Ядовитая пыль (ЛП) - Лангле Ив

— Невероятное внушение. А ты знаешь, что ожидает тебя по прибытии в купол-инкубатор?

— Нет. Но уверена, меня всему научат.

— Верно, они тебя всему научат, — пробормотал он. Аксель отвернулся от Лауры. — Ты действительно ничего не знаешь.

— Не знаю, чего ты ожидал. Я была соуром, и единственная моя задача — присматривать за детьми и убирать за ними.

— В Пустоши родители сами занимаются своими детьми.

— Родители?

— Это понятие я не готов сегодня объяснять. — Аксель сбросил ботинки и снял рубашку, оставшись в майке, обтягивающей торс. Этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь внимание.

— Почему ты такой бугристый? Это отклоняющиеся от нормы гены тебя уродуют?

Аксель уставился на Лауру, потом осмотрел себя.

— Бугристый? Я самый подтянутый мужчина в моей шайке.

Она нахмурила лоб.

— Но твой живот. На нём линии. — Да и его руки были неестественно толстыми.

Губы Акселя дёрнулись.

— Это называется мускулами. Уверен, ты уже видела раньше кого-то в хорошей форме.

— Никто из соуров в моём Улье не похож на тебя. Женщинам присущи нежные тела.

Это замечание заставило его пристально посмотреть на Лауру. Довольно долгое время.

— Насколько же вы уединённые? Ты когда-нибудь видела голого мужчину.

Аксель потянулся к поясу.

Лаура покачала головой.

— В Улье нет мужчин. Лишь иногда кое-кто приезжает, но всё это происходит под пристальным вниманием.

Конечно, она видела мальчиков, которые были под её опекой, с червями между ног, которые были наиболее заметны при мочеиспускании на открытом воздухе.

Аксель вытащил ремень из петель и бросил его на бумаги, которыми были завалены коробки.

— Сколько тебе лет?

— Думаю, двадцать семь.

Трудно вспомнить, когда не ведётся счёт дням рождениям. Лаура знала лишь, когда ей исполнилось восемнадцать. Тогда Академия передала её в Улей, но Лаура продолжила считать времена года.

— Выглядишь младше.

— А тебе сколько? — не удержалась она от вопроса.

— Тридцать с небольшим.

— Выглядишь старше, — выпалила она.

Один уголок его губ дёрнулся.

— Большое спасибо.

Лаура покраснела и едва снова не начала опровергать сказанное. Ей удалось сдержать слова, которые признали бы, что он выглядит очень мило. Хотя, «мило» звучало как-то скучно. От взгляда на Акселя в теле Лауры происходило что-то странное. Тепло и дрожь. Скорее всего, виновником этому являлся страх.

Аксель погасил свет, и Лаура оказалась в кромешной темноте, пока не привыкли глаза. Она не видела Акселя, но ощущала, и по тому, как прогнулась кровать, поняла, где он был.

— Что ты делаешь? — пропищала она.

— Залезаю в кровать.

— Но в этой кровати я.

— Знаю и надеюсь, что ты не пинаешься во сне.

Этот намёк заставил её воскликнуть:

— Я не могу с тобой спать.

— Ну, и не спи, а я на пару часиков отключусь.

Лаура сидела с открытыми глазами. В комнате была не абсолютная темнота, в окна лился тусклый свет. Аксель устроился поверх одеял, на спине, руки покоились на груди.

— Ты не можешь здесь оставаться.

В Улье существовали строгие правила по поводу отношений. Во главе списка был пункт о запрете деления с кем-то ложа.

— Я остаюсь, так что можешь лечь на свою половину и смириться.

— Ты занимаешь больше половины пространства.

Аксель открыл один глаз, и Лаура попыталась не отреагировать на жёлтое свечение.

— Я больше тебя. Это же очевидно. Если мало места, ты всегда можешь ко мне прижаться.

Прижаться к нему? Вместо этого она вжалась в стену, раз или два вздрагивая, когда чувствовала, что засыпает. Только верёвки удерживали её в сидячем положении.

В какой-то момент ночью верёвка исчезла и Лаура проснулась, утыкаясь лицом во что-то тёплое и твёрдое, а её по-прежнему связанные между собой руки лежали на чём-то, что поднималось и опускалось. На её ногах лежали чужие ноги.

