Семь 'Я' Семеновых (СИ) - Жанна Софт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты стал какой-то другой…
Кирилл тяжело вздохнул, и отвернулся, вернув сигарету на прежнее место.
— Ты не говорила, что преподавать адский труд, — помолчав, сказал он.
Наташа засмеялась в темноте.
— Помни о том, что они просто дети…
— Милая, эти дети попадаются повыше меня, и «потоваристей» тебя. Это не для меня. Я художник, а не педагог.
Наташа снова хихикнула. Кирилл почти раздраженно затушил сигарету.
— Фу, где ты набрался этих жаргонных словечек? — продолжая улыбаться, спросила она.
Кирилл освободил руку, которой обнимал ее и поднялся с узкой кровати в комнате, в которой жил по приезду в ВУЗ. Комната была совмещена с его студией.
Для студии Наумов обустроил большую комнату, для своей спальни узкое помещение, едва ли больше, чем у Раскольникова.
— Ты куда?
Кирилл ступил на холодный пол, и пошел прочь из своей спальни.
— Я в туалет, — сдержанно сообщил он, и двинулся через свою студию, в отхожую комнату, в чем мать родила.
Наташа проводила его взглядом. Беспокойство, поселившееся в ней с первой минуты их разговора здесь, не давало ей покоя. Кирилл сильно изменился. Казался нервным, нетерпимым, раздражительным.
На улице, с глухим шелестом ветер трепанул деревья.
Фонарь, голубой свет которого падал через окно, в студию Наумова, исказил листву деревьев, превратив их в жутких, двигающихся, криворуких чудовищ.
Наташа, подтянув повыше одеяло, проследила за скольжением темных теней от щупальцев-ветвей, и ее взгляд зацепился за недописанное полотно, накрытое белой, заляпанной краской простыней.
Там была изображена ОНА. Лесная фея, в образе ее младшей сестры.
Что имел в виду Кирилл, произнося это странное слово «потоваристей»? Намекал на огромное количество соблазнов? Неужели он переспал со студенткой?
Наташа испуганно сжалась.
В этот момент послышались хлопающие шаги босых ног по паркетному полу студии. Кирилл возвращался. Он минул картину, даже не гляну на неё, вошел в спальню, закрыл дверь. Голубой свет фонаря больше не освещал Наумова, и Наташа потеряла любимого в темноте.
— Кирилл?
Мужчина тяжело опустился в постель.
— Да, милая.
— Если ты бросишь меня, я не переживу.
Он молчал.
Наташа прижалась к любимому всем телом.
— Почему ты молчишь? Я люблю тебя.
Она поцеловала его в щеку. Кирилл невнятно отозвался на ее ласку. Женщина похолодела где-то в глубине души. Что-то подсказывало ей, что «я люблю тебя» в ответ, ей уже не услышать.
— Давай спать, — сказал он, — завтра трудный день.
Наташа промолчала, окунувшись в свои невеселые мысли.
Он отвернулся. Его спина возвышалась перед ее лицом, сгущая и без того, сумрачную темноту.
Семенова закрыла глаза, в надежде не видеть этой темноты. Но там, по ту сторону ее сознания, было еще беспокойней и сумрачней, чем в его спальне.
Часть 4. Мужская История
18.
Максим вошел в свою квартиру, оставив ключи от своего мотоцикла на тумбочке у входа. Поместил шлем там же, небрежно скинул кроссовки, расстегнул мотоциклетную куртку и увидел свое отражение.
После встречи с Ленкой он чувствовал себя настоящим мудаком. Зачем он только взялся ей помогать в этих грязных интригах? Максиму на секунду даже показалось, что его сестру подменили.
Когда она успела превратиться из прекрасной девушки в хладнокровную стерву? Она разрушила жизнь человека в руины, даже не оглянувшись.
Макс смотрел на себя чужими глазами. Его лицо, глядящее с отражения, казалось не знакомым. Черные волосы, почти до скул, были стянуты сзади в крошечный хвостик, который мама просто ненавидела. Надо будет постричься, подумал он, и побриться, черная щетина придавала ему вид настоящего дикаря.
Семенов криво усмехнулся, перед его хищной улыбкой, которую переняла Елена, женщины просто сходили с ума, да вот толку от этого мало.
Макс направился в свою «гостиную», продолжая развивать свою мысль о доступности женщин. Сейчас у него есть все, что он хотел лет в двадцать. Только сейчас, все это ему не нужно. Доступные женщины потеряли свою привлекательность. Семенову хотелось чего-то такого — эдакого!
Мужчина скинул куртку, и стянул белую футболку через голову. Чудовищный шрам на его боку увидел свет, как и рельефные мышцы. Максим расстегнул джинсы, и, вытащив из их заднего кармана сотовый телефон, направился на кухню. Там достал пару яиц, побольше лука и масло. Водрузив сковороду на плиту, и тщательно смазав ее маслом, мужчина принялся снимать джинсы.
Когда с ними было покончено, Семенов зашвырнул их в «гостиную», выполняющую по совместительству функции столовой, прачечной, склада макулатуры, галереи спортивных наград, и газетных вырезок с упоминанием его имени, и многого другого хлама. Это логово настоящего холостяка редко посещали женщины. Даже родная мать не знала о том, что Макс живет именно в этой квартире. Для отвода глаз у него есть роскошная двух уровневая квартира в центре города. Но там Макс чувствовал себя неуютно, от всего этого мрамора и четких линий его мутило, было как-то холодно, кроме того, там постоянно толпились поклонницы. А о квартире в средне — статической хрущевке с обшарпанным подъездом никто не знает. Здесь Максиму было хорошо. Именно поэтому он здесь, а не там.
Яйца с отвратительным шлепком упали в горячие масло на сковороде, и кухня наполнилась специфическими звуками «шкворчания». Особенного «шкворчания» яичницы.
Тщательно присолив, и измельчив лук, Макс все смешал, продолжая обжаривать.
А мысли его все возвращались к Елене. Как она переменилась, до не узнаваемости. Интересно, кого он увидит, когда встретится с остальными сестрами?
Главное, Ксюха не менялась. Во всяком случае, когда он приезжал к ней на Новый год, (так как ему просто не к кому было поехать), Ксения казалась прежней.
Яичница была готова, Макс погасил огонь, и вернулся в «гостиную» за своим телефоном. Неожиданно ему захотелось поговорить с сестрой. У них такая огромная разница в возрасте. Когда он уходил в армию, ей было четырнадцать, когда они увиделись в следующий раз, Ксюша превращалась в очаровательную девушку. Причем умную девушку. Как Ленка ревновала его к младшей сестре!
Разные интересы, разные стили жизни, разный круг общения, они с Ксюхой были разными людьми. Объединяла их лишь любовь друг к другу.
Максим набрал ее номер сотового телефона, и сел есть, одновременно вслушиваясь в длинные гудки, который издавал аппарат.
Наконец раздалось тихое: «Алло».
— Ксюха, как жизнь?
— Максик! Я так за тобой соскучилась! — раздался ее немного приглушенный, но все же довольный голос в ответ, — Ты приедешь?
— Куда? — изобразив непонимание, спросил Макс.
Ксюша захихикала.
— Мама сказала, что ты будешь.
— Ах, ну если мама сказала, буду принепременно! — он улыбнулся, услышав ее тихий смех на его шутливый тон, — А ты?
— Приеду…
На