Моя вторая жизнь (СИ) - Тойнер Катерина

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И успокоилась я уже — мало ли какие отношения среди драконов бывают, когда совсем другой взгляд почувствовала. Тут уже прямо как по заказу — от страсти, идущей от этого взгляда, даже кончики ушей покраснели. Какая там нежность! Действительно всепоглощающая страсть. Даже дышать стало сложнее. Еле успокоилась и заставила вести себя как обычно, а стоило постороннему вниманию пропасть — сразу под холодный душ помчалась успокаиваться. А то в голове уже куча картинок непристойного содержания уже появились.

Так и менялось ощущение от слежки, заставляя мою голову пухнуть от мыслей, пока в комнате вообще не ощутила сразу двоих, что вовсе выбило меня из колеи. Сколько у меня всё-таки женихов? Один, но страдающий раздвоением личности, или всё-таки двое, связанные между собой?

Успокаивало, что следилка действовала не всегда, но часто. Доходило до смешного. Стоило мне сказать в разговоре с сестрой, что хочу почитать книгу, которой у нас нет в библиотеке, на следующий же день, слуги приносили эту книгу. И так касаясь всего. Полумер жених не знал.

Из моих украшений уже давно можно было построить небольшой домик. Сладости, которые мне передавались, мы отправляли в приюты, так как съесть их все было просто невозможно. Про одежду и вовсе молчу. Платья и костюмы, блузки и юбки, туфли и сумочки, всё отделанное драгоценными камнями и уникальной вышивкой, чрезвычайно удобное… но… оно всё сменялось хороводом так, что я ни к чему и привыкнуть не успевала. И это с учетом того, что я уже не росла, и размер у меня оставался одинаковым. Изредка я замечала, что с моего столика пропадает то та, то иная мелочь. То невидимки, которые я сняла с головы ложась спать менялись на заколки, то цветы, собранные мной в нашем саду менялись на другие, похожие, но явно не те же самые, то не могла найти свой дневник, который вела с детства и в котором до сих пор изредка записывала свои мысли, а затем находила его на месте спустя несколько дней.

Не выдержав, когда спустя год пропал мой любимый плюшевый заяц, с которым я с детства спала в обнимку, я написала в дневнике большими буквами: "Если что-то нужно — попросите, а то я скоро сума сойду! И зайца верните! Иначе потом вам будет очень-очень… больно! И хватит читать мой дневник! Это вторжение в личное пространство".

Когда, спустя пару дней дневник вновь пропал со своего законного места, я удивленна не была. Также как и тому, что спустя два дня он вновь вернулся, но уже с зайцем. Только вот заяц явно был другой. Пусть он был идентичен вплоть до не отстирываемых пятен на ухе и потрепанных лап, но это явно был не тот заяц, который мне подарила в детств мама.

«Первым делом после свадьбы — зайца отберу!» — твердо решила я, разглядывая его копию. Но замена из него, не смотря на всё, получилась хорошая. Даже флер у него появился какой-то приятный… с зимой, что ли.

Дневник вернулся не только с зайцем, но и с посланием. В коротком письме была лишь краткая просьба: " Прядь волос".

— Ну, надеюсь, ты не решил сделать мою куклу вуду. — Скептически осмотрела я записку. От неё также веяло зимней свежестью, как и от зайца — видно делал зайца лично жених, что было даже приятно, не смотря на обстоятельства. Посмотрев в зеркало на своё отражение, я лишь хмыкнула и осторожно маленькими ножницами отрезала длинную прядь у шеи, где было бы не заметно даже решись я завязать волосы. Достав из шкатулки голубую ленточку, я перевязала локон и оставила его на столике. После ужина, что не удивительно, я её уже не обнаружила.

— Слуг что ли уволить? — Задумчиво осмотрела я свою комнату, где уже не могла быть полноценной хозяйкой. — Знаешь, — обратилась я к зайцу, — это, можно даже сказать, в какой-то степени романтично,… но пугающе… Или я просто не знаю, а в этом мире так принято ухаживать? Никто о таком не читала, но мало ли, что там, у темных принято.

