СССР - цивилизация будущего. Инновации Сталина - Сергей Кара-Мурза

Буквально в первые же месяцы после 1917 года началась программа создания принципиально новой сети научных учреждений. Эта программа также вызрела за предреволюционное десятилетие в кругах ведущих российских ученых, которые исходили из логики и тенденций развития мировой науки и критических задач развития России. Кризис сословного общества и монархической государственности России, который углублялся начиная с 1905 года, заморозил планы этого развития. Еще в 1910 г. Вернадский подал записку «О необходимости исследования радиоактивных минералов Российской империи», в которой предсказал неизбежность практического использования атомной энергии, — на нее не обратили никакого внимания.

А в 1918 г, создание условий для будущей атомной программы стало важной частью всего проекта строительства отечественного научного потенциала. Академик А.Ф. Иоффе в 1918 г. высказал предположение, что радиоактивность может быть получена искусственным путем. Тогда же в руководимом им Радиевом отделе стали разрабатывать высоковольтный трансформатор на 2 млн вольт, чтобы использовать как ускоритель элементарных частиц (он был опробован в 1922 г.). В отчете Л.B. Мысовского (август 1921 г.) было сказано: «В случае успеха, как показывают вычисления, можно надеяться искусственно вызвать радиоактивные процессы, что впоследствии несомненно дало бы возможность не только превращать одни элементы в другие, но также и воспользоваться неисчерпаемыми запасами внутриатомной энергии» [124].

Уже 29 марта 1918 г. ВСНХ предложил Академии наук организовать исследования, необходимые для производства радия. Сырье, предназначенное для отправки в Германию, было секвестировано и передано Академии наук. На работы по радию Академии была выделена крупная сумма, 418 тыс. руб. В декабре 1921 г. были получены высокоактивные препараты радия. В начале 1922 г. заработал завод, и Вернадский сказал в докладе: «Недалеко время, когда человек получит в свои руки атомную энергию, такой источник силы, который даст ему возможность строить свою жизнь, как он захочет... Сумеет ли человек воспользоваться этой силой, направить ее на добро, а не на самоуничтожение? Дорос ли он до умения использовать ту силу, которую неизбежно должна дать ему наука?» [24, с. 3—4].

Вот — тот фундамент, на котором стояла советская атомная программа 40-х годов. Без этого фундамента бессильными были бы и разведка, и Берия.

Строительство советской науки планировалось, как мы бы сегодня сказали, исходя из представления о научном потенциале как о системе. В него закладывались важные организационные нововведения. За структурную единицу сети был принят научно-исследовательский институт, новая форма научного учреждения, выработанная в основном в российской науке. Только в 1918—1919 гг. было создано 33 таких института. Эта совокупность стала той матрицей, на которой сформировалась советская научно-техническая система. Первыми, по предложению Академии наук, поданному в Совнарком 2 апреля 1918 г., были открыты Институты Платины (Л.А. Чугаев) и Физико-химического анализа (Н.С. Курнаков), Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ), Научный автомоторный институт (НАМИ), Научный институт по удобрениям, позже Государственные оптический и радиевый институты, Физико-технический и Физико-математический институты, Институт химически чистых реактивов (ИРЕА). К 1923 г. число НИИ достигло 56 и в 1929 г. — 406.

Часть этих институтов находилась в ведении Научно-технического отдела (НТО) ВСНХ и стала ядром будущей системы отраслевых институтов СССР. К 1925 г. под эгидой НТО ВСНХ работало 17 крупных институтов, в том числе ЦАГИ, НАМИ, ИРЕА, Научно-исследовательский химико-фармацевтический институт (НИХФИ), Научный химический институт им. Л.Я. Карпова, два электротехнических НИИ. С середины 20-х годов стала формироваться сеть проектно-конструкторских и проектных институтов. Первым из них стал созданный в 1926 г. Государственный институт по проектированию металлических заводов (Гипромез). Затем были учреждены Гипрошахт, Гипроцветмет и др.

К 1934 г. только в подчинении Наркомата тяжелой промышленности было 144 научно-исследовательских учреждения, в том числе 99 институтов и 27 филиалов. В них работало 33,4 тыс. сотрудников, в том числе 11,2 тыс. научного персонала. К 1938 г. число институтов и их филиалов достигло 180, причем многие были созданы для работы в новых областях — телемеханики, электроники, радиотехники и автоматики. С начала 30-х годов стала быстро развиваться сеть фабрично-заводских лабораторий, работавших в кооперации с НИИ. Первые из организаций этого типа возникли на 1-м Государственном подшипниковом заводе, Уралмаше, Кузнецком металлургическом комбинате [8].

