"Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Анин Александр

Рука с ножом упала на землю, бандит, кровоточа, тихонечко завизжал, отстраняясь от девушки. Та, пользуясь возможностью, рванулась к Дмитрию, но не прямую, чтобы не мешать ему, а наискосок.

Бой был практически закончен. Один бандит, мертвый, оплывал кровью, второй, лишившись руки, упал на колени. Дмитрий не стал его мучить, по-молодецки срубив ему голову.

И все. Оставалось попотрошить бандитов, и озаботиться здоровьем хорошенькой вроде бы девушки. А то ведь и с девичьими нервами замучаешься.

Впрочем, быстро оказалось, что средневековые девушки — не чета белоручкам ХХI века. Она лишь равнодушно посмотрела на трупы и даже пнула убитого, первым мучившего ее.

— Как ты не забоялся? — заботливо спросила она.

— Не забоялся, — подтвердил Саша, — тягиляй вон порвался, — пожаловался он, показав на ватную защиту, поврежденную о стену утром, но в итоге списанную на сопротивление грабителей.

Он впился глазами в девушку. Прелестница лет семнадцати, с хорошеньким личиком, которое очень привлекал румянец, с хорошенькой фигурой, по вкусам и ХVIII века, и чуть-чуть XXI столетия, она не была писаной красавицей, но очень привлекала своей юностью. Не только молодой и романтичный Дмитрий, но и более циничный Саша немного поехали головой.

— Вот так и приходит любовь, — негромко констатировал мысленно последний.

Девушка тоже была им очарована. Все как в сказках, которые ей рассказывала старая нянька. Красный молодец, пусть и не царевич, но и не крестьянский сын, появился и защитил ее от поругания, а может и смерти. Какие они были противные и страшные….

Кажется, после этого красная девица должна поцеловать своего спасителя? Она скромно опустила лицо вниз, но перед этим лукаво стрельнула глазами. От этого Дмитрий вздрогнул и залился краской.

— А меня Дашей зовут, — тихонечко представилась девушка, — спасибо тебе, избавитель мой.

Неизвестно, что бы у них было дальше, поскольку Дмитрий все-таки намеревался поцеловать девушку, а та совсем не была против. Однако по улице раздался топот лошадей и звуки встревоженной речи.

К ним спешила помощь, но лучше бы она сейчас запоздала. А то он даже и представиться не успел.

— Даша, что с тобой? — прозвучал вопрос немолодого человека, выделяющего своей одеждой и важным видом.

— Отец, наверное, — с досадой подумал Дмитрий, поворачиваясь к нему, — как не во время.

— Уже ничего, тятя, — с напускным спокойствием сообщила Даша, — грабители напали, да вот молодец меня спас.

Приехавший мужчина с его жизненным опытом быстро сопоставил элементы образовавшейся картины: трупы звероватых грабителей и молодой человек дворянского вида, решительный и жестковатый, спасший дочь от новых опасности. Он спрыгнул на землю, передав поводья спутнику.

— От всей нашей семьи и от меня лично низкий поклон, — мужчина низко поклонился, — думский дворянин князь Александр Никитич Хилков рад услужить вам за вашу службу.

— Сын боярский Дмитрий Кистенев, — почти доложил Никиту не маленькому в чине князю. Конечно, породистому боярину думский дворянин, что другому иной раз как дворник, но сын боярский не чурался отвечать на приветствие. Ибо думский дворянин — это в допетровской Руси третий дворцовый чин, выше только бояре и окольничие. Опять же князь.

При Петре прежние чины потеряли значение, но в любом случае, знатные роды, начиная с рядовых гвардии, через много лет почти всегда оказывались в полных генералах, как князь Аникита Репнин. Это мелочи дворянской, вроде Дмитрия Кистенева, надо каждый чин брать ожесточенным штурмом и уровень майора гвардии становится недосягаемым пиком карьера. Так что для него и Хилковы недостижимы. А жаль. Очень уж Дашенька красива…

Пока Дмитрий невесело размышлял, Хилков подытожил:

— Ну что же, боярский сын Дмитрий, сегодня уже поздно, а вот назавтра попрошу ко мне на пиршество. Будет празднование спасителя нашей Дашей. Обязательно приходи. Посмотришь, как мы кой-как живем, перемогаясь с хлеба на воду в труде и бороне.

