Дитя общины - Бранислав Нушич

С печальным лицом госпожа Милева приблизилась к постели.

— Этого господина, — прошептал больной, — этого, что сейчас тут был, ты больше ко мне не пускай никогда. Прикажи слуге вышвырнуть его отсюда, как только он на пороге появится. Избить, как собаку, и вышвырнуть.

Госпожа Милева обещала исполнить это богоугодное пожелание умирающего.

Больного снова стала бить дрожь, поднялся жар, состояние его резко ухудшилось. Если до посещения господина Милии лекарства еще кое-как помогали, то теперь дело стало швах. Больной впал в беспамятство, качался бред. Ему чудилось, что господин Милия уже не пенсионер, а зубной лекарь и что он пригласил господина Милию, чтобы тот вырвал ему коренной зуб; господин Милия сунул ему клещи в рот, но вместо зуба ухватил душу и тянет, тянет… Вот какие сны и видения мучили теперь умирающего, а он все отбивался и руками и ногами и бормотал:

— Клещи… ой, ой… это душа, не зуб… Милия!… Милия!…

Всю ночь он так промучился, а когда проснулся поутру, почувствовал себя еще хуже. Тут он и сам уразумел, что пора написать завещание, и, когда он сообщил о своем желании госпоже Милеве, та, не медля ни минуты, послала за адвокатом и свидетелями.

Они пришли, завещание было тихо-мирно составлено и подписано. Вот как покойник распорядился своим немалым состоянием.

Если ребенок, которого госпожа Милева родит после смерти мужа, будет мальчиком, то все состояние покойного, оцениваемое более чем в двести тысяч динаров, наследует сын, а главным опекуном и распорядителем имущества назначается госпожа Милева. Если же родится девочка, то ей дается двенадцать тысяч динаров в качестве приданого, а госпоже Милеве «пристойное содержание», все же остальное отходит братьям покойного и прочим родственникам.

Как видно из завещания, для госпожи Милевы гораздо выгодней было родить мальчика, чем девочку. Другими словами, ее роды напоминали лотерею — она могла получить либо главный выигрыш, либо то, что в тиражных таблицах обозначается звездочкой.

А роды или «розыгрыш» должны были состояться через неделю после того, как читатели познакомились с госпожой Милевой.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. Роды, пеленки, подгузники, повитуха, новое корыто, поп, крестный отец, крестины, подарок на зубок и прочие мелкие и крупные дела, связанные с таким интимным событием, каковое будет описано в этой главе

Поскольку завещание было написано, а больной скончался, торжественно похороненный и пристойно оплаканный, госпоже Милеве ничего другого не оставалось, как исполнить последнюю формальность — родить.

Разумеется, госпожа Милева сильно рассчитывала на то, что родит мальчика, так как верила повитухе тетке Ленке, но главным образом потому, что она видела бы в нем покойного мужа, которого все еще никак не могла забыть.

Бабка дала ей очень хороший совет:

— Чтобы дитя было красивое, старайтесь, чтоб на глаза вам не попался какой-нибудь урод, и побольше смотрите на красавцев.

С этой целью госпожа Милева после полудня садилась к окну, под которым любил прогуливаться молодой судебный чиновник Baca Джюрич, не подозревавший, что одним своим видом способствует творению красоты.

Когда таким вот образом завершена была подготовка к исполнению последней формальности, оговоренной в завещании, в один прекрасный день портниха принесла пеленки, подгузники, распашонки и всякое другое барахлишко; появилось новое корыто, и с этой минуты все уже было наготове, даже горячая вода всегда была в избытке.

Однажды, когда в медном котле кипела вода, та самая, что припасали каждый день, и когда госпожа Милева в комнате, полной пеленок, подгузников и прочего барахлишка, сидела у окна, поджидая господина Васу Джюрича, в дверь тихо постучали.

— Войдите! — печальным вдовьим голосом сказала госпожа Милева.

Дверь раскрылась, и в комнату тихо, смиренно и дружелюбно ступил адвокат Фича.

Читатели, знакомые с характером и делами Фичи, естественно не станут полагать, что он пришел к госпоже Милеве покупать шкуры, или продавать старые хомуты, или даже предлагать прислугу. Нет, он пришел по очень важному и чисто юридическому делу, о котором мы получим представление из нижеизложенного разговора Фичи и госпожи Милевы.

Фича: Мы с вами незнакомы, но это не меняет дела. Я адвокат, известный адвокат Фича.

Госпожа Милева: Очень приятно, что вам угодно?

Фича: Видите ли, сударыня, я знаком с вашим делом. С формальной стороны оно весьма не простое и соотносится со многими соответствующими статьями, которые, учитывая все европейские законы, противоречат друг другу.

