Плоть молитвенных подушек - Роберт Ирвин

Однажды, желая узнать, какого рода удовольствие получают от всего этого наложницы, я отобрал у Наргис пару панталон. Они были розовые и шелковистые, а изнанка кишела резвившимися пери. Сняв панталоны с Наргис, я с трудом натянул их на себя, дабы предложить свои пах и задницу обостренному вниманию пери. Посмотрев в зеркало, я увидел, как они возятся под шелком, покрывая его рябью, а посмотрев на Наргис, увидел, что она тоже их видит. Однако, поскольку я был гладко оскопленным евнухом, пери не за что было ухватиться, а засунув одну пери себе в задний проход, я никакого удовольствия не получил. Короче говоря, поскольку пери не сумели ублажить мой телесный низ, я так и не узнал ничего нового о странных и таинственных отношениях между наложницами и этим сказочным народцем. О, я просто с ума сходил, слушая, как пери тихо шуршат шелковым нижним бельем, коим щеголял весь Гарем! Тогда мы с хранительницей белья стали регулярно устраивать осмотр панталон, и всю одежду, состояние которой я признавал неудовлетворительным, немедленно отправляли в прачечную, ибо пери терпеть не могли мыла. За это наложницы меня возненавидели. Но даже эти меры оказались бесполезными, ибо пери стали ловко прятаться в клиньях и кружевах девичьего белья. В конце концов мне пришлось отдать распоряжение, согласно которому в Гареме запрещалось носить нижнее белье. Ведь, в конечном счете, нижнее белье и в самом деле никому не нужно. Оно лишь приводит к нежелательной потере времени. С того дня и до сей поры в императорском Гареме никто не носит нижнего белья, и всем нам от этого только лучше!

— А должность хранительницы белья была упразднена! — воскликнула Перизада. — Я бы от этого титула не отказалась!

— Зачем ты рассказываешь нам эту историю? — поинтересовался Орхан.

— Зачем? Да без всякой цели, разве что сам получаю удовольствие, нанизывая слова друг на друга и составляя из них истории. Неужели у всего обязательно должна быть цель?

И Эмеральд бросил на Орхана взгляд, показавшийся тому многозначительным, хотя и невозможно было отгадать, что именно он означал. Эмеральд продолжал:

— Тем не менее беспокойство меня все еще одолевало. Ведь пери не исчезли вместе с бельем, и я обнаружил, что все еще слышу, как звенят их колокольчики под юбками наложниц. О, какое странное, зловещее чувство возникает, когда слышишь звон волшебных колокольчиков под женскими юбками! Продолжив расследование, я обнаружил, что пери все еще забираются под юбки, встречая там теплый, сердечный прием, при этом безрассудные твари имели обыкновение дергать женщин за лобковые волосы и, находясь в своем безопасном убежище, завлекать меня треньканьем своих крошечных колокольчиков. Безумие колокольчиков! Эти колокольчики сводили меня с ума! Я пытался уговаривать девушек поднимать юбки, дабы мне было удобнее чистить им руками внутренние поверхности бедер, но они отказывались наотрез, к тому же этой работы там было столько, что я бы с ней просто не справился. Тогда я отдал распоряжение, согласно которому все наложницы впредь обязаны были сбривать лобковые волосы, и эта традиция тоже сохранилась до сей поры. После этого я впал в еще большую немилость у дам Гарема, что меня опечалило, но сделал я это из любви к ним и их невинности. К тому же учтите, что одна наложница, порезвившись с пери, ослепла!

Однако не буду отвлекаться. Несмотря на устранение нижнего белья и лобковых волос, беспокойство продолжало одолевать меня, ибо количество пери не уменьшалось. Мало того, мне казалось, что я замечаю в их шумной толпе новые лица. Я ломал голову, пытаясь понять, как они попадают в Гарем. Потом я подумал о молодых наложницах и их увлечении огурцами, которое, насколько я помнил, началось примерно в то время, когда Гарем стал кишеть пери. Между прочим, огурец мне всегда казался овощем малопривлекательным. Он не очень приятен на вкус. Разве не так? Он бледен, водянист и немного горчит. Вот почему я с подозрением отнесся к страстному увлечению барышень этим с виду непривлекательным овощем — и вновь оказался прав.

Эмеральд сделал паузу, дабы убедиться, что к нему приковано все внимание слушателей.

— Когда в Гарем доставили новую партию огурцов, я поспешно схватил их, принес домой, туда, где вы только что были, и, разрубив один огурец пополам своим ятаганом, обнаружил, что, как я и предполагал, из него выскоблили всю сердцевину, а там, в углублении, лежит спящая пери. Я вновь занес свой ятаган и изрубил пери вместе с ее овощной опочивальней на мелкие кусочки. Следующий огурец оказался таким же. У всех до одного была искусно выскоблена сердцевина, чтобы они могли служить уютными спальнями для пери, которых таким образом тайно проносили в Гарем. Потом я принялся кромсать своей саблей оставшиеся овощи, и в конце концов весь пол моей маленькой комнаты покрылся кусочками огурцов и разрубленными телами пери. Я отдал распоряжение, согласно которому огурцы впредь разрешалось вносить в Гарем лишь тщательно нарезанными в виде кубиков. Разумеется, потом возникли сложности с…

Эмеральд не договорил. Глаза его расширились, и он вытянул руку с дрожащим указующим перстом.

