Прорыв «попаданцев». «Кадры решают всё!» - Александр Конторович

— Не буду сейчас произносить официальных фраз, лейтенант. Выскажусь по-простому. Ваше лечение здесь прекращено. После операции прошло три дня, сегодня утром хирург сообщил мне, что ваше состояние, до сего момента, было вполне удовлетворительно, и остальной курс лечения вы вполне можете завершить в расположении своей части. Соответствующий приказ, с самой настоятельной рекомендацией командиру Второго полка, подполковнику Маноло, разжаловать вас в рядовые, утром будет готов и отправлен по инстанции. До гарнизона вы будете этапированы под конвоем. Сержант!

В открывшуюся дверь зашел старший, застыл по стойке «смирно», ожидая приказаний.

— Оставьте в палате своего человека. Сами вернитесь в дежурную часть и сообщите начальнику караула, что я приказал организовать дежурство в этой палате до семи ноль-ноль утра. В шесть тридцать я жду его у себя в кабинете для инструктажа. Выполняйте.

— Есть, мой полковник! — и кинулся исполнять.

Не обращая больше внимания на переваривающего приговор испанца, командир указал на выход падре:

— Прошу. — И последовал за так и не произнесшим ни единого слова доном Хосе, пропустив сначала занимавшего свой пост нуму.

В коридоре Дядя Саша осмотрелся и направился в сторону служебных кабинетов. Было видно, что командир слегка завелся после разговора с испанцем. Причина была мне понятна, а вот падре явно пребывал в некотором недоумении. Мы быстро дошли до двери с простенькой табличкой «КАТЯ», при виде которой полковник только вздохнул. Угу, сейчас Катюха и за это огребет…

Сергеич постучал, дождался приглашения и вошел. Мы остались за порогом, не так уж и велик кабинетик, чтобы создавать там толпу. Разговор оказался короток, озадачив и так полностью загруженного до состояния полного изумления иезуита.

— Лейтенант Чердаклиева! Где ваше личное оружие?!

Екатерина встала, ответила с чувством осознанной вины, но не пряча взгляд:

— В сейфе, товарищ полковник.

— Почему?! Вы нарушили два пункта из трех известного всему личному составу приказа. Для начала и ввиду первого случая объявляю вам два наряда вне очереди. Для симметрии, так сказать. Утром доложите непосредственному начальнику. Вид исполнения наказания — на его усмотрение.

Решив, что порция кнута отмерена с должной щедростью, Дядя Саша снизошел до пряника:

— За решительные действия в сложной ситуации — объявляю благодарность от лица службы. Продолжайте дежурство. Спокойной ночи.

Уже выходя и взявшись за ручку двери, он добавил:

— Катюша, я понимаю, что надпись «Ординаторская» будет многих напрягать, но хоть что-то вроде «Старшая медсестра» можно было написать? Передай Шоно мое недоумение. Надеюсь, он сам в такой мелочи разберется.

Оставив Катю переживать свои ошибки, а испанца обдумывать весьма печальные перспективы, мы вышли из здания. Тишина вокруг, только иногда какой-то зверь в недалеком лесочке напоминает о себе. Звездное небо, Луна вовсю светит. Воздух аж пьянит, никакого сравнения даже с моей родной Одессой далекого будущего, на окраинах не особо изгаженной выхлопными газами. Лепота… Только вот люди своими поступками и такой райский уголок слегка успели попортить.

Дон Хосе, наконец, решил выяснить неясные для него моменты в разыгравшейся на его глазах мизансцене.

— Дон Алехандро, не могли бы вы…

Командир несколько невежливо перебивает:

— Да, могу. Мне понятно, что вызывает у вас недоумение. Необходимости в каком-либо следствии вроде перекрестного допроса обвиняемого, пострадавшей, свидетелей — для меня не было ни малейшей. Своим людям я доверяю полностью. Сложившаяся ситуация была ожидаема. У нас была надежда, что данный субъект просто не успеет что-то сделать не так, не проявит своей мелкой и пакостной натуры. Каюсь, тут есть и мой недосмотр. Не глянул в график дежурств медперсонала, сегодня с утра оказался весьма напряженный день, вот и закрутился. Но из любой ситуации можно извлечь полезное. Это мы уж с доном Серджио сообразим, будьте покойны.

Далее. По правилам гарнизона, за подобное преступление я выбрал самое легкое наказание. Пусть этот офицерик радуется, что отделался слишком легко. Могу вас уверить, любой из наших, окажись он на месте лейтенанта, получил бы на всю катушку, да еще с довеском. Сразу объясню причину, чтобы вам не пришлось ломать голову лишний раз. Не в обиду здесь присутствующим будь сказано, — командир отвешивает падре легкий поклон, — но доля ответственности любого из наших людей, в силу некоторых обстоятельств, гораздо выше, чем всех остальных, вместе взятых. Кто больше знает, умеет — с того и спрос больше.

