Бандитский нелегал - Валерий Карышев

– Признаю, зачем же мне отпираться? У вас же наверняка есть видеоматериалы. – Косырев кивнул на мониторы.

– Прекрасно. Тогда вот что, – майор придвинул к адвокату листок бумаги, – пишите объяснительную записку.

– На чье имя?

– На имя начальника следственного изолятора. Пишите, что такого-то числа вы передали запрещенные предметы.

– Позвольте мне изложить свою версию произошедшего, – сказал адвокат.

– Хорошо, пишите.

Через несколько минут необходимое объяснение было готово. Косырев протянул листок майору.

– Я могу быть свободным? – спросил он.

– Да, конечно. – Майор нажал на кнопку. В кабинете появился все тот же конвоир. – Проводите товарища адвоката на выход! – сказал ему майор.

Выйдя из изолятора, Косырев немного постоял, раздумывая. Конечно, будут репрессии. Обязательно напишут в городскую коллегию адвокатов, там будут разбирать случившееся, выговор, считай, обеспечен. А может быть, и от дела отстранят – для этого есть все основания. Это будет гораздо хуже... «Попробую поговорить со следователем, – решил Виталий, – может быть, он что-то сможет сделать». Сев в машину, он обогнул Лефортово и направился к правому зданию, в котором находилось следственное управление.

Добравшись до нужного места, Косырев пошел к стеклянной проходной, но, не доходя до нее несколько метров, неожиданно столкнулся с невысоким темноволосым мужчиной, выходящим из следственного управления. Мужчина посмотрел на него и, уступив дорогу, пошел к выходу. Лицо мужчины показалось Косыреву знакомым.

Уже нажав на кнопку, адвокат услышал сзади голос:

– Виталий, ты, что ли?

Глава 19

Владимир зашел в соседний кабинет к своему напарнику и предупредил его, что поехал на встречу. После этого он сделал запись в специальном журнале. Через несколько минут Ледогоров уже мчался в сторону Пушкинской площади. Там, в одном из кафе, его ждал Голиков. Это был объект номер один, о чем было договорено заранее.

Владимир увидел, что Голиков сидит за столиком у окна в одиночестве, пьет кофе. Ледогоров подошел к нему и протянул руку.

– Привет, – сказал он. – Что случилось?

Голиков, осмотревшись, наклонился к Ледогорову и прошептал ему на ухо:

– Гену взяли.

– Какого Гену? – спросил Ледогоров.

– Который Тошу устранял. Мы ездили туда с пацанами, с Маратом и Геной. Гену из машины высадили, он взял с собой «стволы», должен был спрятать. Утром он не появился. Ребята стали пробивать, думали – с телками завис. Потом Гена позвонил, сказал, что он в ментовке.

– В какой?

Голиков назвал номер отделения милиции.

– А как он сумел позвонить?

– Бабки ментам дал, они разрешили звонок сделать.

– А кому он звонил?

– Марату на мобильный. Сказал, чтобы выручали.

Ледогоров помолчал.

– Ладно, – сказал он, – иди домой. Я попробую с этим делом разобраться.

– Хорошо бы его вытащить, – тихо проговорил Голиков. – Он же, так сказать, может...

– Не может, – перебил его Владимир. – Это наши проблемы.

Вскоре Ледогоров вышел из кафе. Да, ситуация стала развиваться стремительно... Он сел в машину и поехал к тому отделению, где находился Гена.

63-е отделение милиции находилось недалеко от метро «Новослободская». Владимир вошел к дежурному, предъявив свое фээсбэшное удостоверение, поинтересовался, где сидят оперативники, которые работают по убийству. Дежурный назвал номер кабинета.

Ледогоров быстро поднялся на второй этаж, распахнул дверь нужного кабинета и показал свое удостоверение растерявшимся оперативникам.

– Здорово, сыскари! – сказал он. – Вы тут пацана задержали, Гена зовут. Фамилии, честно говоря, не помню. Он у нас в разработке. Как бы мне поговорить с человеком, который ведет это дело?

– Так его забрали, – проговорил один из оперативников. – МУР забрал.

– Когда?

– Да сегодня утром приехали и забрали. Второй отдел, по расследованию убийств.

– Ясно, знакомые люди! Давно увезли?

– Час-полтора назад. Они это дело вести будут. Его подозревают в убийстве какого-то криминального авторитета из бауманской группировки.

– Все понятно, – кивнул Ледогоров. – Ладно, сыскари, до встречи!

Через несколько минут машина Ледогорова уже стояла у проходной Петровки, 38. Второй отдел МУРа, который занимался расследованием убийств, Владимир знал хорошо. Со многими сотрудниками он пересекался по различным делам. Он знал, что в этом отделе его недолюбливают. Там подозревали, что он оказывает помощь некоторым бандитам. Конечно, оперативное прикрытие, что Ледогоров тоже занимается делами по организованной преступности и тоже разрабатывает многих лидеров преступных сообществ, давало ему полное право отметать всякие подозрения. Пусть думают, что хотят, ему какое до этого дело! Они обязаны ему подчиняться на основании закона о ФСБ.

