Манящая тайна - Сара Маклейн

Мара встретила его взгляд. Холодный и равнодушный. Такой же, как взгляды отцов этих мальчиков.

«Скажи, что его поступок угрожает благополучию мальчиков».

— Не вижу причин, по которым я должен принимать какие-либо ваши условия, — сказал он.

— А у вас нет выбора. Однажды я уже исчезла. И могу сделать это снова.

Ее угроза словно повисла между ними. Он долго смотрел на нее глазами, потемневшими от раздражения. Нет, пожалуй, даже от ненависти. Возможно, ему и следовало ее ненавидеть. Ведь она сама создала его такого с мастерством скульптора, только создала не из мрамора, а из гнева и ярости.

— Если ты снова сбежишь, я тебя найду. И тогда уже пленных брать не буду.

Это наполненное гневом обещание прозвучало слишком искренне. Было ясно: он не остановится ни перед чем — лишь бы отомстить. И следовательно, она, Мара, рисковала не только своей жизнью, но и всем тем, что любила. Но мальчиков она под удар не поставит, поэтому…

Твердо решив защитить мальчиков, Мара расправила плечи и заявила:

— Если вы намерены обращаться со мной как со шлюхой, то и заплатите соответственно.

Эти слова его задели — Мара ясно увидела, что удар попал в цель. И, не дождавшись ответного удара, она нанесла еще один:

— Я сделаю все, о чем вы попросите. Но вам придется попросить. Я буду играть в вашу глупую игру до тех пор, пока вы не решите предъявить меня всему Лондону. А потом, когда вы это сделаете, я уйду.

— Ради долгов брата?

— Ради того, чего я хочу от жизни.

Уголки его рта приподнялись в мимолетной улыбке, и Мара вновь подумала, что в другом месте, в другое время, будь она другой женщиной, ей бы понравилось вызывать у него улыбку. Но сейчас она ее ненавидела.

— Ваш брат… Он вас не стоит.

Она поморщилась:

— А это уж не ваша забота.

— Мара, но почему?.. Неужели сестринская любовь? На мой взгляд, ваш братец просто очень нуждается в хорошей трепке.

Она пожала плечами:

— Но все-таки вы отказались драться с ним. Боитесь дать ему шанс?

Казалось, он проглотил наживку.

— Надо мной еще никто никогда не брал верх.

Мара усмехнулась:

— Разве вчера ночью я вас не победила?

Услышав это, он замер на мгновение. Потом его черные глаза расширились, и он пробормотал:

— Злорадствуете? Раздуетесь, что опоили меня?

Она покачала головой:

— Нет, я радуюсь, что свалила вас. Разве не в этом цель поединка?

— Только на ринге, мисс Лоув. Это считается только там.

И тут она ослепительно улыбнулась, зная, что вызовет у него раздражение. Более того — надеясь, что вызовет у него раздражение.

— Пустословие! Вам просто стыдно признаться, что я вас побила.

Он криво усмехнулся:

— С помощью опиума можно и быка с ног свалить.

— Чепуха! Лошадь — может быть! Но уж никак не быка! Просто вам стыдно, вот и все. Ведь у меня тут полно мальчиков, ваша светлость. Должна ли я напоминать вам, что сразу понимаю, когда мужчинам стыдно?

Его взгляд потемнел, и он, нахмурившись, подался вперед — прямо-таки навис над ней. Как ни странно, от него пахло… гвоздикой и чабрецом — Мара не могла не обратить на это внимания.

И тут он вдруг прошептал ей прямо в ухо:

— Я не мальчик.

«Да уж, что верно, то верно», — подумала Мара. Она открыла рот, чтобы ответить… но так ничего и не сказала.

А Темпл усмехнулся и проговорил:

— Если хотите свалить меня, мисс Лоув, предлагаю встретиться на ринге.

— Вам придется заплатить мне за это.

— А если я не соглашусь? Что тогда? У вас ведь нет выбора…

Она пожала плечами:

— Но мне и терять нечего.

— Чушь! — заявил Темпл. — Людям всегда есть что терять, уверяю вас.

Мара невольно вздохнула. Было ясно: он поймал ее в ловушку. И бежать она не могла. Во всяком случае, не раньше, чем обеспечит безопасность мальчиков. Не раньше, чем вернет проигранные Китом деньги.

Она посмотрела в черные глаза Темпла, а он, словно прочитав ее мысли, прошептал:

— Вы можете сбежать, но я вас отыщу. И вам не понравится то, что случится потом.

Будь он проклят! Он не намерен ей уступать. Маре захотелось закричать, и тут она вдруг услышала:

— Вы будете не первой женщиной, которой я заплатил за выполнение моего требования…

Перед ней промелькнула картинка: руки и ноги, сплетенные на хрустящих белых простынях… И черные глаза этого огромного мужчины.

А он тут же добавил:

— Но уверяю вас, мисс Лоув, вы будете последней.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы сосредоточиться на его словах и понять, что он все-таки согласился. Да, приют будет спасен. А цена — ее жизнь, ее будущее.

Но зато приют будет спасен.

На нее нахлынуло облегчение, но в тот же миг Темпл вновь заговорил:

— Мы начнем сегодня вечером.

Глава 4

— А кто расскажет мне, что случилось с Наполеоном после Ватерлоо?

В маленькой, но хорошо обставленной классной комнате «Дома Макинтайр для мальчиков» взметнулся лес рук. Однако Даниел не стал дожидаться, когда его вызовут.

— Он умер! — крикнул мальчик.

Мара предпочла не обращать внимания на откровенное ликование в голосе молодого человека.

— Да, действительно, он умер. Но меня интересует чуть более ранний период.

Даниел минутку подумал и предложил следующий вариант:

— Он побежал от Веллингтона, рыдая и завывая… А потом умер!

Мара покачала головой:

— Не совсем так. Мэттью, а ты что скажешь?

— Он заехал на своей лошади во французский окоп… и умер!

Мара едва заметно улыбнулась.

— К сожалению, нет. — Она выбрала еще одну руку, стремившуюся к потолку. — Говори, Чарлз.

Мальчик немного подумал и заявил:

— Он прострелил себе ногу, она позеленела и отвалилась. И вот тогда он умер.

Мара, не выдержав, снова улыбнулась:

— Знаете, джентльмены, я уже не уверена в том, что из меня получился хороший учитель.

Руки немедленно опустились, и раздалось общее бурчание; «джентльмены» поняли, что сегодня им придется позаниматься историей лишний час. Но мальчикам повезло — раздался стук в дверь, и на пороге классной комнаты появилась Элис.

— Прошу прощения, миссис Макинтайр.

Мара опустила учебник.

— Да, слушаю.

— Там… — Элис открыла рот, потом закрыла. Наконец все-таки пробормотала: — То есть к вам… пришли.

Неужели Темпл?! Значит, вернулся?..

Мара кинула взгляд на часы в углу комнаты. Он сказал «вечером». А сейчас еще день, так что… Негодяй и обманщик! Она ему так и скажет! Скажет сразу же, как только перестанет колотиться сердце.