Научи меня летать - Виктория Шавина

Вновь раздались одобрительные крики.

— Что ты всё молчишь, Орур? — окликнул старейшину один из молодых воинов.

— Я вижу, что к нам пришла госпожа Одезри, — ответил ему тот. — Что ж, госпожа, вы слышали достаточно, чтобы понять, как мы настроены.

Разговоры смолкли, летни обернулись к Надани, а та изо всех сил пыталась вспомнить напутствие Гебье.

— Я, — пробормотала она, — я же объявила вам…

— Громче! — крикнули двое воинов.

Женщина попыталась втянуть в себя воздух, но он не входил, словно она забыла как дышать. Молчание затягивалось, и с каждой секундой Надани было всё сложнее заговорить.

— Вы сказали нам, что прибудет уан, — громко и отчётливо обратился к ней Орур. — Отчего же скрыли, что он из Весны, да и не человек вовсе?

Женщина сглотнула, ей казалось, что толпа вот-вот бросится на неё.

— Я… — начала она, но голос сорвался. — Я, — попыталась она снова, и неожиданно удушье прошло. Надани ясно поняла, что должна ответить, и живительная волна пронеслась по её телу. — Я сама ничего не знала! — воскликнула она. — К тому же он никакой не уан, а простой воин воздушной армии.

Поднялся шум: многие женщины завыли и запричитали, летни взволновано переговаривались. Воины, участвовавшие в сражениях шесть лет назад, с громким кличем потрясали руками так, будто держали в них копья. Старейшина дважды ударил в барабан, но и это не успокоило толпу. Тогда Орур закричал так громко, как только мог:

— Тихо! Уймитесь! Слушайте меня!

Наконец, большинство собравшихся обернулось к нему.

— Мы не можем сейчас же пойти и напасть, — рассудительно проговорил старейшина. — Нужно подготовиться и сделать всё так, чтобы Весна не прислала сюда своих мстителей. Или кто-то из вас хочет встретиться с ними?

Люди притихли.

— Вполне возможно, — помолчав, добавил Орур, — что Весна всё равно пришлёт их. Станем ли мы рисковать? Это вы скажите мне.

Надани затаила дыхание, она едва понимала, что происходит. В тишине раздались рыдания старухи, потерявшей в последней войне обоих сыновей и мужа.

— Им нечего было делать на нашей земле. Они даже не вступали в честный бой, а расстреливали бегущих с высоты, — с жестоким выражением лица сказал незнакомый Надани мужчина. И закричал, подняв кулак к небесам: — Отомстим!

Хин был удивлён, что его никто не разбудил, хотя Солнце уже поднялось над горизонтом. Его лучи забирались в комнату, играли с пылинками, удивлённо ощупывали тусклое зеркало, и мальчишка невольно улыбнулся. Он отбросил одеяло, поднялся с кровати и заглянул в окно, жмурясь. Солнце приласкало его теплом, и улыбка Хина стала ещё шире.

— Ого! — неожиданно пролаял кто-то будто над самым ухом.

Испугавшись, мальчишка отпрянул от окна, споткнулся о таз для умывания и растянулся на полу.

— Надо было сказать: бу![7] — прокомментировал другой голос, так же отрывисто произносивший каждый слог.

Хин по-прежнему никого не видел, более того, ему казалось, что голоса проникают в комнату снаружи. Но когда люди разговаривали во дворе, это звучало по-другому — то был звук, доносившийся снизу, а лающие голоса звучали так, будто неведомые шутники стояли в продолжении комнаты, вдруг появившемся за окном.

Мальчишка осторожно подполз к окну и быстро высунулся. Из-за Солнца он почти ничего не смог разглядеть, но убедился, что за окном не было ни комнаты, ни летающих людей.

— Надо же, — озадаченно пробормотал он.

Хин подождал десяток минут, сидя на кровати, но больше ничего не произошло. Меми не приходила. Мальчишка вздохнул:

— Наверное, они про меня забыли, — сказал он сам себе.

Подошёл к кувшину, но воды там не оказалось. Тогда он взял из шкафа гребень и попытался сам пригладить перед зеркалом непослушные волосы. Надолго его терпения не хватило и, отложив гребень, он полез в шкаф. Вытащил уже было рубашку и широкие брюки, но затем остановился, подумал и убрал ненавистные вещи обратно. Стянул полотенце, обернул его вокруг бёдер поверх ночной рубашки, посмотрел на своё отражение. Хмыкнув, снял рубашку и соорудил подобие набедренной повязки, затем осторожно подкрался к двери, отворил её и выглянул наружу. В коридоре никого не было. Довольно улыбаясь, Хин вышел из комнаты и спустился вниз.

На первом этаже людей тоже не было. Немного встревожившись, мальчишка решил поискать снаружи. Его первой находкой стал Тадонг: тот лежал, так и не сменив вчерашнего костюма, и блаженно сопел, наслаждаясь теплом Солнца. Хин осмотрел его, не приближаясь — пахло от человека не самым приятным образом — и заключил, что мужчина лежит тут ещё с ночи и отогрелся только недавно. Рядом с Тадонгом стояла бутылка, которая не показалась мальчишке примечательной. Он задумался: не разбудить ли спящего, но тот вдруг пару раз дёрнул ногой, а потом почесал промежность. Хин принял решение лучше его не тревожить.

Он подошёл к мосту, пытаясь понять, почему в крепости никого нет. Люди могли уйти только в деревню, и, наверное, мать уехала туда же. Мальчишка не поленился добежать до пристройки, в которой держали динозавров, и заглянуть внутрь. Их не было, к тому же отсутствовал экипаж — предположение подтверждалось. Хин вернулся к мосту и посмотрел на дорогу: если мать в деревне, отчего же девочки не идут играть. И зачем ушли все стражники и прислуга — это было странно. Некоторые уходили и раньше, но крепость впервые на памяти Хина стояла безлюдной.

Неожиданно мальчишка услышал шаги за спиной. Он обернулся, обрадованный, даже и не думая о том, что его будут ругать за неподобающий наряд. К нему двигалась водянистая кольчатая масса на четырёх лапах. При свете дня червь выглядел ещё более отвратительно, чем Хину запомнилось. Мальчишка тихо вздохнул.

— Ясного утра, — сказал ему червь. — Ты Хин, кажется?

— Да, — протянул рыжий упрямец. — А ты Хахманух.

— Я знаю, — ответил червь.

— Ясного утра, — вспомнил о вежливости Хин.

Червь обошёл его и остановился в трёх шагах, он тоже смотрел наружу. Мальчишка осторожно покосился в его сторону, ему очень хотелось, чтобы переводчик сказал ещё что-нибудь, но тот молчал. Тогда Хин заговорил сам:

— Я сегодня слышал голоса, как проснулся, — сказал он, потому что ничего больше ему в голову не пришло.

— Я тоже, — спокойно ответил червь. — Есть у нас живчики, которых не добудишься, когда они нужны, но едва приляжешь отдохнуть, как им неймётся.

— Да? — простодушно удивился Хин. — А я тоже часто не хочу спать, когда все ложатся, но меня всё равно укладывают. Я лежу, лежу и постепенно засыпаю.

— Молодой ещё, чтобы бессонницей страдать, — флегматично изрёк червь.