Пришествие необычайного - Василий Головачев

– Осторожно, – недовольно проговорил Тарасов, пытаясь удержать рванувшееся галопом сердце. – Уколешься, я уже год не брился. Привет. Вот, случайно проходил мимо, дай, думаю, загляну в сад. Такая неожиданная встреча.

– Это ты! – выдохнула она, прижимаясь к нему всем телом. – Это действительно ты! Приехал! Господи, как же я тебя ждала! Ты не представляешь!

– Я звонил, но твой мобильник почему-то молчит, как партизан.

– Геннадий разбил его… уведи меня отсюда! Они пошли за пивом и сейчас придут.

– Не бойтесь, сударыня, я здесь, с вами, и все теперь будет хорошо. Хотелось бы посмотреть на выставку, великолепное зрелище.

Она зябко передернула плечами.

– Я уже насмотрелась, не хочу больше. Пошли отсюда, пожалуйста.

– Как скажешь.

– Ни хрена себе! – раздался сзади чей-то удивленно-язвительный голос. – Стоило ее оставить на минуту, как она хахаля нашла!

Тарасов оглянулся.

Раздвигая поток гуляющих по саду людей, к ним подходили четверо парней в меховых шубах и вязаных шапочках. Один из них, без шапки, с гривой рыжих волос, держал в руках две банки пива. Это был Геннадий.

– Ба, знакомые лица, – продолжал компаньон отца Яны с кривой ухмылкой. – Наш ухажер заявился. Как говорится, на ловца и зверь.

Тарасов вспомнил фразу из речи одного из депутатов Госдумы: «Водка помогает нам вести нормальный образ жизни».

Глаза Геннадия сузились. Несмотря на состояние «подшофе», он заметил легкую усмешку, скользнувшую по губам Тарасова.

– Что ухмыляешься, каратист? Давно не били? Так мы ща исправим упущение. Я же тебя предупреждал: не лезь к моей бабе!

– Я тоже предупреждал, – тихо проговорил Владислав, сатанея. – Очевидно, поганец, ты не понял. Это последняя капля!

Парни, сопровождавшие Геннадия, переглянулись и дружно заржали.

– И что же ты сделаешь, каратист? – с той же кривой усмешкой поинтересовался бывший муж-приятель Яны. – Неужели поколотишь всех четверых? Может, ты и от пули увернешься? Давай, покажи класс.

Один из парней, с усиками и сигаретой в зубах, вытащил пистолет.

Яна вздрогнула, вцепилась в локоть Тарасова.

– Не связывайся с ними! Лучше я…

– Не волнуйся. – Он мягко снял с локтя руку девушки. – Отойди в сторонку.

– Вот это по-мужски, – широко осклабился парень с усиками. – Покажи нам, как надо «качать маятник». Умеешь?

– Вы сами этого хотели, – глухо сказал Тарасов.

В ту же секунду слева и справа от парней, полукругом оцепивших Владислава и Яну, выросли две фигуры. Раздались глухие удары. Двое парней беззвучно сложились пополам, упали на очищенную от снега асфальтовую дорожку. Парень с пистолетом повернул голову налево, и Тарасов прыгнул вперед, туго толкнув телом воздух.

Реакция у приятеля Геннадия была неплохой. Он даже успел отпрянуть в сторону и нажать на курок, выворачивая пистолет особым приемом – «по-спецназовски», то есть плоскостью рукояти параллельно земле, – но пистолет стоял на предохранителе, и выстрел не прозвучал.

Тарасов выбил оружие из руки усатого (прием «клешни краба») и коротким, но мощным ударом в челюсть послал его в долгое путешествие «по астралу». Получись удар чуть побыстрей, потребовалось бы немедленное вмешательство врачей. Но Владислав инстинктивно остановил руку, в глубине души не чувствуя ненависти к недоумкам, считавшим себя повелителями жизни.

На мгновение начавшееся движение прекратилось. Все, кто в это время находился поблизости от места инцидента – посетители сада, Геннадий, Яна, команда Тарасова, – замерли. Потом Владислав кивнул подчиненным и сделал шаг к побледневшему, стоявшему с вытаращенными глазами – банки пива в разведенных в стороны руках – «благодетелю» семьи Яны.

– Слушай внимательно, засранец!

Геннадий затравленно оглянулся, бросил пиво на снег, сунул было руку под полу своего мохнатого пальто, но увидел черные, полные жестокого обещания глаза противника и перетрусил.

– Чех-хо… – голос сорвался, и он повторил: – Чег-хо тебе н-надо?

– Повторять больше не буду, мразь! Еще раз приблизишься к Яне или к ее дому на километр – убью! Начнешь искать меня – убью! Пожалуешься своему боссу – убью! Понял?!

Тарасов сделал еще шаг, и Геннадий испуганно загородился рукой.

– Х-хошо… х-хорошо…

– Пшел вон!

