Косово 99 - Александр Лобанцев

Надо отметить, каждый из нас понимал, что несмотря на всю свою мощь и внушительный внешний вид наша колонна была очень уязвима для удара с воздуха - один толковый налёт и от нас остались бы только груды обгорелого железа и мяса, но речь в данном случае не об этом. Мы олицетворяли военную мощь России и сербы возлагали большие надежды на нас. Для меня внимание со стороны СМИ представляло определённую проблему: попадать в объектив вездесущих камер я не хотел поскольку мои близкие тоже смотрели телевизор. Особенно я тревожился за маму справедливо полагая, что до поры до времени ей не надо знать куда я направляюсь. Если со мной случится что-либо плохое то она и так всё узнает, а если вернусь живой и здоровый то сам лично всё расскажу. По поводу мамы и «всё расскажу» - через пару месяцев после возвращения из Чечни я как-то по случаю рассказал маме один, по моему мнению комичный эпизод там произошедший. То, о чём я рассказывал было для меня просто эпизодом из моей жизни, хотя конечно и не рядовым, но и не таким чтобы говорить о какой-то его сверхъестественности. Я громко хохоча излагал запомнившийся мне случай, сам того не замечая как внимательно слушавшая меня мама изменилась в лице. Мой рассказ ей не понравился. Из этого происшествия я сделал единственно правильный вывод. Вывод прост: не нужно скрывать свою жизнь от своих близких, но и рассказывать о ней нужно корректно. Если слова подобрать сможешь…

Как я уже сказал сербы приветствовали нас повсеместно, однако всё же не обошлось и без эксцесса. В районе Белграда, когда мы проезжали под мостом, во впереди идущий БТР была брошена небольшая пластиковая бутылка с водой. Стоявший на мосту старик, бросивший её в нас что-то злобно кричал. По какой причине он совершил эти действия я не понял. Когда позже мы с парнями обсуждали этот случай, а обсуждали мы его активно, то мнения разделились, одни считали что он был «муслом» и ненавидел русских, другие придерживались мнения, что он был разозлён тем, что Россия слишком поздно пришла на помощь Сербии. Я придерживался второй версии по причине того, что «муслов» по моему разумению в Сербии быть не могло, это ведь не Босния часть которой составляет Мусульмано-Хорватская Федерация (МХФ), да и о разочаровании сербов нерешительностью братской России мне уже было хорошо известно, не раз от них слышал. Не понятно только при чём тут мы, простые солдаты. Огорчён действиями нашего правительства так и иди кидаться бутылками по посольству. Далеко идти до посольства - кидай в портрет Бориса Ельцина. В нас то за что?

Разрушения вызванные натовскими бомбардировками стали попадаться нам сразу же после пересечения границы. Разрушения встречались нам хотя и не часто, зато постоянно, в среднем один-два раза в час. Первым был мост, справа по ходу нашего движения. Потом много ещё чего. В том числе и жилые дома. Посланцы любящего оральный секс демократа «всея Земли» утверждавшего, что удары наносятся только по военным объектам либо не слишком церемонились, либо не слишком целились. Огромное впечатление произвёл частично разрушенный и сильно закопчённый высотный дом в Белграде. Район города по которому мы двигались имел какую-то необъяснимую схожесть с Москвой, в которой почти постоянно я проживал до ухода в армию. Хотя я Москву никогда не любил и в конечном итоге с большим удовольствием её покинул, но на тот момент чувство ностальгии у меня появилось. Следующим после чувства ностальгии было чувство злобы - я увидел следы проявления американской демократии на лицевой стороне вышеупомянутого дома. Сама многоэтажка была разрушена несильно зато примерно от средины и до верхних этажей почти полностью выгорела. Схожесть городского пейзажа двух городов навело на мысли о том, что не будь у России ядерного оружия с моим домом в Москве могло произойти то же самое. Не хотелось бы. Возросло сочувствие к сербам и ненависть к их врагам. Возросло понимание того, что здесь происходило и куда мы едем. В очередной раз пришло понимание того, что в случае моей гибели у родителей никого не останется. Вместе с этим пониманием в голове чётко сформировалась мысль - один ребёнок у родителей это абсолютно неправильно, у меня будет больше (если выживу).

