Гнев дракона. Эльфийка-воительница - Бернхард Хеннен

— Вперед же! — За хриплым шепотом в ее голосе таился едва сдерживаемый гнев. Они могут обрядить ее в женскую одежду, но она никогда не станет одной из этих лицемерных, запуганных баб, которыми так любят окружать себя степные князья.

Субаи рванул с места, не колеблясь, и Шайя ударила пятками по бокам пони. Невысокое животное испуганно подскочило — кто-то за спиной громко расхохотался, — а затем понеслось за роскошным боевым жеребцом ее брата.

Прошлой ночью шел дождь, и на тяжелой вязкой земле чистокровный жеребец Субаи не мог раскрыться полностью. Шайя нагоняла. Земля изгибалась им навстречу мягкими холмами. Девушка пригнулась к самой шее своей кобылки. Ветер трепал ее гривой по лицу.

Словно далекий гром, следовал за ними топот копыт остальных всадников.

Субаи то и дело оглядывался на нее. Ругаясь, хлестал плетью по бокам жеребца. На роскошной шерстке сверкали кровавые полосы.

Проклятый глупец, думала она. Так не победить. Ее пальцы вцепились в гриву лошадки. Она чувствовала силу животного. Его желание победить в этой гонке. С морды кобылки слетали хлопья пены. Она чувствовала, как наполняются и снова опадают массивные легкие животного. Чувствовала пульсацию крови.

— Мы сможем, сильная моя, — они почти поравнялись с жеребцом ее брата. Обе лошади взбирались на склон холма. Грунт был непрочным. Ее кобылка замедлилась.

Субаи издал ликующий клич, снова хлестнул своего жеребца. Боль и страх заставили большого коня забыть об осторожности. В два огромных прыжка он достиг гребня холма.

— Давай, сильная моя, давай! — Шайя похлопала ладонью по шее кобылки. Отчетливо ощутила набухшие вены под кожей.

Наконец и они добрались до гребня. У подножия холма лентой вилась по степи неглубокая река. В сером небе описывал круги орел, наблюдая за гонкой. Вдалеке у западного горизонта по траве передвигалось что-то темное. Всадник? Стадо лошадей? Шайя погнала кобылку по склону холма. Тем временем Субаи ушел вперед на шесть корпусов. Его вороной уже почти спустился с холма, когда поскользнулся. Жеребец запрокинул голову и пронзительно заржал. Его задние ноги разъехались в стороны. Субаи едва удержался в седле.

Ее кобылка спускалась с холма осторожнее. Она пересекала его по диагонали, вместо того чтобы нестись по прямой. Шайя отпустила поводья и с удовольствием стала наблюдать за тем, как вороной Субаи изо всех сил пытается не спотыкаться. Наконец он выровнялся. Сделал несколько неуверенных шагов у подножия холма и устремился к узкой зоне высокой травы, обрамлявшей русло реки.

Ее сивка тоже оставила холм позади. Лошади почти одновременно ворвались в прибрежные камыши. Серо-зеленые стебли возвышались над головами. Неподалеку раздалось недовольное кряканье уток. Всадников поглотили заросли камыша. Чавкающая грязь сменилась бурой водой. Ее кобылка спокойно продолжала продвигаться вперед и вышла на глубину, где Шайе было почти по колено. Вода была неприятной и холодной. На белоснежной шерстке лошади появились грязные брызги.

Стена прибрежного камыша расступилась. Ленивое течение относило их немного в сторону. Шагах в двадцати в сторону, почти на том же уровне она заметила Субаи. Он разъяренно смотрел на нее. Его жеребец казался измотанным. Очевидно, холодная вода доставляла ему больше неприятностей, чем ее пони. Шайя вызывающе улыбнулась. Очень скоро станет ясно, кто выносливее.

Когда они достигли полосы камыша у другого берега, у девушки стучали зубы. Ощущение было такое, словно злые речные духи украли тепло ее тела. Она наклонилась вперед, пока не коснулась приятно теплой спины своей кобылки.

Наконец они выбрались на твердую почву. Сильными шагами оставили реку позади. Камыш хлестал Шайю по лицу. Она дрожала всем телом. Кобылка фыркнула, словно подбадривая ее.

Когда они вырвались из зеленой стены и снова увидели перед собой просторную степь, Субаи еще не показался. Шайю обожгло радостным предчувствием. Она ему еще задаст!

Теперь уже можно было разглядеть темные фигуры на горизонте. Это были всадники. Сотня или даже больше. Штандарты из конского волоса развевались на длинных шестах. Целый лес. Над всадниками кружил орел. Стрелой упал с неба и исчез.

Там, за ними, должно быть, ее отец. Ни один князь вольных степей не осмелится собирать вокруг себя столько штандартов. Бессмертный Мадьяс вышел на охоту со своим орлом. Это очень удачно! Она предстанет перед ним победительницей в скачке, а не униженной пленницей собственного брата!

Безумный крик заставил ее обернуться. Из тростниковых зарослей вырвался на своем вороном Субаи. Крупный жеребец выглядел жалко. Изо рта текла пена, бока изранены плеткой Субаи. С широко раскрытыми от ужаса глазами жеребец вылетел в степь. Навстречу охотничьей свите Мадьяса.

Шайя знала, что выиграла. Она выросла среди лошадей. Чужаки часто смеялись, что для ишкуцайя лошади значат больше, чем жены и дети. Что ж, это отчасти так.

Под яростными ударами плетки ее брата вороной Субаи из последних сил снова вырвался вперед. Кобылка Шайи ринулась за чистокровным жеребцом, как будто у маленькой пони появилось собственное честолюбие и она решила непременно победить большого жеребца.

Местность постепенно поднималась. Грунт здесь был более песчаным, чем на той стороне реки. Суше. Вскоре они нагнали Субаи. Шайя держалась на приличном расстоянии от него, вполне готовая к тому, что он попытается хлестнуть ее плетью, если она подойдет слишком близко. Он знал, что не сможет победить. И что еще хуже, он потерпит поражение на глазах у отца.

Всадники остановились на следующем гребне холма. Они молча наблюдали за гонкой. Каждый понимал, чем она закончится. Шайя оглянулась назад. Теперь она опережала Субаи на три корпуса. К белым хлопьям пены на ноздрях жеребца примешалась кровь. Ее брат загнал благородного жеребца. И ради чего? Он ничему не научился. Может быть, станет утверждать, что она сглазила его коня. И большинство ему поверит. И тут Шайя поняла, что ее победа ничего не стоит. Может быть, пусть жеребец вырвется вперед. Пусть ее брат одержит победу у всех на глазах. Изменится ли что-то от этого?

Всадники молча смотрели на них. Она заметила орла на кулаке коренастого воина, узнала некоторых советников, которые входили в свиту ее отца, еще когда она была совсем малышкой. Однако большинство мужчин были ей незнакомы. В охотничьей свите не было ни одной женщины.

Внезапно у ее кобылки подкосились ноги. Шайя вылетела из седла, перелетела через голову маленькой пони, вскрикнувшей испуганно, почти по-человечески. Больно ударившись о землю, упала на спину. В плече что-то хрустнуло. Из легких выбило воздух. Перед глазами на фоне свинцово-серых туч заплясали яркие искорки. Оглушенная, девушка покачала головой и перевела взгляд на пони. Та извивалась в траве, жалобно ржала и пыталась подняться. Но ей уже больше никогда не стоять. Левая передняя нога была сломана. Из разорванной плоти торчала бледная кость.