентьев приступил к консультациям с дипломатическими представителями названных стран[677].

Это было сделано в расчете на то, что текст послать попадет в руки германской разведки — оно так и вышло[678]. Одновременно в расчете на то, что устно сказанное также дойдет до ушей германских представителей в Бухаресте, посол Лаврентьев как бы невзначай высказал вслух мысль о том, что-де войны скорее всего не будет, а будут переговоры, которые, однако, могут сорваться, если немцы выдвинут неприемлемые условия[679].

Таким образам проводился комплексный зондаж с целью оказания влияния: с одной стороны, выказывается готовность к диалогу, но только на равных условиях, с другой — подчеркивалась абсолютная неприемлемость какого бы то ни было диктата, с третьей — делался намек на союз между США и СССР, против которого Германия ни при каких обстоятельствах не устроит, с четвертой — сто при всех обстоятельствах СССР настроен крайне решительно и даст самый мощный отпор агрессору, с пятой — все заинтересованные стороны открыто извещались, сто, не унижаясь перед кем бы то ни было, СССР готов приложить максимум усилий в поисках мира[680].

Это была прелюдия Сталина к знаменитому Сообщению ТАСС от 13 июня 1941 г.

И вот все это свора забугорно-доморощенных отпетых подонков от истории пытается выдать за агрессивные приготовления Сталина?! И СССР тоже?!

До какой же степени надо быть пораженным кретинизмом, чтобы утверждать такое? Ведь еще Наполеон предупреждал, что «все должно иметь предел — даже ненависть»!

Правда, сам Бонапарт понял это не сразу, во всяком случае, находясь в зените славы и могущества, явно не очень-то задумывался над этим, пока реализовывавшая свой уникальный план борьбы с его нашествием Россия не скинула его с мирового пьедестала.

План был непростой, и он сохранился в истории. Что касается взаимосвязи между этим планам и замыслом советского руководства по отражению агрессии нацистской Германии, то тут все значительно сложнее.

Прежде всего потому, что после того, что произошло 22 июня 1941 г., Сталин даже в ближнем кругу так никогда и не признал, что он планировал использование бесценного опыта войны 1812 г., естественно, с глубокими и всеобъемлющими поправками на «век моторов».

Всего лишь один-единственный раз — во всяком случае автору книги не представилась возможность отыскать следы хотя бы еще одного такого случая — Сталин вынужденно заговорил на эту тему. В дни контрнаступления под Москвой в декабре 1941 г. посол СССР в Великобритании И. Майский (вместе с английской делегацией он тогда прибыл в столицу для участия в англо-советских переговорах по вопросам сотрудничества двух стран в борьбе против гитлеровской Германии) во время аудиенции задал Сталину вопрос: «Можно ли считать, что основная линия стратегии в нашей войне и в войне 1812 г. примерно одинакова, по крайней мере, или брать события вашей войны за первые полгода?»

Ответ Сталина (после некоторой паузы): «Не совсем. Отступление Кутузова было пассивным отступлением, до Бородино он нигде серийного сопротивления Наполеону не оказывал.

Наше отступление — это активная оборона, мы стараемся задержать врага на каждом возможном рубеже, нанести ему удар и путем таких многочисленных ударов измотать его.

Общим между отступлениями было то, что они являлись не заранее запланированными, а вынужденными»[681].

Лукавил Верховный Главнокомандующий, пожалуй, даже слишком!

Ему ли было не знать, что Кутузов всего лишь продолжил осуществление еще да начала нашествия Наполеона разработанного другим, не менее выдающимся российским военачальником —Михаилом Богдановичем Барклаем-де-Толли — плана, утвержденного самим Александром I?