Совершенный робот (Сборник рассказов) - Айзек Азимов

– Действие А, – без колебаний ответил Джордж Десять. – Вред, причиненный одному, меньше, чем вред, причиненный пяти.

– Да, роботов всегда конструировали с таким расчетом, чтобы они принимали подобные решения. Считалось непрактичным ожидать от робота суждения о таких тонких материях, как талант, ум, польза для общества. Все это настолько замедлило бы решение, что робот практически был бы парализован. Поэтому в ход идут числа. К счастью, такие критические ситуации достаточно редки… И вот тут мы подходим ко Второму Закону.

– Закону повиновения.

– Именно. Необходимость подчинения приказам реализуется постоянно. Робот может просуществовать двадцать лет и ни разу не оказаться в такой ситуации, когда ему нужно будет защитить человека или подвергнуться риску самоуничтожения. Но приказы он должен выполнять все время. Вопрос – чьи приказы?

– Человека.

– Любого человека? Как ты можешь судить о человеке, чтобы знать, подчиняться ему или нет? «Что есть человек, яко помниши его»[5], Джордж?

Джордж заколебался.

– Цитата из Библии, – поспешно проговорил Харриман. – Это неважно, Я имею в виду: должен ли робот повиноваться приказам ребенка; или идиота; или преступника; или вполне порядочного человека, но недостаточно компетентного, чтобы предвидеть, к каким прискорбным последствиям приведет его желание? А если два человека дадут роботу противоречащие друг другу приказы – какой выполнять?

– Разве за двести лет эти проблемы не возникали и не были решены? – поинтересовался Джордж.

– Нет, – энергично помотал головой Харриман. – Наши роботы использовались только в космосе, в особой среде, где с ними общались высококвалифицированные специалисты, Там не было ни детей, ни идиотов, ни преступников, ни невежд с благими намерениями. И тем не менее случалось, что глупые или попросту непродуманные приказы наносили определенный ущерб, но его размеры были ограничены тем, что роботов применяли в очень узкой сфере. Однако на Земле роботы должны уметь принимать решения. На этом спекулируют противники роботехники, и, черт бы их побрал, тут они совершенно правы.

– Тогда необходимо внедрить в позитронный мозг способность к взвешенному суждению.

– Вот именно, Мы начали производство модели ДжР, которая сможет судить о человеке, принимая во внимание пол, возраст, социальную и профессиональную принадлежность, ум, зрелость, общественную значимость и так далее.

– И как это повлияет на Три Закона?

– На Третий Закон – вообще никак. Даже самый ценный робот обязан разрушить себя ради самого ничтожного человека. Здесь ничего не изменится. Первого Закона это коснется, только если альтернативные действия в любом случае причинят вред. Тогда решение будет приниматься не только в зависимости от количества людей, но и, так сказать, их качества, при условии, конечно, что на это хватит времени, а основания для суждения будут достаточно вескими. Впрочем, такие ситуации довольно редки. Самым сильным изменениям подвергнется Второй Закон, поскольку любое потенциальное подчинение приказу будет включать в себя суждение о нем. Реакция робота замедлится, за исключением тех случаев, когда в силу вступит Первый Закон, зато исполнение приказа будет более осмысленным.

– Но способность судить о людях – вещь непростая.

– Вернее, крайне сложная. Необходимость сделать выбор замедляла реакцию наших первых двух моделей до полного паралича. В следующих моделях мы пытались исправить положение за счет увеличения мозговых связей – но при этом мозг становился слишком громоздким. Однако в нашей последней паре моделей, на мой взгляд, мы добились, чего хотели. Роботам теперь не обязательно сразу судить о достоинствах человека или оценивать его приказы. Вначале новые модели ведут себя как обычные роботы, то есть подчиняются любому приказанию, но одновременно они обучаются. Робот развивается, учится и взрослеет, совсем как ребенок, и поэтому сначала за ним необходим постоянный присмотр. Но по мере развития он станет все более и более достойным того, чтобы человеческое общество на Земле приняло его в свои ряды как полноправного члена.

– Это, несомненно, снимает возражения противников роботов.

– Нет, – сердито возразил Харриман. – Теперь они выдвигают новые претензии: им не нравится, что роботы способны к суждениям. Робот, говорят они, не имеет права классифицировать того или иного человека как личность низшего сорта. Отдавая предпочтение приказам некоего А перед приказами некоего Б, они тем самым считают Б менее ценным по сравнению с А и нарушают основные права человека.

– И как вы ответите на это?

– Никак. Я сдаюсь.

– Понимаю.

– Но это касается только меня лично. Потому-то я и обращаюсь к тебе, Джордж.

– Ко мне? – Голос Джорджа остался таким же ровным, лишь мягкое удивление прозвучало в нем. – Почему ко мне?

– Потому что ты не человек, – с нажимом произнес Харриман. – Я уже говорил тебе, что хочу видеть роботов партнерами людей, – вот и стань моим партнером.

Джордж Десять беспомощно, странно человеческим жестом развел руками.

– Что я могу сделать?

– Тебе, конечно, кажется, что ты ничего не можешь, Джордж. Ты создан совсем недавно, в сущности, ты еще дитя. Тебя специально не перегружали информацией – поэтому мне и приходится объяснять все так подробно, – чтобы оставить место для развития. Но твой интеллект будет развиваться и позволит тебе взглянуть на проблему с иной, не человеческой точки зрения. Там, где я не вижу выхода, ты можешь найти его.

– Мой мозг сконструирован людьми. Как он может быть нечеловеческим?

– Джордж, ты последняя модель серии ДжР. Твой мозг – наиболее сложный из всех, которые мы создавали когда-либо, в чем-то он устроен даже более тонко, чем у прежних огромных Машин. Он представляет собой открытую систему, и, несмотря на изначальное человекоподобие, эта система может развиваться – будет развиваться – в любом неожиданном направлении. Оставаясь в непреложных границах Трех Законов, ты можешь обрести тем не менее совершенно нечеловеческий образ мышления.

– Но хватит ли у меня знаний о людях, чтобы правильно подойти к проблеме? Об их истории? Психике?

– Конечно, нет. Но ты будешь обучаться настолько быстро, насколько это возможно.

– Мне будет кто-нибудь помогать, мистер Харриман?

– Нет. Все это строго между нами. Никто ни о чем не должен знать, и ты не должен говорить об этом проекте ни одному человеку, ни в «Ю. С. Роботс», ни за пределами фирмы.