— Пери! Я вижу пери! Вон там, в канаве — в той, что завалена листьями. Если поторопитесь, быть может, успеете ее поймать, хотя, по-моему, маленькая тварь застряла в канаве.

Анадиль с Перизадой поспешили к канаве. Орхан последовал было за ними, но Эмеральд схватил его за руку:

— Зачем я рассказываю тебе историю о своей долгой борьбе с пери? Только ли ради того, чтобы получить удовольствие от собственного рассказа? Думаю, нет. Всем известно, что в любой истории нет ничего важнее, чем наличие возвышающей морали. В истории должна быть главная мысль, и главная мысль моей истории предназначалась исключительно для твоих ушей… ибо я вижу, как покорно ты идешь между этими двумя женщинами и всюду следуешь за Анадиль, точно барашек, которого она водит на поводке. Берегись, не ходи туда, куда хочет привести тебя Анадиль! Это вовсе не обязательно. Историей этой я хотел доказать тебе, что каждый человек может стать хозяином своей судьбы. В молодости я постоянно испытывал муки физического влечения к женщинам. Но я справился с ним и велел отрезать мне член и яйца. Моя проблема была решена. Когда я обнаружил, что Гарем кишит пери, разве я проявил покорность и позволил им сесть мне на шею? Нет! А когда я понял, что нижнее белье осложняет дело, разве позволил я наложницам поступать с этой одеждой по-своему? Нет! Я стащил с них панталоны и разжег огромный костер. Помню, как клочки шелковой ткани поднимались ввысь с языками пламени, а потом опускались на землю черным дождем… А когда я обнаружил, что всех пери тайком проносят в Гарем в огурцах, разве я пропустил туда овощи простым взмахом руки? Как бы не так! Эту проблему я решил с помощью ятагана. — Эмеральд торжествующе поднял палец. — Главная мысль всего, что я тебе рассказал, очевидна. Будь мужчиной!

— Я знаю, куда иду, — сказал Орхан.

— Надеюсь, — сказал Эмеральд.

Возвратились обе женщины. У Перизады был огорченный вид, Анадиль, казалось, одолевали сомнения.

— Ничего не нашли? — спросил Эмеральд. — Мои мысли и взгляд, должно быть, где-то блуждали. Должно быть, это была тень листа. Это не могла быть пери, ибо пери в Гареме больше нет. Сейчас расскажу почему.

И он продолжил свой рассказ:

— Хотя пери больше не попадались мне на глаза, в Гареме оставались еще сотни этих маленьких фей. Что было с ними делать? Я пошел в библиотеку Гарема и справился в «Душистом поле брани», в главе «Сексуальные пристрастия домашних животных». После этого я отправил янычара Агу на Звериный базар, и он возвратился с тремя превосходными персидскими котами. Я приучил этих котов охотиться на пери. Ах, как полюбилась эта работа котам! Я спокойно сидел в своей комнате с котом на коленях, и мне казалось, что кругом не видно и не слышно ни единой пери, но потом я чувствовал и видел, как кот у меня на коленях сжимается, выгнув покрывшуюся рябью спину и навострив уши. Мгновение спустя он спрыгивал с меня и бросался в погоню за невидимой пери. Эти коты были великолепными охотниками, они и тараканов умели ловить. Едва появившись, коты устроили миниатюрную кровавую баню, развязав маленькую победоносную войну в ручейках сточных желобов и на шкафах. Положение пери было безнадежным. На первых порах они пытались очаровывать котов, забавляясь с их половыми органами, а коты лениво позволяли им это делать, после чего столь же лениво пережевывали их и проглатывали — так коты разжирели, питаясь волшебным мясом. По мере того как сокращалось количество пери, поправлялись и наложницы. Они стали лучше спать по ночам, и на щеках у них вновь появился румянец.

Полагаю, я был свидетелем гибели последней пери. Королева пери была сильнее и хитрее большинства своих подданных, и до поры ей удавалось ускользать от кровожадных котов. Мы с Азраилом случайно обнаружили ее в одном из цветников, которые тянутся вдоль стен бани. Азраил этот был редким голубым персом и дедом того кота, которого вы видели у меня в комнате, а также лучшим из охотников — настоящим Ангелом Смерти. Сначала я увидел в расширенных зрачках Азраила отражение пери, спрятавшейся под лепестком розы, после чего на самом деле увидел, как она бежит средь кустов, а потом пытается вскарабкаться на стену бани, цепляясь за шероховатую поверхность, как ящерица. На земле Азраил дважды прыгал и промахивался, ибо королева была проворна как ртуть, но лишь только она полезла наверх, ее движения несколько замедлились, что ее и сгубило. Кот сильно ударил ее лапой, схватил и, поиграв с ней немного, съел.