Геннадий отшатнулся, потея и бледнея еще больше, и торопливо засеменил прочь.

– Может, мы тут еще погуляем, командир? – поинтересовался Гроза, поглядывая на Яну. – Для страховки.

Тарасов пожал руки Батону и Грозе, помахал маячившему в отдалении Хану.

– Спасибо, орлы. Можете отдыхать.

– Понадобимся – звони, командир. Но мы тут еще все-таки побродим.

Тарасов повернулся спиной к троице парней, с трудом приходивших в себя, и взял под руку Яну.

– Все в порядке, малыш. Куда пойдем?

– С ума сойти можно! – опомнилась девушка. – Я ничего не поняла…

– Не бери в голову. Куда пойдем? Можем в ресторан, я есть хочу, можем поехать ко мне.

– Я боюсь в ресторан…

– Прекратить бояться! – нарочито строго сказал Тарасов. – Больше ты своего бывшего дружка не увидишь, обещаю!

Яна несмело улыбнулась.

– Как здорово, что ты приехал! Расскажешь, где был?

– В Европах отдыхал.

– А что делал?

– Порядок наводил. Чем меньше государство, тем больше у его вождей спеси и амбиций. Таких надо лечить. Вот я этим и занимался.

Они двинулись мимо шеренги ледяных скульптур, которые обтекала толпа отдыхающих. Приятели Геннадия, с трудом пришедшие в себя, догонять обидчика не решились. Они наконец осознали, что есть более крутые конторы, чем та, в которой служит их босс.

– Кто были те люди? – спросила Яна.

– Какие?

– Что помогли нам.

– Мои друзья.

– Классные у тебя друзья! Они твои телохранители? Или тоже служат в твоем спецназе?

– Бойцы моего подразделения. А телохранители мне не нужны. Охрана нужна только бизнесменам, олигархам да большим чиновникам.

Яна засмеялась.

Он вопросительно посмотрел на нее.

– Что смешного я сказал?

– Нет, это я вспомнила фразу бывшего нашего министра иностранных дел: «Начальник охраны иногда ближе, чем жена. Это в хорошем смысле».

Тарасов кивнул с улыбкой.

– По части косноязычия наши чиновники не имеют равных в мире. Недавно смотрел новости, так там один депутат, человек известный, заявил, что «нет необходимости решать, кто из нас сильнее и чаще любит Россию».

Яна снова засмеялась. Уверенность и спокойствие спутника передались и ей, и настроение девушки заметно улучшилось. Она крепче сжала его локоть.

– Господи, как хорошо, что ты меня нашел!

Владислав остановился, повернул ее к себе, они поцеловались, не обращая внимания на окружающих.

Мелькнувший в толпе Гроза поднял большой палец, и Тарасов незаметно показал ему кулак. Ухмыльнувшийся лейтенант исчез.

Уже на выходе из сада закудахтал мобильник.

– Тарасов, – сказал Владислав, включая телефон.

Яна удивленно посмотрела на него, и он понял, что проговорился. Она знала его под другой фамилией.

– Когда освободитесь, забегите ко мне, – раздался в трубке голос воеводы Николая, мало чем отличавшийся от ушата холодной воды.

– Может быть, завтра? – мягко попытался Тарасов выразить свое недовольство.

Воевода понял.

– Можно завтра утром.

– Далеко?

– В Кострому.

Тарасов недоуменно хмыкнул.

– Я не ослышался?

– Подробности при встрече, полковник. – Связь прервалась.

– Тебе опять надо уезжать? – огорчилась Яна.

– Завтра, – сказал Владислав. – Не расстраивайся. У нас впереди вечер и ночь. К тому же я не собираюсь уезжать надолго.

Он не знал, зачем его посылают в русский город, располагавшийся всего в пяти часах езды от Москвы, однако надеялся, что командировка не займет много времени. Рядом была любимая женщина, и думать о деле не хотелось.

Данилин

Млада спала, свернувшись в клубочек, и лицо у нее было тихо-умиротворенное, чистое и спокойное. Возможно, она уже привыкла к своему положению защищенной женщины и перестала вспоминать былую жизнь, полную страхов и стрессов.

Андрей поправил одеяло, бесшумно выскользнул из спальни.

Несмотря на позднее утро – стрелка часов миновала цифру «восемь», было еще темно, и квартиру освещали только оранжевые лучи дворового фонаря.

Володя Кабанов еще спал. Вставал он по обыкновению около девяти, а потом в темпе приводил себя в порядок, пил кофе и мчался на работу.

Андрей вышел в коридорчик, привычно прислушиваясь к долетавшим в квартиру сквозь стены звукам. Дом, где жил Кабанов, был рабочим, большинство его обитателей уже проснулось и приводило себя в порядок, чтобы «на автомате» пойти на работу. Дом скрипел паркетом, сопел, шелестел, шагал, пел трубами туалетов и умывальников и напоминал разбуженный улей.