Я бы сказала, что люблю... - Элли Картер

— Есть контакт, — сообщила Бекс, когда я шла через городскую площадь к ларькам. Позади то и дело раздавались аплодисменты. Все вокруг ели сосиски в тесте и яблоки в карамели — тучи калорий на палочке. Да, наш шеф-повар готовит потрясающее крем-брюле, но его сосиски в тесте оставляют желать лучшего.

Поэтому я тоже купила себе сосиску в тесте. Вот тут, наверное, вы вправе возмутиться: «Как это так? Где это видано — есть сосиску в тесте на задании?» или «Не опасно ли это — стоять и размазывать горчицу по поджаренной булочке, когда следишь за опытным оперативником?» Но в том-то и фишка, что уличный художник (этим термином меня впервые назвали в девять лет, когда я выследила папу в торговом центре — хотела узнать, что он купит мне на Рождество) не может все время прятаться за мусорные баки и нырять в подъезды. Ну в самом деле, какая уж тут секретность? Настоящие уличные художники не прячутся — они сливаются. Так что если каждый третий в толпе ест хот-дог, то подать сюда горчицу! К тому же даже шпионам надо иногда есть.

Бекс болталась возле библиотеки на другой стороне площади, где разогревался духовой оркестр — гордость Розевиля. Лиза должна была быть где-то позади меня, но я ее не видела. (Только бы она не прихватила с собой учебник по молекулярной регенерации…) Мистер Смит был метрах в тридцати впереди Бекс и изображал рядового горожанина, что приводило меня в трепет. Время от времени я видела его черную куртку — он прогуливался по улице словно обычный мужичок, который любит посмотреть вечером футбол и которого волнуют выплаты по ипотечному кредиту. Мне пришло на ум, что из всех ложных, маскировочных фасадов академии самые лучшие — у ее сотрудников.

— Как там у тебя дела, Герцогиня? — спросила я, и Бекс фыркнула в ответ:

— Терпеть не могу это кодовое имя.

— Ладно, Принцесса, — отозвалась я.

— Ками… — начала Бекс, но ее угрозы я не услышала, потому что в наушнике прозвучал голос Лизы.

— Хамелеон, ты где? Я тебя опять потеряла.

— Я возле ларька с сосисками, Книжный червь.

— Помаши мне рукой что ли. — Я представляла, как Лиза встает на цыпочки и выглядывает меня в толпе.

— Вам не кажется, что это идет немного вразрез с заданием, — вмешалась Бекс.

— Но как мне идти за вами и мистером Смитом, если я даже не вижу… А, все, вижу вас.

Я огляделась и поняла, почему меня было трудно заметить. Я сидела на скамейке на самом виду. Правда. Более открыто сидеть было сложно, даже водрузи я на голову неоновую вывеску. Но именно так я становилась незаметной, многие этого не понимают. А ведь никто — даже мои лучшие друзья — не обратит внимания на девушку в старых джинсах, которая сидит на скамейке и ест хот-дог. Если оставаться неподвижной и вести себя обычно, то довольно легко быть невидимой.

— Он разворачивается, — шепнула Бекс, и я поняла, что настало мое время выходить на сцену. Розевиль, может, и захолустье, но мистер Смит не стал рисковать — он проверялся. Я поднялась со скамейки и направилась к тротуару, зная, что мистер Смит движется в мою сторону по другой стороне площади, прямо мимо Бекс. Та с самым безразличным видом уткнулась взглядом в землю. Вот тут любитель уже завалил бы задание. Он бы посмотрел на часы и развернулся, будто бы вспомнил, что ему срочно нужно в другое место. Но только не Бекс — та продолжала как ни в чем не бывало идти дальше.

На карнавал пришло, наверное, полгорода, поэтому между мной и мистером Смитом было много народу (очень даже хорошо). Люди обычно быстрее замечают движущиеся объекты, чем неподвижные, поэтому когда профессор Смит повернулся, я стояла совершенно неподвижно. Когда он снова пошел, я выждала секунд пять и двинулась вслед за ним. Я все время думала о том, как отец объяснял мне, что «хвост» идет за объектом наблюдения не на веревке, а на резинке; она растягивается вперед, назад, в сторону, позволяя двигаться независимо от объекта. Когда что-то привлекало мое внимание, я останавливалась. Когда кто-нибудь рядом шутил, я смеялась. Проходя мимо киоска с мороженым, я купила стаканчик, но при этом постоянно держала мистера Смита в поле зрения.

Не скажу, что это было просто. Отнюдь. Каждый раз, рисуя в воображении свою первую миссию, я представляла, как выкрадываю какие-нибудь секретные материалы. Мне и в голову не приходило, что придется следить за нашим профессором по СТРАМу на карнавале и выяснять, чем он запивает ванильные пончики. И самое невероятное — это оказалось НАМНОГО СЛОЖНЕЕ! Профессор Смит вел себя так, словно боевики КГБ были уже на пути в Розевиль — он использовал все известные техники против слежки, какие только описывались в учебнике (по крайней мере, в том, который я читала). Наверняка, это изматывало его. Он не мог даже спокойно пойти съесть пончиков без того чтобы не петлять, не проверять углы и не «крошить мякиш».

В один момент стало совсем горячо, и я думала, он меня точно засечет. Но я как раз догнала группку старушек, и когда одна из них оступилась на бордюре, я кинулась помочь ей. А впереди профессор Смит остановился перед тонированной витриной и уставился в свое отражение. Я стояла метрах в тридцати от него, и меня заслоняло море седых волос и полиэстеровых накидок — это было мне на руку. Но потом все эти старушки повернулись ко мне — а это уже плохо.

— Спасибо, юная леди, — сказала старшая из них и, прищурившись, спросила:

— Я вас знаю?

Тут в наушнике раздался голос Лизы:

— Мы сменились? — Она была близка к панике. — Мы сменили контакт?

Профессор Смит уходил, двигаясь в сторону Бекс, поэтому я ответила:

— Да.

Старушка приподняла бровь и стала присматриваться ко мне.

— Что-то я не припомню, чтобы видела вас раньше, — заявила она.

— Ну, конечно, видела, Бетти, — вступилась другая старушка, потрепав подругу по руке. — Это же дочка Джексона.

Вот почему меня называют хамелеоном. Я всегда похожа на девочку из соседнего дома (пусть даже мой дом оборудован считывающими отпечатки пальцев сенсорами и пуленепробиваемыми окнами).

— А твою бабушку уже выписали из больницы? — подала голос самая хрупкая из старушек.

Так, ладно, я не знаю Джексонов и уж тем более, как чувствует себя их бабушка, но бабушка Морган учила меня, что китайская пытка водой — пустяк по сравнению со старушкой, которая желает что-то узнать. Я видела, как профессор Смит приближается к Бекс, но в моем наушнике Бекс громко смеялась и кричала:

— Вперед, пираты! — Такое ощущение, что она буквально жила ради пятничных футбольных матчей. И хотя в ее понимании футбол — это совсем другая игра, но парни есть парни, поэтому на другой стороне улицы вскоре образовалась толпа чистого тестостерона, и мне без всяких подсказок было ясно, вокруг кого они все вились.