Через несколько минут Владимир уже стоял у двери с надписью «Канцелярия». Он знал, что тут ведется делопроизводство второго отдела. Войдя в кабинет, он предъявил свое удостоверение секретарше.

– Вчера задержали одного киллера, – сказал он, – но неудачно. Я бы хотел узнать, кто ведет это дело.

Секретарша, испуганно взглянув на Ледогорова, достала журнал, полистала его.

– А фамилию задержанного не помните? – спросила она.

– В том-то и дело, что не помню... Но его утром доставили из 63-го отделения милиции.

– А-а, это Куприн и Комаров, – улыбнулась девушка. – Они через два кабинета от меня, слева.

Ледогоров вышел и, отсчитав два кабинета от канцелярии, подошел к двери. Остановившись, он прислушался – вдруг там идет допрос? Но в кабинете было тихо. Постучав, но не дождавшись ответа, Владимир приоткрыл дверь. За столом сидели двое мужчин лет сорока – сорока пяти. Один что-то писал, другой играл во что-то на компьютере.

– Здорово, сыскари, – поприветствовал их Ледогоров.

– О, доблестная ФСБ! – произнес один из мужчин. Это был Куприн. – Приветствуем! Какие дела? Каким ветром у нас?

– Дело есть, командиры. Вы пацана задержали, из 63-го отделения милиции привезли. Геной зовут.

– Было такое дело, – кивнул Куприн. – И что, отпустить его? – Он усмехнулся.

– Зачем же сразу отпустить? – улыбнулся Владимир.

– Что, очередной агент ФСБ? – спросил Комаров, оторвавшись от компьютера.

– Так я вам все и расскажу про наши дела! Короче, что он говорит? Раскололся, надеюсь?

– Да не совсем... Он подозревается в убийстве криминального авторитета Тоши, «бригадира» бауманских.

– Я в курсе, – кивнул Ледогоров. – А как его задержали? Можно поподробнее?

– Глупо попался. Ночью едет патрульная группа, он идет по улице. Поинтересовались его документами, стали шмонать. Нашли паспорт с уральской пропиской и парик. Вот парик-то их и завел. Молодцы ребята! Все говорят, что менты плохие, продажные... А видишь, какого «перца» «закрыли»!

– А дальше что?

– А дальше – в отделение милиции. Когда мы получили утреннюю сводку по убийству, сразу выехали. Можно сказать, готовый киллер.

– А если он не при делах?

– Мы сегодня с ним душевно побеседовали по первой части. А по второй части, думаю, расколется, – сказал Комаров.

– Так, командиры, тут дело вот какое. Мы ведь параллельно с вами идем, – сказал Ледогоров. – Меня очень интересует один эпизод по этому делу. Я поговорю с ним?

– Мы же не имеем права вам отказать по закону, – усмехнулся Куприн.

– А что, отказали бы, если бы не закон?

Оперативники пожали плечами.

– Знаю, знаю, не любите вы нас, конкурентами считаете... Пойдемте к вашему киллеру, посмотрим, что за фрукт!

Вскоре они покинули здание Петровки, 38, и, пройдя внутренний дворик, направились к трехэтажному зданию с массивными решетками на окнах. Это был следственный изолятор, ИВС, куда помещали всех задержанных, доставленных на Петровку.

Оформив нужные бумаги, Ледогоров поднялся на третий этаж. Вместе с ним пошел и Куприн. Сейчас должны были привести задержанного. Самым главным для Ледогорова было поговорить с ним.

Владимир сидел в следственном кабинете, ожидая Гену. Достав сигарету, он закурил. Куприн ходил по кабинету, вероятно, размышляя, что делать дальше.

– Так что, вы его здорово «прессовали»? – спросил Ледогоров.

– Да так, влегкую... Мы сегодня хотим с ним поработать душевно.

– А потом?

– А потом, если признается, передадим дело в прокуратуру.

– Хорошо. Короче, хлопца приведут – я с ним один на один поговорю минут десять. А потом он в вашем распоряжении.

– Вопросов нет, – кивнул Куприн.

Вскоре дверь открылась, и конвоир ввел в кабинет невысокого паренька, одетого в куртку, без головного убора. На лице его отчетливо виднелись несколько синяков.

Куприн взял у конвоира листок, написал что-то и посмотрел на Гену:

– Ну вот что, Гена, сейчас ты поговоришь с товарищем, – он кивнул в сторону Владимира, – из нашей структуры, и подумай, как тебе жить дальше. Помни, что я тебе сказал, – от твоих показаний зависит твоя судьба.