И князь неожиданно для своей важной осанки лихо и озорно подмигнул Дмитрию. О как!

Глава 5

На следующий день сборов дворянского ополчения смотр продолжался, теперь выданную детьми боярскими информацию проверяли количественно и даже качественно. Оружие, люди и лошади — все проверялось, подсчитывалось к уровню поместья, а затем подводился общий баланс — справный сын боярский или все-таки к нему можно придраться, хотя бы из принципа.

Процесс был очень субъективный, как правило, все зависело от личного мнения членов проверяющей комиссии. А они в свою очередь, не так уж много и хотели — тот же небольшой бакшиш и хотя бы минимальный уровень проверяющих.

Проблема, однако, состояла в понимании, что такое положенный размер подношения и как должны быть вооружены дети боярские и их боевые холопы. Небогатые Дмитрий и Никита явно тут полностью не проходили. И подарки плохонькие, как правило — полтуши телки на всю комиссию — и боевое состояние было минимальное. То есть количественно они еще проходили, а вот качественно их только так полоскали и ругали. Спасало только то, что это был общий средний уровень проходящих, и если их не пропускать, то кто тогда воевать станет?

Длинный ряд людей и лошадей вытянулся на обширном пустыре. Впереди обычно шел сын боярский, за ним его холопы (холоп), кони и большая часть привезенного вооружения. Здесь стоять пришлось долго, «комиссия по проверке» работала, не торопясь, и весьма дотошно.

Мысли Дмитрия были далеко от этого. Они вертелись вокруг маленького русоволосого дива, которое было спасено от грабителей, а в итоге само пленило Дмитрия. Он еще раз бы ее спас и не от двух бестолковых татей, а хоть от десятерых!

Никита, узнав о вчерашних похождениях приятеля, долго цокал и завидовал — и кровавому бою, и пригожей девке, которая просто обязана влюбиться в своего спасителя, и ее отцу-покровителю, который теперь обязательно окажет помощь в служебной карьере. Везет же, черт возьми, парню! Почему же ему так не счастливится, или потому, что тот Логинов?

Посудачили, пока от нечего делать стояли среди таких же. Наконец, очередь дошла и до него. Никита ушел на свое место. Проверяющие критически посмотрели на сына боярского Дмитрия, количественно все совпадало с требуемым, а вот за качество поругали — сабля де тупая, древко сулицы не обстругано, стрелы кривые. Отлаяли также за худую сбрую, да за качество лошадей. Вот здесь Дмитрий действительно схитрил. Более — менее боевой конь был только у сына боярского, у холопа же и запасные лошади были простые крестьянские. Хотя и это была обычная практика небогатых дворян.

Дмитрий только ругнулся, когда члены комиссии, не торопясь, ушли. С его точки зрения, ругали его зря. Придираются со зла, поскольку возможности получить дополнительное подношение не существует, ищут соринку в чужом глазу, а у себя… Тьфу!

Впрочем, в конечном итоге помещик Дмитрий Кистенев был признан в полном порядке и мог участвовать в дворянском ополчении в этом году. Ну, еще бы, если начнут срезать даже таких, как он, воевать станет некому.

Он зло сплюнул и отправился искать Никиту. Тот был зол не меньше от мелочных придирок, и они поэтому поводу распили четверть бражки, купленную втридорога в ближайшем трактире. Сборы закончились, хоть и с некоторыми нервными издержками для дворян. Хотя, в общем-то, лаялись на всех для порядка, а не со зла.

После смотра ополчения большинство детей боярских разбрелись по Москве — людям дали день на отдых, чтобы завтра, собравшись по отдельным полкам и отрядам, они пошли в составе армии на Нарву. Командовали той армией иноземцы во главе с герцогом де Кроа, что сразу настроило русских воинов против своего же командования и породило волну небывалого пессимизма. И хотя верховным командующим считался царь, но настрой был откровенно плохим.

Дмитрий такой неприязни ко всем иностранцам не имел, однако четко помнил, что в данном случае именно этот фактор — командование иностранцами — сыграло одну из ведущих причин в поражении русских под Нарвой. Эти спесивые, но очень трусливые козлы с первых же выстрелов просто бросили всех и сдались в плен. А войско просто и недогадливо стояло на поле боя, под огнем, под атаками конницы и шведских драбантов. Пока, наконец, часть людей обороняющихся не сдалась, а другая часть не погибла.