Накопление капитала - Роза Люксембург

Так как осью, вокруг которой, по Бауэру, колеблется капитал, является рабочий класс, то расширение пределов накопления означает у Бауэра увеличение рабочего населения! Это черным по белому написано в «Neue Zeit» (l. с., стр. 873).

«Накопление прежде всего ограничено ростом рабочего населения. И вот империализм увеличивает рабочую массу, которая вынуждена продавать капиталу свою рабочую силу. Он осуществляет это, разрушая старые способы производства колониальных стран и вынуждая тем самым миллионы людей либо эмигрировать в капиталистические страны, либо самим у себя на родине работать на вложенный туда европейский или американский капитал. Так как величина накопления определена при данном органическом составе капитала ростом свободного рабочего населения, то империализм действительно является средством раздвинуть границы накопления».

Таковы, следовательно, главные функции и главная забота империализма: они заключаются в том, чтобы путем привлечения рабочих из колоний или использования их тут же на месте «насильственно» увеличивать их численность! И это говорится, несмотря на то, что всякий человек, владеющий пятью органами чувств, знает нечто противоположное, а именно, что на родинах империалистического капитала, в старых империалистических странах всегда существует вышколенная консолидированная резервная армия, в то время как в колониях постоянно слышатся жалобы капитала на недостаток рабочих рук! В усиленных поисках за новыми наемными рабочими империалистический капитал уходит таким образом из стран, в которых быстрый технический прогресс, энергичный процесс пролетаризации промежуточных слоев, разложение пролетарской семьи постоянно пополняют резервы рабочих рук, и с большой охотой устремляется в такие страны, где застывшие социальные отношения традиционных форм собственности держат рабочие силы в столь крепких оковах, что проходят десятилетия, пока благодаря всеистребляющей силе капиталистического господства и как конечный результат этого господства не освобождается пролетариат, который с грехом пополам может быть использован капиталом!

Бауэр фантазирует о «насильственном» привлечении новых рабочих из колоний в старые страны капиталистического производства, в то время как всякий здравомыслящий человек знает нечто обратное, именно, что параллельно с эмиграцией капитала из старых стран в колонии имеет место и эмиграция «избыточных» рабочих сил, которые, по выражению Маркса, «на деле лишь переселяются вслед за эмигрирующим капиталом». В самом деле, вспомним «могучий» поток людей, который на протяжении XIX столетия устремлялся в Северную и Южную Америку, в Южную Африку и Австралию. Вспомним далее те формы «умеренного» рабства и принудительных работ, к которым прибегают европейский и североамериканский капиталы, чтобы обеспечить себе в африканских колониях, в Вест-Индии, в Южной Америке и на Великом океане необходимый минимум рабочих рук!

Стало быть, английский капитал на протяжении полувека вел кровавые войны против Китая прежде всего, чтобы ввиду ощутительного недостатка в английских рабочих обеспечить себя могучим притоком китайских кули, и именно о той же крайней нужде в рабочих силах шло дело при объединенном крестовом походе империалистической Европы против Китая на рубеже XX столетия! Французский капитал явным образом покушался в Марокко по преимуществу на берберов, чтобы заполнить ими недостаток во французских фабричных пролетариях. Австрийский империализм охотился, конечно, в Сербии и Албании прежде всего за свежей рабочей силой. И немецкий капитал с фонарем разыскивает теперь в Малой Азии и Месопотамии турецких промышленных рабочих: ведь в Германии накануне мировой войны господствовал такой ощутительный недостаток в рабочих во всех отраслях.

Ясно, что Отто Бауэр в качестве «человека, который спекулирует», и здесь, оперируя в пустом пространстве, забыл про грешную землю. Он совершенно спокойно превращает современный империализм в натиск капитала с целью получения новых рабочих сил. И это, на его взгляд, является сущностью, внутренним движущим принципом империализма. Лишь во вторую очередь Бауэр рядом с этим напоминает еще о потребности в заокеанском сырье, которая уже не находится ни в какой экономической связи с его теорией накопления и сваливается прямо-таки с неба. Ибо, если накопление может процветать в известном «изолированном капиталистическом обществе» так пышно, как это изобразил нам Бауэр, то оно должно иметь под руками на этом чудесном острове и все нужные естественные сокровища и божьи дары, — совсем не так, как при жалком капитализме суровой действительности, который, начиная с первого дня своего существования, находится в зависимости от средств производства всего мира. Наконец, Бауэр упоминает попутно о двух предложениях, как о побочном мотиве империализма, о приобретении новых рынков сбыта, и то только, как средство смягчения кризисов, что тоже само по себе является «хорошим местом», так как на планете, на которой мы живем, всякое значительное расширение рынка, как известно, имеет своим результатом могущественнейшее обострение кризисов.

