i aac1e39a59aada53 - Admin

  -- Вставай, отнесём дрова - печь в гриднице протопить надо.

   Набираем дров, топаем в казарму. По ходу выясняется, что дядя - не только дровяной сторож, но и истопник. Смысл... Вполне наш, исконно-посконный: "Кто что охраняет, тот то и имеет". Кончатся дрова, топить нечем станет - истопнику бяку сделают. Вот он и сторожит... "исходное сырьё для актуализации своих трудовых навыков". Топит он печи в шести помещениях, а клюка у него - не клюка, а здоровенная кочерга. Бить всяких татей и охальников - удобно, а вот таскать с места на место...

  -- Дядя, а ты бы выпросил себе по кочерге на каждую печку. Не таскался бы с ней туда-сюда. Удобнее же.

  -- Э... Это ж скока будет? Ещё пять... этих... Не... не дадут.

   Специфическая форма "проклятия размерности". Как будет четыре "этих" - понятно: четыре кочерги. А вот пять... Кочергов? Кочерг? Кочергей? Этот вопрос бурно обсуждался даже и в 20 веке, в эпоху Советской России, в тогдашних госучреждениях. Грамматическое решение проблемы правильного поименования пяти "этих" - человечество так и не нашло, актуальность отпала вместе с печным отоплением.

   Красимил истопнику обрадовался - аж розовым малость подёрнулся. Оставил дядю печку топить, а сам повёл нас на кормёжку.

   Мда... Я и раньше Домну добрыми словами вспоминал. А теперь - ещё и с необъятной тоской. Можно добавить: неизбывной, невыразимой, невыносимой... Но хорошо объяснимой: жрать хочу! Человеческую еду в человеческих условиях!

   Как-то за эти годы в Пердуновке, без особых рывков, реализацией кое-каких мелких изменений, исправлений, улучшений, мытьём полов и столов... получилась нормальная столовка. А здесь...

   "Гарри посмотрел на стоявшую перед ним пустую золотую тарелку. Он только сейчас понял, что безумно голоден".

   Ну, типа - "да". Очень кушать хочется. Позавтракать толком мне сегодня не дали.

   Золотая тарелка мне не нужна: будет отвлекать. Неотрывной мыслью - "а в какой момент её уже спереть можно?". Опять же - гнётся, царапается... А вот что в тарелке...

   "Гарри посмотрел на стол и замер от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой. Гарри никогда не видел на одном столе так много своих любимых блюд: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы".

   Бедняга, ему бы не в Англии, а в Вайоминге жить: в меню нет ни морепродуктов, ни зелени. Отсутствие рыбы и овощей чревато, для растущего организма, серьёзными пожизненными проблемами.

   Впрочем, Гарри Поттер - волшебник. Будет по утрам помахивать своей волшебной палочкой, наколдовывая себе кучку поливитаминных, мульти-микроэлементных и гормонально-корректирующих пилюль. И что-нибудь успокаивающее: в условиях нарастающего торжества справедливости над всесилием правосудием, когда количество психотерапевтов среди евро-американцев превысило количество адвокатов - успокаивающее обязательно.

   Перечень жратвы от Поттера мне понравился. А теперь вспомним устав Филиппова поста: "В понедельник можно горячую пищу без масла". "Пища", что лежит перед нами в миске - пшёнка. Без тушёнки. И без масла. Совсем "без". Чуть тёплая.

   Не Хогвартс. И даже - не Пердуновка.

   Интересно: а бутерброды с беконом или йоркширский пудинг - это сухоядение? Буду ждать среды...

   Понял! Я понял принципиальную разницу между нашим исконно-посконным и таким же, но - ихним! У нас - сперва говорят, потом кормят.

   "Сытое брюхо - к ученью глухо" - наше это, русское народное мудрое!

   Есть, конечно, и либералистическое: "Не любо - не слушай, а врать - не мешай". Но там же очевидное продолжение: не слушай. И - не кушай.

   А брито-массоны всё делают не по-людски:

   "Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.

   - Хм-м-м! - громко прокашлялся Дамблдор. - Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов".

   Десерт?! В пост?! Когда надлежит произвести "прекращение клеветы, лжи и клятвопреступления"? А тут сладкое... Вы же слышали, что "запретный плод - сладок"! Разврат, непотребство и богохульство! В эпоху, когда надлежит бдеть, терпеть, говеть и... и обалдевать, наконец!

   Нет, наша традиция - правильнее. Голодный... он же слушает, он же внимает, он же надеется - а вдруг скажут:

  -- Кушать подано! Идите жрать, пожалуйста!

   А сытый? Ему же всё фиолетово. У него же... леность и умиротворение. На фоне хорошо наблюдаемого снижения интеллектуального уровня от кислородного голодания мозга - кровь к желудку отливает. Который вовсю переваривает. С лёгким, даже, сарказмом:

   "- Он... он немного ненормальный? - неуверенно спросил Гарри...".