Сестре и родным о подобных выходках жениха я не рассказывала — раз мне это кажется ненормально, то и они, наверняка это так воспримут. А истинные — это навсегда, так что общаться им придется. Да и слуг тоже решила не менять — что правителю стоит нанять новых.

На удивление, вещи, в самом деле, стали пропадать реже, и только после моего разрешения. Что ж, дрессуре поддается — уже легче. Только вот спустя ещё пару лет очередная просьба вогнала меня в ступор. Держа в руках записку, поглядывая с опаской на стоящий на столе маленький, около миллилитра объемом хрустальный флакончик, я пребывала в шоке.

— Они там что, решили меня по запчасти на темную сторону перетащить? — Обратилась я к всё е тому же зайцу. О делах и неадекватных просьбах жениха я делилась только с этой игрушкой. Казалось, только он меня понимал.

— Ну, надеюсь, меня не решили принести кому-то в жертву. — Истерично захихикала я, доставая из тайного кармана на платье маленький кинжал. — Кровь, так кровь. — Без особого страха порезала я ладонь и сцедила несколько капель во флакон, наблюдая, как моя кровь вступает в реакцию с магией стазиса внутри емкости. В принципе, логично. Без заклинания кровь свернется, а им, судя по всему, нужна свежая кровь… только вот зачем? Флакон я оставила на том же месте, где и нашла его, так что на следующий день его как не бывало.

В принципе, если разобраться, ничего особенно не раздражало… кроме пропадающих вещей. Это практически бесило, и только записи из книг Олу о драконах немного меня начали с этим примирять. Как там было написано: «Взрослому дракону необходимо как минимум несколько раз в день…» эммм… Не то! Вот: «Не чувствуя рядом запаха своей пары, дракон начинает бесноваться. Чтобы компенсировать это, истинные делают кулоны и браслеты, вплетая в них свои волосы, чтобы их пара чувствовала их рядом даже если между ними огромные расстояния».

Даже к присутствию и слежке я привыкла, начиная поучать от этого извращенное удовольствие, особенно от осознания, что мне на самом деле пытаются сделать приятно, а не откупаются дорогими подарками. В каждой вещи, что появлялась у меня на столе или в моём гардеробе, чувствовалось, что её выбирали или создавали специально для меня.

За полгода до моего дня рождения жених прислал модисток, чтобы они сняли мерки для платья. Девушки быстро выполнили свою работу, не задав ни единого вопроса о платье, и также быстро вернулись к себе, чтобы взяться за работу. Правитель темной стороны и тут считал, что знает лучше, что мне понравится. Вначале я злилась, что самостоятельно даже платье себе выбрать не могу, а играю роль какой-то куклы. Но, что больше всего злило — то, что он был прав. За эти годы он ни разу не отправил что-то, что мне не понравилось. Все его подарки были произведениями искусства, которыми восхищалась и я, и окружающие. Ни единой ошибки. Ни одной. Так что сложно сказать, могу я жаловаться на такой беспредел, или это лишь показывает меня не благодарной.

— Куколки не бывают не благодарными. — Издевательски говорило мне собственное подсознание, заставляя злиться. Но, это же, подсознание и подкидывало мозгу размышления: «А по какой причине он может воспринимать меня как личность? Он старше, причем значительно, правитель, у которого, к тому же, опыт и в любовных делах». От таких мыслей брала дрожь. И, на удивление — ревность. Что в принципе логично.

А потом я заболела. Очень сильно, перед самой помолвкой, несколько дней провалявшись в забытьи. И там, в полубреду, мне казалось, что совсем не врачи и не родители за мной ухаживают. Чьи-то сильные руки нежно касались моего тела, омывали его, другие, не менее осторожно обтирали и заставляли пить лекарство. Что-то касалось моих губ, заставляя их размыкаться, и остужающее лекарство стекало по моему горлу. Когда я пришла в себя, в комнате были только родители. На вопрос, кто за мной ухаживал они лишь краснея, отвели глаза в сторону. Что лишь подтвердило мои выводы о том, что-то был мой жених… или женихи. Я явно чувствовала двух разных человек, и по энергетике, и по ощущениям. Два совершенно разных голоса одинаково ласково, но настойчиво просили меня открыть ротик и выпить лекарство. А после того, как я не смогла этого сделать — решили вопрос самостоятельно.