Они делали плохие вещи - Лорен А. Форри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что это? Кто там? — спросила Лорна.
— Зайди и посмотри.
Лорна протиснулась мимо Оливера, который вошел следом. Элли, проходя, плечом задела Мэв. Мэв не слышала разговоров, но и криков тоже не было. Она пересилила себя и тоже вошла.
Все стояли полукругом, спиной к ней, загораживая то, что там было. Самая невысокая среди них, Мэв встала на цыпочки, чтобы заглянуть через плечо Элли, но ничего не увидела, пока Холлис не отошел в сторону.
В правой части комнаты стояло коричневое кресло, ткань на его сиденье протерлась и выглядела заплаткой серого цвета. Однако их внимание привлекло другое: слева, прижатый к стене, стоял розовый диван. Продавленные подушки выпучивались, напоминая отвисшую нижнюю губу. Мэв узнала пятно на левом подлокотнике, напоминавшее карту Франции: это она пролила на диван чай двадцать с лишним лет назад.
— Это не тот же самый, — голос Оливера звучал хрипло. — Очевидно же. Он слишком старый. Попросту говоря, дерьмо.
— Нет, — сказала Мэв. — Он тот же самый. Состарился. Как и мы.
Но она смотрела не столько на диван, сколько на голубую карточку из плотной бумаги, лежавшую в середине дивана. На лицевой стороне машинописным шрифтом было напечатано:
Обитателям Колдуэлл-стрит
Мэв задала себе вопрос, что произойдет, если никто не возьмет ее. Так и будут стоять тут, уставившись на этот диван? Или уйдут? Сделают вид, что никогда сюда не приходили. Не отпирали эту дверь.
— Это… — Элли поперхнулась словами. — У него были такие карточки. Он обычно писал нам на них записки. И подарки, о боже, подарки. Коричневая бумага. Эльф Счастливой среды…
— Это не он, — произнес Оливер. — Думаю, мы все знаем, где искать ублюдка, который написал это, и точно не в этом треклятом доме.
Несмотря на браваду, Оливер не приближался к дивану. Элли обвела всех взглядом, ожидая поддержки, но Лорна избегала смотреть ей в глаза. Мэв тоже отвернулась, когда Элли перехватила ее взгляд.
Холлис не отводил глаз от дивана. В конце концов он протянул руку и взял карточку; в полной тишине шорох его одежды был громовым.
Он внимательно оглядел карточку, словно ища некую подсказку, затем перевернул. И если письмо Каски он сразу прочитал вслух, то этот текст молча пробежал глазами.
— Ну же, Драммонд! — рявкнул Оливер. — Давай, что там?
Холлис прочистил горло.
— Это стишок.
Тайна за тайну: признайся сейчас.
Что с твоим братом, скажи без прикрас.
Пока не расскажет, никто не уйдет.
Будет веселье всю ночь напролет.
Оливер выхватил карточку из рук Холлиса.
— И это все? Все?
— Это ошибка, — объявила Элли. — Все неправильно. У меня так даже брата нет.
Лорна страдальчески закатила глаза:
— Речь не о биологической семье.
— Но я не понимаю, — продолжила Элли. — Что мы должны делать? Обмениваться секретами? Какими?
Холлис осмотрел коричневое кресло.
— Если это и правда то самое…
Он провел руками по подлокотникам, потом засунул пальцы с боков сиденья внутрь.
Оливер швырнул карточку на пол.
— Я не собираюсь стоять здесь, пока Холлис щупает кресло.
— Вы, ребята, в самом деле не помните? — спросил Холлис. Что-то щелкнуло внутри кресла. — Ага, вот оно! У этого кресла, или, как его любовно называла Лорна, «кресла-какашки», был неисправен подлокотник. У него отлетала крышка.
Он потянул за левый подлокотник, и крышка поддалась, открывая свободное пространство внутри.
— И именно там ты, Оливер, хранил свои наркотики.
Холлис просунул руку в отверстие и пошарил там.
— Значит, это… это действительно то самое кресло, — сказала Лорна.
— Или похожее на него. — Он за что-то ухватился внутри подлокотника. — Но у меня такое чувство, что это оно. Зачем копировать дырки, прожженные сигаретами?
— Это могут быть другие дырки, — возразил Оливер.
— Те самые. Я помню. — Холлис вытащил большие голубые конверты.
— Значит… — Мэв посмотрела на диван. — Значит, и диван тот самый.
Она закрыла глаза, ощущая, что вот-вот выступят слезы, и, сделав шаг назад, натолкнулась на Оливера. Его тело было мягким и теплым. Но он отодвинулся.
— Вам, наверное, стоит остаться здесь, — продолжал Холлис, — пока не прочтете все это.
Он протянул Мэв конверт с ее именем, а затем раздал остальные. Все смотрели друг на друга, ожидая, кто первым начнет читать.
— Предполагалось, что мы должны были их найти? — спросила Лорна.
— Я думаю, он рассчитывал на это, — ответил Холлис.
— Это не он, — пробормотал Оливер.
Мэв посмотрела на него. Ей хотелось успокоить Оливера, взять за руку и сжать. Но каждый раз, когда она немного приближалась к нему, он отстранялся. Она снова закуталась в свитер.
— Ну что ж, если никто не собирается…
Холлис осторожно открыл свой конверт. Лорна, стиснув зубы, открыла свой. Мэв смотрела на Оливера и Элли, ожидая, что они будут делать. Когда Элли разорвала конверт, Мэв сделала то же самое. Оливер с тяжелым вздохом последовал их примеру.
Поначалу Мэв слишком увлеклась, наблюдая за другими, и просто держала конверт в руках.
Лорна поднесла руку ко рту и закрыла глаза.
Элли замерла в неподвижности. На ожесточившемся лице начали одна за другой проступать морщины, на руках вздулись вены.
Оливер пробормотал себе под нос «чушь собачья».
Холлис побледнел, энергия, казалось, полностью оставила его.
Наконец-то и Мэв решилась посмотреть. В конверте оказались фотокопии кредитных карт на имя ее невестки. Лимит по картам был почти полностью исчерпан. Каждая строчка напоминала о различных покупках, включая свитер, который сейчас был на ней, и оставшуюся внизу красную дорожную сумку.
Холлис сложил бумаги, которые получил, и сунул обратно в конверт.
— Итак. — Он постучал конвертом по ладони. Его голос был ровным, но звучал тоном выше, как у человека на два дцать лет моложе. — Думаю, если мы признаем, что на самом деле произошло той ночью, то в обмен ничего из этого, что бы это ни было… — он поднял конверт, — не выйдет наружу.
— Что до меня, то я не вижу тут ничего страшного для себя. — Мэв попробовала сложить бумаги так, как это сделал Холлис, но ничего не получалось — у нее тряслись руки. — У меня было разрешение. Она сказала, что я могу пользоваться. Почему он… почему он думает, что может шантажировать меня этим? Он неправ. Он ошибается.
Оливер вырвал у нее бумаги и помахал ими перед ее глазами.
— Перестань говорить «он». Это