Из этого вытекает следующее. В моих глазах, ценность каждого из нас для будущего нашей общины, территории вокруг и так далее — также неизмеримо больше, чем у любого местного жителя. На этот случай мной был издан приказ — ни при каких обстоятельствах не расставаться с личным оружием. В случае угрозы здоровью или жизни любого, назовем их для удобства понимания, «вихрянина» — он должен применять оружие на поражение. Я более чем уверен, что случаев неправомочного использования или, не дай бог, по личной прихоти, не обусловленной ситуацией, со стороны моих людей не будет. Как не было подобного и раньше.

Что падре ошарашен услышанным — это еще мягко сказано. На его челе вот такими буквами написано множество восклицательных и вопросительных знаков. Вкупе с напрашивающимися сравнениями про индульгенции, нарушение всех и всяческих привычных законов, людских и небесных. Наш современник, будь он из поколения пепси, провел бы аналогию с агентом 007. Вот тут я просто не в силах противиться своей привычке делать отступления от основной линии повествования и совершать экскурсы в сторону. А известно ли этим личностям из офисного планктона, что уже в «цивилизованном» двадцатом веке британцы умудрились на самом деле, не в кино и не в книгах про Джеймса Бонда, выдать своим секретным агентам «право на убийство»? Проведя через парламент секретный закон о неподсудности любого деяния таких сотрудников своих секретных служб на территориях любых стран за границами Великобритании. Но это так, к слову… Полковник продолжает:

— Мы не делаем особого секрета из этого приказа, хотя и не афишируем его. До сих пор вполне хватало тех табличек на заставах, где на нескольких языках сообщается, что любой, пересекающий данную границу, подпадает под действие наших законов. И пограничные наряды исправно напоминают об этом каждому, желающему посетить наши владения. — Тут Сергеич не удержался и подпустил небольшую шпильку в адрес падре и его агентуры. — Меня несколько удивляет только, что вы все еще не осведомлены о такой подробности. Я был лучшего мнения о вашей агентуре на территории форта.

Уф… Если честно, отвык я немножко от таких темпов в разговорах, когда надо не только текущую ситуацию оценивать, но и прикидывать дальние последствия. Это легко и просто выглядело на страницах книг. Но вот попробуйте сами оказаться в такой обстановке. Что бы там ни говорили потом о заведомом преимуществе потомков в наработанных методах быстрого анализа в реальном времени. Тут ведь аборигены тоже собрались не из последних. В дальних краях рохли и тугодумы не выживают. Да и свои местные исторические реалии они знают не по учебникам и документам, а «вживую». Потом, конечно, за первыми волнами авантюристов, людей с заведомо повышенным потенциалом выживания, устремляется поток обывателей попроще. Ищущих просто лучшей доли, а не приключений на пятую точку.

А на нас, кстати, вот это самое «попадалово» в некоторые моменты действовало слегка расслабляюще. Типа а, фигня, утрем нос аборигенам на счет «раз».

Не скажу, что такое часто бывало, но пару моментов пришлось уже пресекать на корню. Нынешний случай с Катериной, кстати, из этой же оперы. Расслабилась девушка, решила, что на территории форта никакие опасности ей не грозят. В результате сразу два косяка. Хотя второй — уже из области сюрреализма. Требовать от нее, чтобы после обездвиживания насильника она сбегала в кабинет за пистолетом и хладнокровно добила испанца — уже за гранью добра и зла. Думаю, что командир с парой нарядов угадал. Шоно не будет проявлять излишнюю гуманность, загрузит свою медсестру чем-то полезным, но не особо приятным. Такого урока ей должно хватить.

Ладно, пора вернуться из отвлеченных размышлений на полянку перед госпиталем. Как тут наш святой отец поживает? А что, вроде не так уж и плохо. Почти оклемался. Тем более, что вот прямо сейчас Дядя Саша решил дать ему тайм-аут до утра. Привести разброд в мыслях в некий порядок, напомнить о нашей просьбе по легализации группы в Англии, да и подсластить пилюлю напоследок.

— Уважаемый дон Хосе. Время уже позднее, вам не мешало бы отдохнуть. Тем более, что наша просьба о вашей помощи остается в силе. Очень мы на вас рассчитываем в этом деле. В качестве намека на нашу возможную благодарность, которая будет выражена не только в форме звонких монет, которые вы наверняка употребите с надлежащей пользой для ваших прихожан… — следует драматическая пауза. — Вы ведь наверняка за справедливое воздаяние за любое дело, будь оно доброе или злое?