   Да если бы я тут так про Ромочку Благочестника спросил...

   Я старательно "не отсвечивал". Никакой дедовщины! Да и зачем? - Масла-то шайбочками нет - отбирать нечего. И вообще: смешно мне - я вполне взрослый мужчина "со средиземноморским загаром"... Был когда-то. Но ведь живу уже вторую жизнь, прогрессирую помаленьку, вотчину почти построил. И связываться с 15-16-летними детьми... Выпендриваться, права качать... Вот я тут из всех прыщей самый прыщеватый...

   Хлебаю себе эту... пшёнку. Спокойно, в очередь, из общей миски... Хлебушек у подбородка держу, чтобы не закапаться. Тут та самая "наглая морда" лезет без очереди. Да и фиг бы с ним - пшёнка эта... и не солена, и не промыта. "Не очень-то и хотелось" - бывает не только про женщин.

   Но толкнул он меня. О-хо-хо... Ведь не хотел же! Ведь столько времени сдерживался... Не судьба.

   Облизнул ложку и чудака - по лбу. Или правильнее - "в лоб"? А, без разницы. Главное - с оттяжечкой, звучно, от души.

  -- Ах! Ты чё?! Ты на кого?! Да я тя...

  -- Цыц, шмакодявка. Прикрой хайло. Пасть порву, моргалы выковырну, во фритюре отпонирую и фрикадельками по двору раскидаю.

   Наглядно демонстрирую высокий уровень языковой культуры, достигнутой прогрессивным человечеством к началу третьего тысячелетия.

   Забавно: что словом убить можно - все знают. Но попаданцы, почему-то, при конфликтах с враждебно настроенными аборигенами, тяготеют к заимствованию из своей эпохи огнестрельного, автоматического и крупнокалиберного. А вот с семантикой... Видимо, в попадизме навыки разговорного жанра недостаточно развиты.

   А вот это нехорошо: пестун наш мне выговаривать начал. Сам инцидент он проспал. Но принял сторону моего противника. Похоже, они с этой "нагло-мордой"... стакнулись. Пока я за дровами ходил. Я правильное слово использую? Не - "стаканулись", а - "стакнулись"? Теперь стачка будет? - Нет, наоборот - работа. Мне.

  -- А дабы вежество застольное крепче запомнил, то идти тебе, боярский сын Иван Рябина, дровы колоть. Покудова мы отдыхать после обеда будем.

  -- А можно и я?

   О! Пионерский анекдот с моей подачи пошёл в средневековые массы! Добробуд - крепкий парнишка оказывается. Не в работе дело - невелик труд. Дело в смелости: меня тут начальство "нагибают-с", а он - со мной. Бунтарь растёт, революционер. Хотя и мешковатый.

  -- Ты... эта...

  -- Можно, Добробуд. Мне помощник нужен. Красимил, где топор взять?

   Чем хорош тупой начальник - у него фокус внимания легко перещёлкивать. Пошли втроём топор искать. Бардак. Хотя чего ещё ждать таким... прикомандированным, как "прыщи свежие"? Тут топора - нет, там - не дают, в третьем месте - такой тупой... И топор - тоже.

   Короче - спёр. Вместе с точильным бруском. А когда хозяин начал возмущаться - подсунул ему пестуна для дискутирования и сбежал.

   Люблю я это дело - дрова колоть. Именно - пиленные дровеняки. Тутошние смерды брёвна не пилят, а обгрызают по концам, щепят по нужде. Поленниц - нет, такой... полу-рассыпанный по двору штабель обгрызенных брёвен. А здесь - сделано правильно.

   Ещё правильно, что у меня Добробуд вокруг мечется: полешки разлетевшиеся собирает, в поленницу складывает. Как мечется? - Вы бегом в мешках никогда не занимались? - Так вот: мешок может быть не только на ногах, но и в мозгах.

   Мне кайф грести - это не мешает. Хорошее дело: чурку на колоду поставил, топором так это... хек! Уноси готовеньких. А не прошиб с первого раза - подкинул дуру насадившуюся и обратной стороной - обухом, да с замахом через плечо, да с приседом, да с выдохом, об колоду... И опять же - уноси.

   Я наяривал топором, согрелся, разделся до пояса, вошёл в режим, муркал что-то себе под нос... Тут Добробуд пропал. В смысле: перестал мелькать по краю поля зрения. Он и так-то... не шустрый, а тут и вовсе затих. Пришлось оглядеться.

   Добробуд, открыв, по обычаю аборигенов, для улучшения зрения рот, смотрел мне за спину. Там, в начале прохода между двумя высокими поленницами, где я, собственно, и наяриваю, толпилась кучка бабья. Штук пять-шесть. Они разглядывали нас и невнятно щебетали. Замотанные в разнообразные платки и шубейки, из которых торчали только носы и глаза.