Ночь утра мудренее - Жаклин Бэрд

— Буду очень признательна, — вежливо отозвалась Эмили. В ее душе внезапно проснулись подозрения: а вдруг заботливость супруга не что иное, как виртуозное лицемерие?

Кровь прилила к лицу, и она почувствовала, как в ней закипает ярость.

Вскочив, Эмили вышла из-за стола, и вдруг ее взгляд выхватил из пестрого скопления людей знакомое лицо.

— Минутку… — проговорила она, сосредоточенно всматриваясь. — Джанни! Ты ли это?! — обратилась она к молодому человеку в дальнем конце салона.

Молодой человек тотчас отозвался на ее голос:

— Да, это я.

— Соревнование между командами европейских университетов по плаванью четыре года назад в Голландии. Ты представлял университет Рима.

— Было такое дело, сеньора! — улыбчиво кивнул молодой итальянец, который сопровождал своего отца, успешного бизнесмена и давнего делового партнера Антона Диаза. — Я сразу тебя узнал, только боялся показаться нескромным. Значит, и ты меня вспомнила. Польщен.

— Конечно, я помню тебя. Ты победил тогда в своей группе. Ведь так?

— Да, сеньора Диаз, мне посчастливилось стать первым.

— Называй меня Эмили. К чему эти церемонии?

— Так ведь и ты победила среди женщин.

— Тогда был и мой день тоже, — признала Эмили.

— Надо же, какая счастливая встреча! — саркастически процедил Антон, прослушав обмен приветствий.

— Плаванье — это скучно, университетские годы — это вообще тоска, — лениво вмешалась Элоиза, видимо надеясь угодить этим Антону.

— Напротив, — возразил он, — я считаю услышанное крайне интригующим. Почему же ты мне не рассказывала, дорогая, что серьезно занималась спортом? Почему твоему супругу приходится узнавать об этом от других мужчин? — шутливым тоном, но в то же самое время весьма настойчиво обратился к жене Антон Диаз.

— За те два месяца, что мы знакомы, как-то к слову не пришлось, — тотчас ответила Эмили мужу. — Тебе кажется это таким уж удивительным? Уверена, о тебе я не знаю многого из того, о чем следовало бы знать, принимая твое предложение, — холодно добавила она.

Все собравшиеся в салоне яхты мигом замолчали и уставились на новобрачных. Антон, прищурившись, смотрел на супругу. Он понимал, что, если он продолжит этот разговор, они оба оскандалятся.

— Ты хотела, чтобы я проводил тебя в каюту, — с ухмылкой напомнил он супруге и галантно предложил ей руку.

— Нет, спасибо. Дойду сама. А ты оставайся развлекать гостей, — сказала она Антону и, обратившись к собравшимся, добавила: — Вечер был чудесный. Прошу всех меня простить. Усталость…

— И все же я провожу тебя, — настоял супруг.

— Чемпионка по плаванью! Впечатлен. И еще скромница. Впечатлен вдвойне, — бурчал мужчина, провожая супругу в каюту. — Ты полна сюрпризов, Эмили. Утешает мысль, что я все-таки поразил тебя первым. Но заруби себе на носу, дорогуша, что впредь я не потерплю подобных откровений прилюдно.

— Ты сам выставил себя идиотом! Вполне мог бы и промолчать о том, что плохо осведомлен о моем прошлом. И не смей винить меня в своей собственной глупости, — резко отпарировала Эмили. — Да, я встретила сверстника, с которым была недолго знакома и которого не видела четыре года. Да и вряд ли эта встреча способна оказать какое-то влияние на мою дальнейшую жизнь. В то время как ты не постыдился пригласить на борт яхты в наш медовый месяц свою любовницу. Как, по-твоему, я должна к этому относиться?

— Элоиза не моя любовница!

— Может, и не любовница, однако ты с ней спал. Прости, но я не знаю, как точнее тогда определить ваши с ней отношения.

— Это было давно и совершенно случайно. Ничего такого я себе больше не позволяю. Карло мой старый и добрый друг. Я не стану рисковать нашей дружбой даже из-за такой женщины, как Элоиза, тем более теперь, когда я женат.

— Надо же, мне казалось, ты не снизойдешь до объяснений со мной по этому поводу. Я ведь теперь не столько жена, сколько заложница, — с горькой насмешкой определила свой статус Эмили. — Оставь меня, Антон. Я устала и хочу спать. Надеюсь, на такой огромной яхте ты без труда найдешь себе место для сна. Я бы хотела остаться одна этой ночью.

— Что за чушь, Эмили! Когда гости отбудут, я приду спать именно сюда. Ты моя жена, и веди себя соответственно. Я не потерплю подобных капризов, — категоричным тоном проговорил Антон.

— От твоих ультиматумов у меня голова разболелась, — безразлично отозвалась супруга.

— Я пошлю стюарда за таблетками, — сказал муж и вышел.

Когда он вернулся, Эмили уже лежала, обнаженная, в постели. Антон разделся и лег рядом, положив руку на грудь жены.

Эмили вздрогнула. И стон сорвался с ее губ.

— Ты хочешь меня, — констатировал Антон.

— Да, — подтвердила женщина.

— Чем жестче мы схлестываемся, тем слаще близость, — насмешливо заметил он.

— К сожалению, это так, любимый, — пробормотала Эмили и потянулась к нему.

— Но почему ты сожалеешь об этом? — спросил Антон, приостановившись.

— Потому что это пугает меня, — призналась она.

— Чувство ко мне пугает тебя? Ты не хотела бы так любить?

— Я хотела бы не только любить, но и быть любимой. А ты же лишь играешь со мной. Моя любовь нужна тебе для иных целей, — возразила она.

— Мне бы хотелось, чтобы и через год, и через два, и позже мы все так же горели бы желанием. Только в этом случае наш брак можно будет считать удачным. Все остальные условности — пустое.

— Ты веришь в то, что говоришь? — спросила Эмили.

— Да, я в это верю, — твердо ответил Антон. — Если я буду жаждать тебя по-прежнему, ты будешь властвовать надо мной. Разве этого тебе мало?

— Я не стремлюсь властвовать, — робко ответила она. — Странно, что ты не можешь понять моего простого желания, милый.

— Что ж тут странного? Я понимаю его буквально. Потому мы женаты, потому мы в одной постели. Если твои фантастические ожидания не сбылись, то вовсе не меня ты должна винить в этом.

— Да, ты прагматик и реалист, — скептически констатировала Эмили. — А твои ожидания всегда сбываются? Ты от брака получаешь то, на что рассчитывал?

— Без сомнения. Все, даже больше, — объявил он.

— Позволь же порадоваться за тебя и посмеяться над собой, — воинственно проговорила Эмили.

— Не нужно смеха. Я сделаю так, чтобы ты стонала от наслаждения. И не стоит переносить наши разногласия в постель, дорогая. Давай будем цивилизованными любовниками, — попросил Антон и принялся ласкать ее.

Эмили млела, но не переставала думать над его словами. Она не знала, что подразумевает образ цивилизованных любовников. Ей казалось, что ночь — продолжение дня, а не оборотная его сторона.