В тылу врага - Прасковья Дидык

…Часовые, закутанные в широкие плащи с большими капюшонами, медленно прохаживаются. По всему видно, что их двое. Встречаясь, они останавливаются, закуривают, пряча сигареты в рукав, и опять отправляются месить грязь: чвак, чвак, чвак…

Разведчики, изучив обстановку и сориентировавшись, решают приступить к делу. Как только часовые отдалились, Иван накинул на проволоку кусок прорезиненного плаща, чтобы скрыть искру, достал кусачки и надел резиновые перчатки. Несколько минут ушло на то, чтобы проделать отверстие. Мариана наблюдала за часовыми. Как только один из них приближался, она осторожно клала руку на локоть Ивана, и тот застывал на месте. Когда же немец отдалялся, он снова принимался за свою тяжелую работу.

Ну вот, наконец, отверстие готово. Иван вначале сам пробует протиснуться через него. Но Мариана одним движением останавливает его и легко пролезает на территорию военного объекта.

…Дождь все льет и льет. С двумя шашками тола под фуфайкой девушка ползет черепашьим шагом. На секунду останавливается, припав к земле, пропускает часовых. Затем всматривается в темноту, стараясь двигаться к ориентиру. По всем данным, основной склад находится под землей, образуя ту самую горку, о которой рассказал Левчук.

Прыжок, остановка, опять прыжок. Что-то замаячило впереди. Неужто часовой или сторожка? “Не запуталась ли”, - встревожилась Мариана. Сердце колотится все сильнее. В висках стучит. “Черт побери, не туда пошла”, - думает она и закрывает на минуту глаза, чтобы дать зрению отдохнуть. Потом вновь пристально вглядывается. “Бочка, - мелькает догадка. - Вот она совсем уже близко”. Мариана тихонько подползает к бочке. Нащупав ее, подносит пальцы к носу: “Бензин!…”

Она аккуратно уложила тол, вставила в обе шатки капсуль со шнуром. Руки дрожат, спина покрылась холодной испариной, на губах - привкус соли.

Мариана находилась в центре склада с горючим. Неосторожный шаг, липшее движение и - смерть!

“Только не теряйся, держись до конца” - твердила она себе.

Так же осторожно начала ползти назад, разматывая шнур одной рукой, а в другой держа наготове пистолет. Все шесть патронов для врага, седьмой для себя - таков был план разведчицы на случай провала.

Наконец, стали заметны столбы. Не потерять бы из виду отверстие. Вдруг Мариана замерла: прямо на нее движется часовой. Но по тому как равномерно и спокойно раздаются его шаги, девушка догадывается, что ее не заметили. Вот часовой остановился. Разведчица прильнула всем телом к земле. Одежда промокла до нитки. Сердце стучит так, что кажется, будто его слышит часовой.

…Очень хотелось жить, вернуться домой.

“Неужели все пропало? Неужели напрасны наши старания?” - с острой болью отдается в душе.

Постояв с минуту, часовой пошел своей дорогой. Мариана перевела дух: “Не заметили ничего. Господи, какое счастье…”

А вот и спасительный проход. Мариана подползает к нему. Ее сразу подхватывают сильные руки. Гриценко не выдержал. Заметив приближение девушки, он просунулся сам в отверстие, помог выбраться, чтобы она не наткнулась на проволоку.

Молча они отползли от ограждения. Иван накинул плащ, зажег шнур. Оба поползли обратно. Рассчитав, что горящий шнур уже должен приближаться к горючему, встали и бросились бежать что было духу.

Едва они успели отбежать на пригорок, как раздался страшный взрыв. Разведчики обнялись. Мариана, сама не зная почему, прошептала: “Спасибо”. Только теперь она ощутила невероятную усталость и острую боль в затылке. Они постояли минут пятнадцать, глядя, как полыхало, все разрастаясь, зарево пожара.

- Эх, хорошо бы сейчас нашим соколам долбануть с воздуха. Порядок был бы полный, - сказал Иван. - Да погода неважная.

- Погода действительно нелетная, облачность низкая, - ответила Мариана. - А жаль… Такой ориентир.

Ее прервал надвигавшийся с востока гул моторов.

- Неужели, милые, идете? - почти вскрикнула она вслух, и по щекам ее полились непрошенные слезы. А на складе творилось что-то ужасное. Густую пелену ночи разрывали столбы дыма и огня, освещая все вокруг.

Советские самолеты, согласно договоренности, зашли на цель. Паника среди немцев еще больше усилилась. В эту ночь аэродром был полностью выведен из строя. Дождливая нелетная ночь способствовала тому, что фашистские самолеты оказались на аэродроме и почти все были основательно искалечены.

Добравшись на рассвете домой, Мариана поднялась на чердак и радировала на “Большую землю”: задание выполнено!

