Чужие миры - Анастасия Пак

Мелькали какие-то мысли, но сквозь них то и дело пробивалось что-то еще, мучившее его уже не первую неделю. Сегодня это стало отчетливей, причем настолько, что Свион внезапно прозрел. Ответ на вопрос, который он тщетно пытался найти все это время, вдруг обрел ясность. Только что постигшая его неудача, как и все неудачи стихийных в последние годы – это всего лишь последствие одного самого страшного для магов удара. Всеобщего ослабления.

Это было странное чувство не обычной слабости, а тягуче-незнакомой, словно истончалась сама Сила, покидая тело. Свион прислонился к стене. Взгляд его широко раскрытых глаз потрясенно скользил по темному полу. Теперь он знал, что происходит, но все еще не хотел в это верить, отталкивая от себя правду. И пусть он уже чувствовал ее, эту слабость, на протяжении сотен лет, но тогда она была лишь отголоском далекой боли. Сейчас же этот отголосок превратился в бушующий, ослепляющий океан. Настоящий отток сил.

Вот и настало время, когда маги, сами того не подозревая, могут в любую секунду перешагнуть последний рубеж, безвозвратно утратив способность вновь обладать магией. Но он, Верховный, наконец-то примет правду и впервые за многие годы заставит себя взглянуть сквозь толстые стены на этот мир. И сделать все, чтоб только не допустить этого последнего шага.

Пора признать очевидное – больше они не сильны, и если не изменить ситуацию сейчас, то потом такой возможности уже просто не будет. Стихийных уничтожат, и этот мир пошатнется. Печально, но как бы Фаревей не желал жить без магии, она его изначальная основа. Умрут не только они, но и весь этот равнодушный мир.

Свион ошибся: он вовсе не недооценил граничных стражей, а попросту впервые в жизни не смог чего-то сделать. И хорошо, что это случилось, иначе он так бы и оставался в полном неведении.

Усталость, накопившаяся за все прожитые века, опустилась на плечи, своей тяжестью давая понять, что пора склеивать мелкие осколки былой Силы и веры в нее. А вместе с ней к Верховному вернулась и прежняя решительность. Серые глаза, минуту назад застланные отчаянием, медленно прояснялись, обретая привычные твердость и цепкость.

Краен в своих покоях несколько минут нервно ходил от стены к стене, с ненавистью поглядывая на двери, за которыми притаились его преданные стражи. Он не желал покидать пределов этих комнат, но иного выхода ему не оставили. В последнее время у его империи вообще было маловато свободы в выборе как союзников, так и врагов. Все менялось слишком быстро, и даже воля самого императора уже ничего не значила. Внезапно прекратив метаться, Краен в несколько шагов преодолел расстояние до дверей и резко толкнул их, выплескивая накопившееся за день раздражение. Стражи снаружи мигом подтянулись и, чутко уловив его настроение, застыли с каменными лицами. Но император прошел мимо верных иноземцев, даже не обратив внимания на новичка среди них. В этот момент его занимало совсем другое, а именно – зачем в Миньер только что прибыл Верховный маг стихийных.

Лицо императора омрачилось. Все это было так некстати, особенно учитывая, что Свион – последний человек, которого он хотел бы видеть не только сегодня, но и вообще когда-либо в этой жизни. И тем не менее обстоятельства вынуждали, что Краен, в общем-то, отлично понимал, но все равно продолжал злиться. Не так уж важно, что виноватых в нынешнем положении западных земель нет, просто он не привык идти на поводу у других, пусть даже сейчас этим другим является его собственная Судьба.

По пути к Краену, как обычно делая вид, что он просто идет по своим делам, присоединился Ларн, ближайший советник и личный страж на протяжении долгих лет. Искоса глянув назад, поманил кого-то пальцем и только затем соизволил обратить внимание на Краена.

– Что ты там увидел? – повернув голову и мрачно уставившись на Ларна, уязвленно поинтересовался император.

– Да вот, смотрю, у тебя появился новый иноземец, – бодро ответил старый воин, краем глаза наблюдая за следующим за ними в некотором отдалении молодым стражем. – Что ж, неплохая замена таким насквозь прогнившим костям, как я.

– Ты говори, да не заговаривайся, – одернул его император и тут же, сглаживая невольную резкость, тронул советника за плечо.

Он не желал допускать даже мысли, что однажды может не увидеть рядом с собой этого преданного воина, служившего еще его отцу, но на секунду дурное предчувствие вдруг сжало сердце, предупреждая, что этого все равно не избежать. Краен отвернулся, на миг прикрыв глаза и проклиная эту способность очень редко, но все же предугадывать будущее. И чтобы не выдать своих чувств, буркнул:

– Надумал… Об отставке можешь забыть, нашел время, нечего сказать.

– Да какая там отставка, – отмахнулся тот, – просто время пришло. Не те лета, знаешь ли, – добавил он с сожалением. – Ну ничего, твоих ребят я лично отбирал, обучал, так что не подведут. А вот этого новенького раньше не видел. Откуда он взялся?

– Брайан порекомендовала, – хмуро ответил Краен, – вот и взял, поглядеть, чего стоит.

– Ну, у меня это лучше получится, – возразил Ларн. – Ты у нас весь в делах, занятой, а у меня теперь времени хоть отбавляй. Я тут со скуки у окна стоял, наблюдал за свионовой сворой. Лучших ведь привез, не побоялся, что это сочтут за угрозу, – понизив голос, предупредил он, – и в кабинете расположился прямо как у себя дома. Изволю, говорит, с императором беседовать. – И воин, крепко выругавшись, сплюнул на блестящий пол.

Император помрачнел еще больше, пальцы сами собой сжали рукоять меча. Как же ему хотелось взять и воспользоваться удобным случаем, чтобы уничтожить стихийных, в кои-то веки отважившихся сунуться не только в Миньер, но и прямо во дворец, но… Нельзя. И дело вовсе не в перемирии. Сколько их уже было – и не сосчитать теперь. Просто на этот раз смерть одного-единственного рядового мага, пусть даже случайная, обернется нечто гораздо большим, нежели возобновлением прежнего противостояния. Западные земли падут, и кровавый туман возможно навсегда скроет Миньер от людских глаз.

Вот что будет, если он не сдержит себя.

Краен сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, прогоняя горькое видение, и с трудом отнял руку от оружия. Помнится, в детстве ему приходилось слышать, что некогда мир отличался крайней нестабильностью, но при этом он никогда не думал, что ему самому придется попасть в жернова новых колебаний равновесия. Как вдруг вот оно – случилось, отрезав все пути отступления. И именно осознание этого заставляло сейчас императора покорно идти на встречу с давним врагом.

Ларн чуть поотстал, зная, когда Краену хочется побыть наедине со своими мыслями, но то и дело тревожно поглядывал на него. Молчание, конечно, не лучший советчик, но это был именно тот случай, когда мешать не стоило. Император должен сам решить, что делать дальше.