Таково «объяснение империализма», которое сумел дать в конце концов Отто Бауэр: «на наш взгляд капитализм мыслим и без экспансии» (l. c., стр. 874). В этом пункте теория «изолированного» накопления кульминирует, и автор отпускает нас с богом, с утешительным заверением, что «сам капитализм» во всяком случае так или иначе, «с экспансией или без экспансии, подготовляет свою собственную гибель».

Таков исторически-материалистический метод исследования в его применении «специалистами». Капитализм мыслим и без экспансии. Пусть, по Марксу, стремление капитала к внезапным расширениям составляет прямо-таки руководящий момент и характернейшую особенность современного развития; пусть экспансия сопровождает капитал на всем его историческом пути и пусть она приняла в его современной империалистической фазе такой бешеный характер, что она ставит под знак вопроса все культурное существование человечества; пусть именно это необузданное стремление капитала к экспансии, которая шаг за шагом создавала мировой рынок, связало воедино современное мировое хозяйство и только этим путем создало историческую основу для социализма; пусть пролетарский интернационал, который должен доконать капитализм, сам является продуктом мировой экспансии капитала. Но всего этого ведь могло и не быть, так как мыслимо и совершенно иное течение истории. На самом деле, что «немыслимо» для большого мыслителя? «На наш взгляд, капитализм мыслим и без экспансии». На наш взгляд, современное развитие мыслимо и без открытия Америки и без открытия мореплавателями пути вокруг Африки. При зрелом размышлении история человечества мыслима и без капитализма. Наконец, солнечная система мыслима и без земного шара. Немецкая философия мыслима, быть может, и без «метафизических нелепостей». Только нам кажется совершенно немыслимым, чтобы такой «мыслящий» официальный марксизм, идущий в духовном авангарде рабочего движения, мог в империалистической фазе притти к другим результатам, чем к жалкому фиаско социал-демократии, которое мы пережили во время мировой войны.

Конечно, тактика и практическое поведение в борьбе не находятся в прямой зависимости от того, рассматривается ли второй том «Капитала» Маркса как законченное произведение, или только как фрагмент; есть ли вера в возможность накопления в «изолированном» капиталистическом обществе, или нет; рассматриваются ли марксовы схемы воспроизводства так или иначе. Тысячи пролетариев являются честными и стойкими борцами за социализм, ничего не зная об этих теоретических проблемах, — просто в силу всеобщего принципиального признания классовой борьбы, в силу неподкупного классового инстинкта и революционной традиции движения. Но между пониманием, способом рассмотрения теоретических проблем, с одной стороны, и практикой политических партий — с другой, если брать более продолжительный период, всегда существует теснейшая связь. В десятилетие, предшествовавшее возникновению мировой войны, в германской социал-демократии, этой метрополии интернационала и духовной жизни пролетариата, во всеобщем упадке как в области теоретической, так и в области практической обнаружилась полная гармония: и тут и там чувствовались та же беспомощность и то же окостенение, и не что иное, как тот же империализм в качестве явления, безраздельно господствующего над всею общественной жизнью, победил как политический, так и теоретический генеральный штаб социал-демократии. Подобно тому, как законченное гордое здание официальной германской социал-демократии при первом всемирноисторическом испытании оказалось не более, как потемкинской деревней, так кажущаяся теоретическая «компетентность» и непогрешимость официального марксизма, благословлявшего каждый практический шаг движения, обнаружили себя лишь как пышная кулиса, которая за нетерпимой и высокомерной догматической строгостью скрывала внутреннюю неустойчивость и неспособность к активным действиям. Безжизненной рутине, которая умела двигаться лишь по рельсам «старой испытанной тактики», не знавшей ничего, кроме парламентаризма, соответствовали теоретические эпигоны, которые цеплялись за формулы учителя, отрицая живой дух его учения. Некоторых из этих эпигонов мы видели в предыдущем изложении в ареопаге «специалистов».