Путь домой - Алекс Войтенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Васко вместе с Алехандро тут же отволокли меня в сторону, и попытались узнать, где я слышал эту поговорку. Еле смог их убедить в том, что сочинил ее сам. Ведь я же числюсь именно снайпером, почему в таком случае, не могу предположить подобный исход? От меня, наконец, отстали, но все же иногда я видел подозрительные взгляды бросаемые в мою сторону. А однажды, проходя мимо раскрытых окон домика, где квартировали господа военные советники, услышал обрывки интересного разговора, касающегося, как я понял именно меня.
— Не может быть Сань. — Донесся до меня голос сеньора Бьянко, — ему всего чуть больше восемнадцати Они не могли послать с проверкой такого пацана, по наши души. Он просто выдал бы себя в первые же дни. Я же помню, как он впервые взял в руки карабин. Создавалось такое впечатление, что он просто не представляет, что это такое. Разглядывал его как какую-то давно забытую игрушку.
— Ну, это еще как сказать. Но вспомни, как он меня послал, и ведь произнес: «Иди нах» как настоящий русак, без какого либо акцента.
— Тебе показалось, он и сейчас порой употребляет это выражение, правда уже в прямом смысле, когда я объяснил ему настоящее значение этих слов. И будь уверен, произносит их он все же не так чисто как мы с тобой. И потом услышал его он именно от меня.
— А помнишь поговорку про снайпера?…
В этот момент, я заметил тень, приближающуюся к раскрытому окну из глубины комнаты, и поспешил смыться, от греха подальше. Но осадочек, после услышанного все же остался, и я решил, что пора отсюда бежать. Что-то я засиделся в партизанах. Тем более, что с момента моего здесь появления уже прошло больше полутора лет, и уже довольно скоро должна начаться массовая бойня, которая, как я припоминал, как раз и начала себе проявлять с мередины лета 1967 года, и до полной победы, не помню в каком году, но продолжалось все это довольно долго. И все говорило о том, что что-то затевается.
В начале июня 1967 года, нас посадили на какое-то судно, наполовину загруженное пустыми контейнерами так, что вся центральная часть палубы, оставалась свободной, и долго куда-то везли по прибрежным водам Тихого океана. При этом контейнеры были расположены так, что не было никакой возможности выглянуть за них, чтобы хоть определиться с тем куда нас отправляют. Еще большим удивлением стало то, что всех наших инструкторов, за день до нашего отправления, куда-то вывезли, а нам в качестве командиров, приставили совсем других мужчин. Правда среди них многие узнавали Сильвио Майорга и Ригоберто Крусо, основателей Фронта Национального Освобождения, а также Отто Каско и Франсиско Морено. Похоже затевалось, что-то очень грандиозное, с следовало быть очень внимательным.
Контейнеровоз, бросил якорь подойдя пойдя к городку Коринто, благо, что возле него были оборудованы причалы специально для судов этого типа. И стоило только портовому крану снять с судна, несколько контейнеров, как по команде весь сводный отряд в количестве, около пяти сотен бойцов, высыпал на берег, и в течении буквально получаса, не успев оказать никакого сопротивления, город перешел в руки повстанцев. Но на этом не успокоились. У жителей города, был конфискован ведь имеющийся здесь транспорт, всех нас в приказном порядке загрузили в кузова машин, и салоны автобусов, и вновь куда-то повезли. В Коринто если кто-то и остался, то не больше взвода, да и большего здесь не требовалось.
Правда на этот раз, с нами находились командиры, которые по мере движения объяснили, что мы едем грабить, точнее возвращать принадлежащие Никарагуанскому народу ценности отнятые у него бандитским режимом Самосы. По пути грузовики и автобусы разъехались в разные стороны, и мы въехали в город. Повоевать разумеется немного пришлось, но как оказалось, отцы командиры, все спланировали заранее, и подгадали время, когда гвардии было просто недо нас. Вот и получилось так, как они того и желали.
У Национальной Гвардии в этот день был какой-то праздник, и потому большую часть правительственных войск, удалось застать врасплох, и запереть в казармах, выставив оцепление. К моему удивлению, никого особенно не расстреливали, просто приказали сложить оружие, и на этом успокоились. После чего, были очищено хранилище местного банка, и разграблены все магазины и лавки в городе, торгующие всем, чем придется. Все же нас партизан нужно было кормить, одевать, обувать. А города, кроме разве что столицы, которая пока была недоступна, и расположенные в них банки и магазины, не давали всего того, что было нужно для ведения решительных боевых действий. Все полученные вещи, припасы, продукты, были сложены в несколько грузовиков и пикапов, и отправлены в сторону побережья. Что удивительно, если при поездке сюда, на весь транспорт нашлись водители, то на перевозку денег, и вещей, почему-то их уже не хватало. Скорее всего все они попросту разбежались, не желая, мелькать среди партизан, чтобы после их не объявили партизанскими пособниками. Хотя возможно отцы командиры, просто не решились доверить это дело местным водителям. В итоге, был брошен клич, с вопросом, кто из партизан умеет управлять транспортом.
Вначале, я не хотел этим заниматься, но с другой стороны, это гарантировало мой скорый отъезд из Чинандега, а на душе было очень неспокойно. Национальная Гвардия хоть и была заперта в казармах, но никто почему-то не подумал о том, что в каждой из них имеются телефоны. Тот же телеграф был оцеплен, но никто даже не собирался повреждать линии связи. В общем везде присутствовала некая безолаберность. Именно поэтому я и вызвался в надежде, как можно быстрее уехать отсюда, и лучше пересидеть оставшееся время, на сухогрузе. Вначале я выезжал из города в составе колонны, но уже спустя десяток километров пути, пришлось остаться одному. Мне достался грузовичок, похожий на тот, что находился во владении моей бывшей семьи. Но в отличии от него, этот был убит до такой степени, что стоило только чуть поднажать, как он тут же начинал чихать изо всех