Госпожа Милева: Сударь, я вас не понимаю.

Фича: Понять трудно, потому как я уже говорил, дело не простое.

Госпожа Милева: Чего же вы хотите?

Фича: Сейчас я вам скажу. Я знаю о завещании вашего покойного мужа.

При этих словах госпожа Милева ничего не сказала, но повернулась к Фиче всем корпусом и стала слушать внимательнее.

Фича: Это завещание, уважаемая сударыня, принуждает вас родить мальчика, так как, роди вы девочку, ваше дело пропало. Надеюсь, вы не собираетесь рожать девочку?

Госпожа Милева: Ни в коем случае! Впрочем, почем мне знать… Я хотела бы мальчика, но все в руках божьих.

Фича: В том-то и дело, что не в божьих, а в ваших, сударыня!

Госпожа Милева (в ужасе крестится): Господи, что вы такое говорите?!

Фича: То, что слышите! Все зависит от вас — без всякого нарушения соответствующего закона вы можете родить мальчика. Если вы мне доверитесь, я смогу сделать так, что вы родите…

Госпожа Милева (неправильно поняв последнюю фразу Фичи, заливается краской и едва слышно говорит): Что вы, я же на девятом месяце…

Фича: Тем лучше. Вы на девятом месяце, через несколько дней родите, и, если родится мальчик, будете счастливы. В таком случае вы мне за добрую волю и готовность к услугам даете единовременно сто динаров, и все. Но… (тут Фича повысил голос), если вы родите девочку, рядом с вашей комнатой будет находиться новорожденный мальчик, у которого нет ни отца, ни матери. Мало того, обстоятельства его рождения вообще неизвестны.

Госпожа Милева испуганно оглядывается по сторонам, не зная, что сказать. По всему видно, что план ей нравится, но она колеблется, можно ли верить этому человеку…

Фича (угадывая ее мысли): Может быть, вы боитесь довериться мне, так как я для вас человек незнакомый. Вы ошибаетесь, дело совсем простое. Трудно было только его придумать, одно это лишь и имеет цену, другими словами, мой гонорар. А доверять, уважаемая сударыня, вы мне можете полностью, потому как перед статьями, которые относятся к этому делу, я был бы виновен в такой же мере, как и вы, если б все вышло наружу. Поэтому я должен поберечь себя, вы сами с этим согласитесь…

Госпожа Милева: А если… как говорится… а если узнают?

Фича: Не узнают, мне болтать нельзя, вам — тоже.

Госпожа Милев а: А повитуха?

Фича: Повитуха?… Принимать будет моя жена, а ту, что у вас сейчас, прогоните.

Госпожа Милева: А как с ребенком?

Фича: Мальчик останется с вами.

Госпожа Милева: А девочка?

Фича: Отдадим кому-нибудь, это моя забота. Я отдам ее так, что никто о ней ничего не будет знать. Вы будете лишь ежемесячно оплачивать содержание своего ребенка.

Госпожа Милева (молчит, долго молчит, думает): Ой, страшно даже подумать!

Фича: Выбирайте — или двести тысяч динаров, которыми распоряжаться будете вы, или «пристойное содержание».

Госпожа Милева встала, взволнованно прошлась по комнате, снова подошла к Фиче, посмотрела ему в глаза, хотела спросить его о чем-то, но не спросила. Фича с живостью продолжал:

— Вы, наверно, хотите спросить, что я потребую за такую услугу? Уверяю вас, я человек скромный, мне нужно немного, ровно столько, сколько вы сочтете справедливым заплатить за такую большую услугу.

— Нет, об этом и говорить не стоит, это просто… Но… я не решаюсь, нелегко решиться на такое.

И все же после некоторых колебаний госпожа Милева решилась принять предложение, и сделка с Фичей состоялась.

В тот же день госпояса Милева разгневалась на повитуху тетушку Ленку за то, что та опоздала, и прогнала ее, а вместо нее взяла жену Фичи. Правда, многие удивились этому, так как жена Фичи прежде никогда не занималась подобным ремеслом, но, раз такова воля роженицы, пусть ее…

И вот наконец пришел долгожданный день. Госпожа Милева лежит в постели на трех кружевных подушках, под особым одеялом красного шелка, в окружении всего прочего, необходимого в таких случаях.

Кроме жены Фичи, в комнату никто не смеет входить, а в соседней комнате уже сидит Фича, готовый произвести на свет такого ребенка, какой требуется по завещанию.

У госпожи Милевы начинаются схватки, и во имя божье она рожает… мальчика, большого, правда, в возрасте двух с половиной недель, ко это не беда. Девочку, которая оказалась лишней, Фича в ту же ночь куда-то унес.