Лаура резко распахнула глаза и осознала, что смотрит на грудь, прикрытую тонкой майкой. И бугорки.

Мускулы.

Его мускулы!

Она резко отскочила и ударилась головой об стену. Сквозь звенящую боль она услышала, как он протянул:

— Доброе утро.

Глава 6

Кто мог подумать, что простое пожелание доброго утра заставит женщину паниковать.

— Что ты со мной сделал? — воскликнула Лаура с широко распахнутыми глазами.

— Ничего, — проворчал Аксель, несмотря на искушение. Её реакция на его присутствие дико раздражала. Почему вообще Акселя заботит, что Лаура ведёт себя так, словно он монстр в комнате? Лаура потёрла голову. — Готов поспорить, ты хорошо себя чувствуешь, — сказал он, присев и свесив ноги с постели.

— Ты меня напугал. Поэтому я так отреагировала, — возразила Лаура. Мог ли он распознавать ложь? Её сердце колотилось, кровь бурлила, но всё это не имело никакого отношения к страху.

— Я тебя напугал? — насмешливо бросил он через плечо. — Ты лежала на мне, распластавшись, как одеяло. Если кто и должен жаловаться, то это я.

— Жаловаться на что? — рявкнула Лаура.

— Во-первых, ты меня раздавила.

От этого заявления Лаура уставилась на Акселя, и часть страха тут же улетучилась, когда она сухо заметила:

— Сильно сомневаюсь, что ты страдал.

— Это ты намекаешь, что я большой и сильный? — Аксель почему-то подмигнул. — Да, ты права. Ведь я могу делать всё, что захочу. А ты никак не сможешь меня остановить.

Аксель понятия не имел, почему намеренно пытался её напугать. Было в Лауре что-то такое, от чего гудели все органы чувств.

— Чудовище.

Такое хриплое обвинение. Так что можно поверить в самое худшее. Акселя это раздражало, а значит, он с лёгкостью мог просто начать её игнорировать.

— Знаешь, правильным ответом должно было стать: Спасибо, Аксель, что развязал меня, чтобы я могла нормально поспать. — Потому что, по какой-то глупой причине, ему её стало жалко.

— Ты серьёзно ждёшь, что я поблагодарю тебя за то, что ты меня развязал, хотя именно ты и связал?

— Ну, сама верёвочная работа была не моя. — Но Аксель знал, что Вера сделала бы всё необходимое ради безопасности Хилл Хейвена.

— Развяжи мне запястья.

— Требовательная крошка, да? — Встав, он повернулся и уловил её выражение лица.

Она скрючилась на кровати, и Аксель заметил, что, несмотря на храбрые слова, ей было страшно. Миазмы, которые угрожали подавить её борющееся мужество.

Лаура протянула руки.

— Вряд ли ты считаешь меня опасной.

— Я ничего о тебе не знаю. Только имя. — Аксель потянулся, суставы хрустнули от непривычки спать на спине, напряжённым и неподвижным из-за женщины, которая всю ночь привлекала его внимание.

Она смотрела на него немного дольше, и потребовалось время, чтобы она ответила сквозь стиснутые зубы:

— Тебе нечего знать.

— Я забыл. Анклав не любит, когда у его подопечных есть реальные жизни.

— Моя жизнь прекрасна.

— Как скажешь. Как спалось? — спросил Аксель. Он просыпался несколько раз, чтобы проверить её самочувствие, обеспокоенный, несмотря на заверения Олиандера. Потому что живой она была ценнее. Или, по крайней мере, так он себя уверял. Он предпочёл бы не проверять своё увлечение ею. Лаура не ответила. — Ну и? — настаивал он на ответе.

— Если я скажу, что спала плохо, ты назовёшь меня лгуньей, а если скажу, что хорошо, это потешит твоё эго.

— По крайней мере, один из нас был доволен. Я не любитель делить кровать. — Обычно Аксель предпочитал никого в свою комнату не приводить. После Моны он недолго спал с кем-то в Хейвене. Избегал неприятных ситуаций. — Досадно не иметь возможности растянуться на кровати, а ещё когда на тебя сверху заваливается тело…

— Я на тебя не заваливалась.

А так и было. И Аксель этим наслаждался, пока она не испугалась.

— Этой ночью ты можешь спать на полу.

Лаура уставилась на него.

— Я спала в условиях и похуже.