Кошка Скрябин и другие - Марианна Гончарова

Ой, господи, жутко-то как!

Вот именно в моменты, когда наступает такая ночь, к лежащей без сна маме, тихо и мягко переступая бархатными лапками, приходит чистюля красавица Скрябин, плюхается рядом, прижимается теплым толстым боком, включает моторчик в животе и вдруг ловит мамину руку, куснет легонько и ласково залижет укус, потом вздохнет и уснет, почмокивая во сне, время от времени включая и выключая урчальник. Именно вот в такие моменты мама готова признать Скрябин доминирующей самкой и простить ей все – обгрызенную мебель, испорченные когтями обои и шрамы от ее укусов на руках. Потому что, когда рядом трещит эта злодейка, наступает мир, покой, уют и все такое.

4

Нашли Скрябин жениха. Красивый парень, пушистый блондин. Наша – лесная дикая, а он – сибирский. Дети разных народов. Ну примерно как если бы наша Скрябин была армянка, как Нарине, а котик как будто какой-нибудь Айвар из Финляндии. Но Тинико же сказала как-то, что мир спасут смешанные браки. Хороший котик. Ладный красавец. Мама уже все узнала про его семью. Значит, хозяйка – врач-окулист, хозяин – инженер, квартира четырехкомнатная, «вольво» опять же… У котика свой угол, специальное дерево, где спать, переноска последней модели. И врач у нашей пары оказался один и тот же, Серафим. Он же Фима-Сэр.

Ночью маме снилось, что она считает приглашенные пары, вспоминает, кого еще не позвали, и заказывает индюшатину на свадьбу. Теперь ждем очередную «пришла-пору». Правда, у Скрябин никто не спросил, нравится – не нравится, хочет – не хочет… Я вот думаю, возьмет она, подопрет лапой морду и как завоет: «Не шей ты мне, ма-а-тушка, красный сарафа-ан, не вводи, родимая, попусту в изъян».

Короче, так и случилось. Скрябин затребовала романтических отношений ровно через месяц с того времени, как «пришла пора» первый раз.

Мама позвонила и говорит, мол, мы договаривались, у нас товар, у вас купец, помните? А мамаша, то есть хозяйка кота, засуетилась, говорит, мы его подготовим и принесем, не волнуйтесь. И мама позвонила мне, что они его подготовят и чтоб я пришла. И я прибежала. И мы стали ждать. Час. Два. Скрябин орет. Три часа…

– Интересно, – мама говорит, – как они его готовят?

Я подумала сначала, что с луком и специями… А мама подумала, что его купают, вычесывают и наряжают. И песню поют.

Я сказала, что долго его что-то готовят. Сказала, может, ему семейного психолога пригласили… Посадили кота на диван, напротив психоаналитик сел, откашлялся, говорит ему:

– Мартын… (Его зовут Мартын, восемь лет – и ни разу!) Слушай, Мартын… Э-э-э-э… Ты, Мартын, уже взрослый кот… Тебе пора знать… Бывают обстоятельства в жизни… Эхм… Когда… Там… Мы сейчас пойдем в гости… Так ты… Там одна…

Ну и подробности. А у Мартына – шок. А он ведь всю жизнь ел, спал и любил хозяйкину старую кофту. Ну пока его отходили, отливали, убеждали… Короче, сами были не рады. Словом, все застеснялись, свернули его в букет, понесли через двор. Мартын дрожит, никогда на улице не был, даже на балкон на ручках, нежный. А такой красивый – весь в мехах серо-белых, глаза – крыжовники раскосые, я бы и сама за него замуж вышла, кабы посвободней была.

Звонок в дверь. Вносят. Огромный, шампунем благоухает, с серебряной цепью на груди. Наша меньше его в четыре раза. Долго прощались с ним, целовали, тискали, как будто в армию отдают. Трогательно обнимали, шептали на ухо…

Он такой солидный, мы к нему на «вы». Проходите, откушайте… Разрешите представить вам, это наша кошка Скрябин.

Скрябин – книксен:

– С-с-с-сть… – хвостик набок кокетливо. (Понравился, значит.)

Мартын растерян, аккуратно лапочки ставит, шаг тяжелый: бум! бум! бум! Поел. Походил. Потом опять поел. Потом попил. Опять побродил. Мы за ним всей семьей следом ходим. Скрябин – первая. Потом оба попали в детскую. (Ну так мы ее называем, это моя бывшая комната, там мама сейчас студентов обучает.) Мы двери закрыли и стали – а как же! – подглядывать.

Мартын огляделся, разрыдался, спрятался в диван и стал требовать к маме. И так три дня! Утром его приносили, вечером забирали. Он прямым ходом в диван и оттуда жаловался и плакал. Потом вылез, стал оскорблять нашу кошечку:

– Уы-ы-ы-ы-ыв! Уыв-вы-ы-ы-ы-ы!!! Уыва-а-а-а-ай!!!

Бедная кошка побежала в спальню и там описалась от страха.