- Теперь надо быть начеку, - предупредила Мариана Гриценко. - Утром фашисты бросятся искать виновных.

- Сейчас и умереть не страшно, - радовался Иван, - все-таки кое-что для Родины сделано…

- Умирать всегда страшно, - возразила Мариана. - Да и живыми мы полезнее. Сделано-то не так уж много… Но ничего, Ваня, это только начало. Добро, что удачно сошло.

- Трудная у тебя профессия, Мариана. Даже завидно становится. А я так-то неудобно себя чувствую.

- Наоборот. Ты должен чувствовать себя очень удобно. Разве без тебя я могла бы выполнить вчерашнее задание?

- Так-то оно так, но все же… Ты женщина, а делаешь бон какие дела. Не то, что я…

Мариана поняла, что Гриценко что-то хочет сказать, но не решается.

- Что тебя мучает, Ваня?

Помолчав, он ответил:

- Я был в армии, раненым в плен угодил. Понимаешь, раненым! И вот тяжело у меня на сердце, точно виноват в чем-то.

- Почему виноват? Ведь не по своей воле ты в плен попал? И не один ты. Сколько хороших людей, настоящих патриотов, томятся в лагерях. Думаешь, все они плохие люди и сдались в плен с поднятыми руками? Ничего подобного! Большинство из них сражалось до последнего, прикрывая позиции, чтоб вся часть могла отойти. Многие из них ранеными были взяты в плен… Ты только работай так, как до сих пор. Командование верит тебе.

- Твоими бы устами да мед пить. Боюсь только, что многие иначе смотрят на это, - промолвил Гриценко. - Ну поживем - увидим.

Красная Армия продвигалась все дальше на запад, все ближе к Полтаве. “Иван” появлялся каждый вечер. Это очень радовало Дуню. Она твердо верила, что в каждом самолете сидит ее Володя.

Мариана крепко подружилась с Дуней. Проверенная, на серьезных делах, хозяйка стала ее лучшим помощником и другом.

После операции на аэродроме Мариана спросила:

- Дуня! Хотелось бы тебе услышать голос Москвы?

- Господи! Да кто ж не хотел бы этого? Вряд ли найдешь во всей Колодизивке такого человека, за исключением немецких прихвостней. Да и те, наверное, тайком послушали бы.

- Ну так вот, приглашаю тебя в Москву.

- Не шути, Мариана. Не тревожь сердце.

- Так пошли?

- Куда?

- Москву слушать, кажется ясно говорю?

- Свихнулась дивчина, ей богу свихнулась. Не зря ты с неба свалилась, - засмеялась Дуня.

- Идем, идем, а то опоздаем. Сейчас передают обращение Сталина ко всем тем, кто на временно оккупированной территории остались, - тянула ее за руку Мариана.

- Схаменись, дивчина. Куда пошли? Ночь на дворе… - растерялась окончательно Дуня.

- Причем здесь ночь? - засмеялась Мариана и потащила Дуню на чердак.

Дуня покорно полезла за ней. Очутившись на чердаке, она ахнула и широко раскрыла глаза, увидев маленький чуть продолговатый ящик.

- Господи Исусе! - шепнула испуганно Дуня. Мариана показала ей множество приборов, ручек. Все было так ловко прилажено к стенке дымохода, что Дуня ни за что не догадалась бы, что здесь пристроена вторая стенка к дымоходу. Она как-то странно осмотрелась вокруг, будто опасаясь - не спрятано ли здесь еще что-нибудь. В этот момент, казалось, что Мариана - хозяйка дома, а Дуня впервые попала на этот чердак.

- Мать честная, что делается! - вырвалось у нее. - И когда ты только успела все так пристроить? Ведь здесь второй дымоход вырос. А знаешь, незаметно совсем.

Мариана протянула ей наушники.

…“Братья и сестры, временно оставшиеся под немецкой оккупацией, партизаны и партизанки”. - послышался далекий голос из родной Москвы…

Дуня закрыла лицо, и плечи ее затряслись.

Поздно ночью они улеглись спать. В хате было тихо. Дуня, наплакавшись, уснула. А Мариана думала над новым планом.

Теперь Дуня стала помогать Мариане выходить в эфир. Это были опасные минуты. Часто случалось так: Мариана только натянет антенну, а Дуня уже бежит предупредить, что рядом остановилась машина или что полицаи ходят по домам.

Однажды под вечер Мариана наладила связь с “Большой землей”, слышимость была хорошая. Но не успела она передать и нескольких групп, как услышала треск мотоцикла. Немец остановился у самого дома…

Что делать? Прервав передачу, Мариана припала к проделанному в крыше “глазку”. Во двор выбежала Дуня.

- Яйки, пан, яйки! - донесся до Марианы се голос.