Кроме этой многоэтажки в Белграде были и другие более-менее разрушенные объекты. Если нас вели вдоль белградских развалин не случайно, то те кто прокладывал маршрут поступили правильно - людям всё нужно демонстрировать наглядно. Непрерывно во время нашего движения впереди колонны двигались одна-две сербские полицейские машины. По мере продвижения вглубь Сербии экипажи менялись, наверное у машин сопровождения были свои зоны ответственности на границах которых и происходила смена. Без сопровождения мы не оставались никогда, вплоть до прибытия в Косово. Несколько раз мы останавливались для заправки и проверки техники, а также для того чтобы перекусить сухпайком. Заправка техники осуществлялась следующим образом: топливозаправщики двигались от хвоста колонны к её голове заправляя полные баки всей стоящей техники. Получалось быстро и без суеты. Водителям эти минуты давали возможность хоть немного отдохнуть и размяться. БТР-80 это не представительский лимузин и езда на нём на дальние расстояния является серьёзным испытанием для того, кто находится за рулём. Серёга за прошлую ночь проспал часа четыре, не больше, и поэтому должен был уже испытывать усталость. Как выяснилось один из парней ехавший с нами был водителем и поскольку управление БТРом не отличается от управления грузовой машиной он предложил себя в качестве «второго пилота». Серега ответил, что пока в замене не нуждается, но будет это иметь в виду.

Не берусь утверждать, но думаю в других машинах подобные разговоры тоже имели место - ехать далеко, а от водителя зависит безопасность всех. Я, будучи членом экипажа, в качестве водителя был не пригоден поскольку машину водить не умел. Как управлять БТРом я знал только теоретически, за руль Толстый меня не допускал, он вообще никогда никому не предлагал «порулить». Он или боялся, что произойдёт поломка и ему придётся чинить машину за которую он нёс ответственность, или просто ревновал своего «железного коня» как это часто бывает у водителей. Ревнивое отношение к машине явление вообще распространённое в среде российских автомобилистов, даже поговорка на эту тему есть: «Жену и машину не дам ни кому!». Я никогда не понимал причин такого, на мой взгляд, странного отношения к транспортным средствам. В 2000 году я получил «права» и спустя какое-то время научился неплохо водить машину, чему главным образом способствовало занятие частным извозом на чудовищно загруженных московских улицах. Все свои машины я охотно, при необходимости и просто так, передавал в руки других водителей. Разумеется мне не нравилось каждый раз перестраивать водительское сиденье, однако никакой ревности я не испытывал. Надо для справедливости отметить, что я человек вообще не очень ревнивый и именно этим возможно всё и объясняется. Не знаю чем объяснялось нежелание Серёги допустить за руль другого водителя, ревностью или недоверием, но до конечной цели нашего марш-броска несмотря на усталость он довёл БТР самостоятельно. Ну и молодец.

Помимо техники в заправке нуждались и мы сами. У нас были сухпайки и минеральная вода «Витинка», боснийского разлива. Про то и другое нужно рассказать подробно. Начну с плохого.

«Витинка» была наверное самой паршивой минералкой во всей Боснии и Герцеговине и уж наверняка она была самой дешёвой. Как я думаю именно по причине своей дешевизны она и была включена в наш рацион. Без бутылированной питьевой воды обойтись было нельзя - обычная местная вода не подходила для неместных поскольку от неё быстро разрушались зубы. «Витинка» была водой противной на вкус и при этом очень сильно газированной, а простую, негазированную, для нас не закупали. Примерно через месяц своего пребывания на боснийской земле военнослужащие практически полностью утрачивали интерес к употреблению этой «полезной жидкости», довольствуясь молоком, чаем, компотом, соком ну и конечно покупаемыми на свои деньги прохладительными напитками и пивом. Не смотря на необходимость употреблять в пищевых целях только специальную питьевую воду суп, чай и компот готовили на воде обычной. Полный кретинизм. Применительно к низкому качеству «Витинки» особо удивляет тот факт, что за исключением этой паршивой минералки всё остальное, что составляло наше меню было весьма хорошего качества. После поганого (в прямом смысле слова) питания на сборах в Рязани высококачественность боснийского меню особо контрастно выделялась. На любой приём пищи вновь прибывшие бойцы устремлялись очень охотно. В наше повседневное меню в частности входило мясо, молоко, сыр, паштет, сок, печенье, овощи и даже фрукты. Особо отмечу изумительные, прямо таки чудесные пряники. Маленькие, ароматные, внутри тёмные, а снаружи покрытые хрустящей белой сахарной глазурью эти пряники на меня, сладкоежку, произвели неизгладимое впечатление. Ими можно было похрустеть, а можно было положить на язык и дождаться когда глазурь растает а пряник станет мягким…