Потом я забрала Скрябин к себе, у нас есть два знакомых кота из хороших семей. Один, рыженький весь, вроде и согласный был, зашел, перекусил, рыгнул Скрябин в лицо – ну чисто пьяный матрос… Лапы потер, мол, ну? Чево?! Пошли?!

А Скрябин на него шипеть, мол, гопота тут вообще!

Наваляла ему по морде как следует.

Словом, стали давать кошке капли. Она, разочарованная в любви, успокоилась.

5

Кошка Скрябин смотрела кино.

Какое-какое… Конечно, не дешевые сериалы, где консервированный смех или девушка из провинции, которая теряет в столице веру в любовь, в мужчин, зато приобретает опыт, счет в банке и уже потом мстит всем обидчикам, расчетливо и последовательно, как граф Монте-Кристо. Нет. Кошка Скрябин смотрела приличное кошачье кино. Если за воспитание берется моя мама, то уж поверьте, личность выйдет цельная, интеллигентная, добропорядочная и образованная. (Я – исключение из правил. Как говорится, в семье не без меня. Но опять же, как говорится, исключение только подчеркивает правило.) Кошке Скрябин показывали специальное воспитательное кино, где мышки, рыбки, бабочки и звуки.

Мама усадила Скрябу себе на колени и радостно сообщила, сейчас, Мурочка, тебе будет сюрприз. Скряба сразу поняла, что надо уносить лапы, потому что – знаем, едали – если сюрприз, значит, что-то будут совать – то ли в пасть, то ли под хвост, то ли в уши. И засуетилась. Но мама придержала Скрябин и приказала мне:

– Включай!

Я включила. Там забегало, запищало, затрепетало. Скрябин ахнула и замерла. Такое абсолютно человеческое сосредоточенное, несколько тревожное внимание я видела только на одном лице.

У нас однажды был семинар по общественной дисциплине, какой – не суть важно. У нас их было много, этих общественных дисциплин. И преподаватель наш Иван Фаддеевич Хребет спросил: вопросы есть? И все сначала помолчали, это же иняз, какие вопросы по политэкономии, господи… Ну а я – мастер спонтанной реакции – сказала, да, есть вопросы. Ну и весь семинар мысленно сначала напрягся, а потом расслабился, чтобы получать удовольствие. И я спросила, Иван Фаддеевич, а правда ведь, вы настаивали на том, что всегда надо выслушивать обе стороны. Да, с опаской ответил Иван Фаддеевич Хребет. Ну тогда почему мы изучаем первоисточники апологетов коммунизма, а первоисточники буржуазного национализма – нет, не изучаем. А? Группа, хоть и с иняза, но все поняла и выдохнула:

– Йоооооо…

Иван Фаддеевич Хребет много раз бывал за границей, поэтому был надрессирован быстро и четко реагировать на провокации империалистов. И он, глазом не моргнув, но посуровев лицом, ответил, что учебники по общественной дисциплине писали ученые с мировыми (мировыми – кто их знал в мире, наших Сусловых, кроме СССР, Болгарии и одного-двух случайных наших же резидентов в Монголии) с мировыми именами – вы что, студентка Гончарова, им не доверяете?

– Отчего же – конечно, доверяю, – ответила я. – А почему мы им не доверяем в случае с Марксом, Энгельсом и Лениным, что вынуждены перепроверять написанное идеологами с мировым (!) уровнем по первоисточникам…

Вот как раз тот внимательный, настороженный, недоверчивый взгляд, это подергивание щекой и нервное, бесконтрольное подмигивание глазом я и вспомнила, когда увидела, как Скрябин расширенными круглыми глазищами смотрит в монитор.

Недолго мы любовались, Скряба, которую невозможно даже сфотографировать, если она не спит, на этот раз застыла и даже забыла лапку с клавиатуры убрать – лапку положила туда и так сидела, втыкала мордой в экран. А потом вдруг как вскочит, как забегает вокруг, в лица нам стала заглядывать: мол, а это что-что? Растолкуйте и предоставьте, быстро мне – вот это загадочное, что пищит. И ведь не дура – стала изгибаться, шею тянуть и за монитор заглядывать. Под компьютер копать. А потом случилось быстро, дело техники – прыг на клавиатуру, два шага – делит, энтер. И все – кина нема. Я его, конечно, достала из корзины, конечно. Но боимся, чтобы рефлекс не закрепился, чтобы Скрябин схему не запомнила «делит-энтер». Потом в корзину залезет. Так она и до винчестера доберется… Это же Скрябин.

Так что кошка Скрябин получила новый опыт: она обнаружила, что на этой планете кроме нее в этом враждебном, таинственном, бесчувственном мире есть другие привлекательные особи, но и попутно сделала небольшое открытие, что по ту сторону монитора жизни нет.

А через час после киносеанса Скряба поймала мышонка. Сначала мы думали, что она как всегда тягает свою игрушку, чтобы мы бросали, а она бежала, хватала и несла, чтобы мы опять бросали. Оказалось – живого мыша2.