Моя главная роль - Екатерина Береславцева

желаний… Да, я боюсь, скрывать не стану, ты нравишься мне, меня к тебе тянет, но прежде всего я должна думать не о своём или твоём удовольствии, а о той судьбе, которая нас ждёт, если изменчивые желания возьмут верх над разумом и здравым смыслом.

– Я бы мог тебе привести множество примеров счастливых семей, в которых муж гораздо младше своей жены, но вряд ли они убедят тебя, Алёна. И знаешь, почему?

– Догадываюсь. Потому что в сердце моём нет того чувства, которое ты ждёшь…

– Я умею ждать, любовь моя. Я подожду.

– Это твоё право, Петя. Но предупреждаю – ты можешь остаться ни с чем.

– Я рискну.

Он улыбнулся так лучисто, так светло, что на душе у меня вдруг образовался островок покоя и тишины. Что я там говорила? О желаниях, которые берут верх над разумом? А почему бы и нет, в самом деле, почему бы и не позволить этим сладким желаниям возобладать надо мной? Разве не заслужила я такого счастья? Пусть длится оно всего десять лет, пусть год, пусть хоть месяц – зато я, наконец, почувствую, что это такое – жить тотально и любить тотально… И страдать тотально, одёрнула я сама себя. Не гневи судьбу, Алёна! И не губи жизнь этому светлому отроку!

А светлый отрок между тем, пока сомнения раздирали мою душу, в задумчивости смотрел куда-то за мою спину. И что-то такое было в его взгляде, что заставило меня оглянуться назад. Ничего странного или настораживающего я там не увидела.

– Алёна, а откуда у тебя этот шрам над бровью? – Петин вопрос застал меня врасплох.

– Упала в детстве. А почему ты спросил?

– Да так, просто… – лёгкая улыбка проскользнула по его губам. – Я был страшным хулиганом в детстве. Умудрялся попадать в перепалки по несколько раз на дню.

– Я тоже не слыла пай-девочкой. А больше всего любила высоту. Знаешь, был один случай, о котором теперь страшно вспоминать, – однажды я на спор прогулялась по стреле башенного крана. Без страховки. Родители до сих пор об этом не знают, иначе сердечного приступа им бы не избежать.

– Ты крутая!

Он так это сказал, что мне захотелось ещё в чём-нибудь признаться.

– А когда мне было почти шесть лет, я прыгала с третьего этажа с открытым зонтиком в руках. До сих пор удивляюсь, как осталась жива.

– С третьего этажа?? – испугался он. – И ничего не сломала?

– Мне повезло – в этом время под окнами проезжала грузовая машина с открытым кузовом, наши соседи очень вовремя решили совершить переезд в другой дом и запихали в машину всякую ерунду в виде тёплых зимних вещей и ещё какого-то хлама. Я приземлилась прямо на норковую шубу тёти Лиды. Когда мама узнала об этом, она долго плакала.

– Ты, наверное, мечтала стать лётчицей?

– До шести лет, – усмехнулась я. – А после своего триумфального прыжка мне захотелось стать писателем, как папа. Тогда бы мама никогда не повышала на меня голос и ходила на цыпочках, когда я пишу.

– А я хотел стать водителем фуры и бесплатно ездить в разные страны.

– Для этого вовсе не обязательно становиться шофёром.

– Много ты понимаешь! – рассмеялся он. – Дальнобойщики – самые крутые ребята на свете! К тому же моя мечта привела меня к тебе…

– Как это?

– Если бы у меня не было прав, я бы не смог подвезти тебя в тот вечер, а если бы не случилось поездки – я бы ещё долго ждал подходящего момента, мучаясь от собственной нерешительности.

– Ну, нерешительным человеком я бы тебя не назвала. Мне кажется, смелости тебе не занимать, как и наглости, впрочем, тоже.

– Просто ты меня ещё мало знаешь. Но ничего, очень скоро это изменится!

– Ну вот, я же говорю! – я легко засмеялась.

– Алёна! – он внезапно накрыл мои пальцы своей ладонью, отчего меня тут же бросило в жар. Удивительно, какая я стала чувствительная рядом с ним! – Когда ты так смеёшься, я готов жизнь за тебя отдать, лишь бы только ты всегда была счастлива!

– Ты очень романтичный молодой человек! – я не сразу убрала руку, лишь спустя несколько мгновений, позволив себе немного слабости. – Давай-ка заканчивать вечер воспоминаний. Не дай бог, увидит кто-нибудь из знакомых, ни тебе, ни мне этого не нужно.

– Я уже говорил тебе – мне всё равно, что подумают обо мне люди. Но ты права, тебя подставлять мне совсем не хочется.

И он кивнул пробегающему мимо официанту. Так и не дав мне расплатиться по счёту, он помог подняться и, подхватив меня под руку, повёл к машине. Смотреть по сторонам я боялась. Я чувствовала себя старой смешной обольстительницей, и это неловкое, совсем не привычное для меня состояние угнетало меня. Нет, нужно прекращать публичные встречи, иначе скоро превращусь в закомплексованную неврастеничку.

Не знаю, почувствовал ли Петя моё смятение или нет, но почти всю дорогу до моего дома он молчал, только размышлял о чём-то своём и время от времени бросал на меня через зеркальце странные взгляды.

– О чём ты думаешь, Петя? – в конце концов не выдержала я.

– Я просто наслаждаюсь твоим присутствием, – тут же ответил он. Ладно, не хочешь говорить правду – заставлять не буду…

Даже когда он целовал мои пальцы, прощаясь у подъезда, я неосознанно чувствовала, что внутри него происходит какой-то напряжённый мыслительный процесс, хоть он и старался не показывать виду.

– Я прошу тебя только об одном, Петя: в офисе должно всё остаться по-прежнему. Ты понимаешь, о чём я?

– Конечно, Елена Марковна. «Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство»…

– Твой великий тёзка как в воду глядел! – усмехнулась я. – Ну а если серьёзно?

– Вы могли бы и не спрашивать об этом. Я веб-дизайнер, а по совместительству – ваш водитель, и о том, что у нас грядёт роман века, никто пока знать не должен. Сюрприз будет.

– Ох, и наглец же ты, милый мой! Ладно, иди уж. На дороге не лихачь!

– Спасибо за беспокойство, Алёнушка! – он быстро прижал меня к себе и тут же отпрыгнул на безопасное расстояние. Я рассмеялась.

– До завтра! Смотри, не проспи, мой дальнобойщик!

– Для надёжности не стану ложиться совсем!

Глава 12

Мой дом, моя крепость, могла стать моей темницей и застенками, холодным и угрюмым прибежищем для старой девы… Давай-давай, не хватает только пожалеть саму себя! Оттачивай орудие убийства!

Я швырнула сумку куда-то в комнату прямо с порога, чего никогда себе