Три способа понимания семи лучей и другие очерки эзотерической психологии - Курт Абрахам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новые пути: основание Колем собственного института. После публикации и успеха книги «36 детей», корпорация Карнеги предложила ему финансовую помощь, чтобы развивать программу подготовки учителей. Он организовал группу под названием «Новые пути» на базе школьного округа и получил офис в Беркли, Калифорния.
Это была небольшая организация и что-то вроде показательного центра. Герберт Коль был выдающимся преподавателем и образованным философом, но мало что знал о функционировании организации. Философ-мыслитель может генерировать грандиозные идеи, но реализовывать их — это совсем другое дело. Две вещи он усвоил быстро: необходим самоконтроль и постепенное движение шаг за шагом. Он учился «по минимуму тратить энергию, имея дело со школьным комитетом или полицией». Он также учился «сдерживать свой гнев, чтобы не повредить работе». Он осознал, что в его распоряжении много энергии, которую он тратил, «делая глупости — крича, пугая людей, чувствуя вину, выпивая, ругая себя». Его новый метод состоял в том, чтобы «скромно делать свое дело и искать новые горизонты, которые можно раскрыть» («Дом наполовину», с. 34).
Сохранять энергию, быть кратким, не говорить слишком много, контролировать раздражение, не повышать голос, не испытывать ненависти или чувства вины, а скромно двигаться вперед шаг за шагом, выискивая новые возможности, — таковы базовые аксиомы для большинства перволучевых типов. Для Герберта Коля, несведущего в искусстве Первого Луча, они явились откровением. Но если перевернуть ситуацию, все встает на свои места. Так, многие перволучевые типы не могут стать хорошими учителями и чувствуют себя не в своей тарелке среди философских абстракций, гораздо легче дающихся типу 2–4, а потому напускают на себя излишнюю строгость. (Впрочем, эта тенденция может быть отчасти сдержана 2-м Лучом на личностном или душевном уровне.) 2-й Луч — это Луч обучения. Он по преимуществу работает с сознанием. 1-й Луч сфокусирован на выполнении работы, которая должна иметь физический продукт. Основав собственный институт, Герберт Коль был вынужден сфокусироваться на перволучевых проблемах, глядя на них уже не извне, а изнутри.
Порядок и власть против человеческих ценностей. Коль ощущал, что «в общественных учреждениях, таких как школы, больницы или тюрьмы, порядок и власть (над учащимся, пациентом или заключенным) ставятся выше человеческих ценностей». «Порядок и власть» являются приоритетами для власть имущих в этих учреждениях. Более мягкое требование соблюдения «человеческих ценностей» очень важно для школ и больниц и должно высоко цениться каждым способным администратором. Коль был склонен акцентировать один из этих аспектов и принижать или преуменьшать другой. Видел ли Коль проблему в целом, ее реалии, или же в нем брало верх его выраженное и несбалансированное лучевое оснащение, что создавало ситуацию, в которой он четко осознавал одни вопросы и был слеп к другим, не менее важным? Было ли такое отклонение вызвано его лучевым типом? И если Коль обвиняет учреждения в бессердечии, разве нельзя обвинить заботливых и сердечных в том, что они не берут на себя полноту ответственности за все множество непростых проблем, связанных с поддержанием необходимого порядка? Разве не работал Герберт Коль в таком же учреждении, критикуя его за то, что там не понимают его высоких идеалов, и мечась между идеалистическими проектами вместо скрупулезной работы по изменению и улучшению того, что есть?
Если бы Коль так и не взял на себя административную ответственность за целое учреждение, его предрассудки, наверное, остались бы с ним навсегда. Но, заняв административную должность, он был вынужден хотя бы отчасти впитать «чуждую» для него энергию.
Непривычная роль босса. С перволучевой точки зрения показательный центр Герберта Коля по подготовке учителей был действительно необычным. По школам распространялись афиши и извещения, в них сообщалось о программе проводимых по понедельникам в центре вечеров, включающих «лекции, встречи с писателями, поэтические чтения, после которых все могут просто поговорить всласть о школах, детях, расизме, революции, безнадежности и надеждах». Подавались вино, пиво, содовая, кофе, чипсы, выпечка. Собиралось от 20 до 50 учителей, а также немало детей, представлявших свои школы. Встречи проходили «на ура» («Дом наполовину», с. 156).
Он собрал вокруг себя небольшую группу людей, готовых помогать развитию проекта. А какую структуру он создал? Согласно Колю, в группе были устранены «привычные культурные роли босса, эксперта, секретаря, консультанта, а освободившееся пространство было заполнено архетипическими формами — старейшинами, отцами, матерями, крестьянами, священниками и шутами». Каким-то образом эта семейная структура способствовала хорошему эмоциональному климату и сплоченности группы, но она не помогла повышению эффективности или безличности, необходимых для учрежденческой структуры.
Интересно, что Коль называет роли босса, эксперта и секретаря «культурными», а роли старейшин, отцов, матерей и крестьян — «архетипическими». То есть он, фактически, принижает роли босса, секретаря и т. д., полагая их менее значимыми, чем «архетипические роли». Босс, эксперт и прочие подобные роли столь же архетипичны, как и «противоположные» им. Боссы, короли, императоры, полководцы и т. д. всегда имели при себе консультантов-экспертов: мудрецов, святых, астрологов, предсказателей, врачей, колдунов и т. д. Другими словами к своим «старейшинам, отцам, матерям, крестьянам, священникам и шутам» (отметьте преобладание линии 2–4–6) Колю предстояло добавить «королей, принцев, князей, рыцарей, помещиков» и т. д., то есть архетипические роли линии 1–7. Поэтому проводимое им различие имеет ложную природу и проводит искажение, вызванное его лучевым типом. Любопытно также, что самыми первыми из авторитетных и ответственных фигур являются отцы и матери. Похоже, что после выхода из-под их опеки Колю было очень неуютно.
Что касается его собственного места в этой схеме, то он заявлял следующее: «Роль отца-попечителя и простого распорядителя была для меня удобнее в то время, чем должность директора проекта или босса. Внешне я был директором проекта, ответственным лицом с самой высокой зарплатой, боссом, человеком, с которым считались». Но ему было неуютно в этой роли, которую приходилось соблюдать перед школьным округом Беркли и корпорацией Карнеги в Нью-Йорке. «Я вовсе не желал ответственности единственного и конечного источника решений, поскольку колебался при их принятии в той же мере, как и все остальные. И, в конце концов, можно ли изменить эту невероятно живучую и сопротивляющуюся культуру?» («Дом наполовину», с. 163).
Перед нами молодой человек, который жалуется на положение дел и временами даже возбужденно кричит, что