Институты стали основной структурной единицей и Академии наук, статус которой был повышен: в 1925 г. ЦИК и Совнарком приняли постановление «О признании Российской Академии наук высшим учебным учреждением Советского Союза». До революции в Академии был только один институт, а в 1925 г. их было 8 (из 42 научных учреждений).

Научно-исследовательские институты, созданные в 1918 г. и начавшие свою работу в условиях Гражданской войны, — явление особое и важное для нынешней России и ее научного сообщества. Они показывают, что, при всей важности материальных условий, для научной деятельности необходимо ощущение миссии, даже наличие мессианского чувства, направленного на спасение своей страны и своего народа. Как личность, выдающийся ученый может прекрасно работать в любой стране, где он востребован и где для работы созданы благоприятные материальные условия (это показала работа русских ученых в эмиграции). Но в первые годы после революции в советской России в новых институтах вокруг ведущих ученых были собраны коллективы, которые стали структурообразующими сообществами большой и целостной национальной науки. Они сформировались в исследованиях очень высокого уровня, не имея, по нормальным меркам, минимально необходимого материально-технического обеспечения[25].

История становления всех этих институтов подробно описана, но реально она не была востребована научной молодежью позднего СССР и тем более постсоветского времени. Но сегодня эта история актуальна. Проект перехода на «инновационный путь развития» исходит из утопической идеи создать для новой российской науки такие же материальные условия, «как на Западе». История показывает, что это условие является категорически недостаточным для существования здоровой национальной науки и не является необходимым (даже если бы оно было достижимым). Напротив, проблема создания необходимых и достаточных условий для мотивации научных сообществ пока что из доктрины российских реформ исключена.

Сейчас многим трудно понять, что строить систему научных учреждений в 1918—1920 гг. значило прежде всего сохранить самих ученых в буквальном смысле слова. В 1919 г. был принят декрет Совнаркома «Об улучшении положения научных специалистов» — им были выданы пайки на усиленное питание (сначала 500, к сентябрю 1921 г. 4786 пайков, а в 1922 г. продуктовые пайки получали 22 589 работников науки и техники). В январе 1920 г. стали создаваться комиссии по улучшению быта ученых. Они действовали почти во всех университетских городах и, занимаясь бытом ученых, активизировали работу научных учреждений и вузов. [27]

Н.А. Семашко писал в 1922 г.: «Ясно, что если Це- КУБУ поддерживала «жизненную силу» этих учреждений, то тем самым она вдыхала жизнь в эти учреждения... ЦеКУБУ питала деятельность громадного большинства, если не всех университетов, институтов и других высших учебных заведений... без помощи ЦеКУБУ многие из таких учреждений должны были бы закрыться». ЦеКУБУ и ее отделения посредством своей социально-бытовой работы собирали научное сообщество страны[26].

Масштабы работы по созданию сети научно-технических организаций в СССР и подготовке кадров для заполнения рабочих мест сегодня не могут не поражать. Эта работа велась планомерно и неуклонно — в сложных условиях дефицита ресурсов и быстрых общественных перемен 20—30-х годов.

В феврале 1919 г. была организована Украинская академия наук, президентом ее стал В.И. Вернадский. Быстро расширялась сеть вузов. В 1918 г. были созданы 5 университетов (Нижний Новгород, Воронеж, Иркутск, Днепропетровск и Тифлис), в 1920 г. были изданы декреты о создании Уральского государственного университета в Екатеринбурге и первого вуза в Средней Азии — Туркестанского госуниверситета в Ташкенте. В 1921/22 г. стали работать 7 вузов в Белоруссии, 5 в Азербайджане, 4 в Узбекистане, по одному в Армении и Казахстане.

Результат был таков: накануне Великой Отечественной войны в стране в основном был создан, по словам С.И. Вавилова, «сплошной научный и технический фронт» (эта задача была поставлена в 1936 г.). Была создана большая сложная система, обеспечившая все критические проблемы развития и адекватная всем критическим угрозам стране. К началу войны в СССР работало свыше 1800 научных учреждений, в том числе 786 крупных научно-исследовательских институтов. Научная работа велась также в 817 высших учебных заведениях. Экзамен, которому подверглась эта система, был не идеологическим, а жестким и абсолютным — войной.