Останься со мной навсегда - Назира Раимкулова

— Не хочу уколов! Я всё потом маме расскажу! — возмущенно сказала Бемка.

— Ладно, рассказывай! Тогда дальше я сам пойду, а ты оставайся! — Бакыт вскочил и побежал.

Бемка тоже подскочила и побежала вслед за братом; увидев, что догнать его не сможет, заревела во весь голос: «Мамаммммааааа!»

Бакыт остановился. Он стал ждать, пока ревущая Бермет не добежит до него. Когда она приблизилась к нему, она бросилась на него со своими маленькими кулаками и стала его бить, что есть сил.

— Ну, всё! Хватит! А то я сам как дам тебе сейчас! — Бакыт нахмурил брови. — Всё, пошли!

Рядом остановилась машина, из открытого окна высунулась панамка:

— Эй, дети! Вы куда?

— Туда! — Бакыт махнул рукой, показывая нужную ему сторону.

— Давайте мы вас подвезем, а то жарко! Мы до Тюпа* едем, — предложила панамка.

— Только у нас денег нет, — соврал Бакыт.

— А нам и не надо! Садитесь, далеко ведь!

Дети радостно взгромоздились на заднее сиденье. Там уже был пассажир — большая овчарка. Панамка сказала: «Не бойтесь, она не кусается. Она добрая, да, Дельта?»

В ответ собака тихо взвизгнула.

Панамку звали Ирина, она направлялась в Тюп к бабушке. Бакыт обрадовался и вслух предположил, что, может, она, бабушка Ирины, знает их бабушку?

— Может, и знает. А ваша бабушка на какой улице живет? — спросила Ирина.

— На какой? Ну, там есть поле и еще дерево большое… — ответил Бакыт.

— Я не знаю, там есть поле одно, правда, давно было, лет восемь назад, может, оно?

— Да, да! Наверное, это оно! — оживился Бакыт. Он почему-то был уверен, что именно там, в Тюпе, они найдут свою бабушку.

Урмат, приехав в Боконбаево, снова позвонил сестренке. Девочка ответила брату, что до сих пор не узнала точный адрес. Тогда Урмат решил действовать по-другому; он помнил, что фамилия у Бакыта была Султанов, да и в больничном списке фамилия Нургуль была Султанова. Значит, учитывая, что она взяла фамилию мужа, здесь также нужно искать Султанову, которая умерла в течение последних трёх лет.

Он направился в акимиат. В отделе регистрации, представившись, попросил дать архивные записи. Странно: в списке фамилии Султановой не оказалось. Тогда он стал смотреть всех женщин не моложе пятидесяти. Оказалось порядка тридцати женщин от пятидесяти пяти до девяноста восьми лет. Выписав их адреса, на случай если найдутся соседи, Урмат спросил, где находится кладбище.

Старый яблоневый сад совсем заброшен. Несколько высохших деревьев кто-то из местных доброхотов сложил в сторону и накрыл старой тканью. Урмат, идя по тропинке, вдыхал аромат свежескошенной травы. Он помнил этот запах с детства, с тех пор, как гонял коров. В груди потеплело от детских воспоминаний. Мамины руки, месящие тесто, тёплое молоко и выпеченный в печке на кукурузных ошметках хлеб. Урмат, погрузившись в свои мысли, не заметил, как подошел к краю сада, где начиналось маленькое кладбище.

У самого края стояли старые мазары*, развалившиеся от времени, тут и там растут васильки, как молчаливые свидетели прощаний и прощений. Урмат ходил по кладбищу и читал надписи, он размышлял о молодой смерти или о долгой жизни. Вот могила молодой девушки, умершей в шестнадцать, интересно, что с ней произошло? А вот этот старик прожил сто два года, мда уж, наверное, он стал свидетелем многих событий…

Вот и конец кладбища, здесь начинается пшеничное поле, у самой окраины две вырытые ямы, видимо, для новых могил. Урмат так и не смог найти бабушку Бакыта, он не знал фамилии, не знал имени…

Далеко за пшеничным полем стоит раскидистое дерево, оно словно манит к себе и зовет своими большими раскидистыми ветвями. Урмат, словно заворожённый, идёт к нему. Подойдя ближе, он понимает, насколько это дерево огромно, это старый орех. Как он здесь очутился и как смог выжить, непонятно. В отличие от ореховых деревьев, растущих в Арсланбобе*, это намного ниже, но от этого оно не теряет своей величавости. Его большие листья скрывают появившиеся плоды. Урмат любуется его красотой, он обходит вокруг дерева и, постелив свою куртку, ложится под его сень. Тишина и покой, только человек и природа наедине друг с другом. Успокаивающий шелест ореховых листьев, стрекотание кузнечиков, жужжание и щебетание… Урмата обволакивает полуденный ветерок.

Ему снится бегущий навстречу Бакыт, он бежит и машет рукой Урмату. Почему-то во сне Урмат понимает, что он сам бежит, скорее даже не бежит, а летит навстречу к мальчику. Взявшись за руки, они вместе оказываются возле дома Урмата, выходит его мама и приглашает их всех в дом, она протягивает полотенце, чтобы они умылись с дороги. Урмат и Бакыт направляются к колонке, первым умывается Бакыт, в это время Урмат жмет на рычаг. Бакыт, умывшись, начинает брызгать водой в Урмата, мальчик весело смеется. Капли попадают на лицо Урмата, и он не успевает от них укрыться. Вдруг Бакыт растворяется, и Урмат явно ощущает влагу на лице. Проснувшись, он понимает, что начался дождь. Он несильный, но все же пробивается сквозь жёсткую ореховую листву.

Урмат, быстро собравшись, бегом через все поле и снова через кладбище выбегает к дороге. Он промок. Теперь прятаться от дождя бесполезно, и Урмат просто бредет вдоль дороги, улыбаясь себе и своим мыслям.

Тюп. Ирина, попрощавшись с детьми, резко взяла с места, и только пыль осталась свидетелем её недавнего пребывания. Дети оглянулись по сторонам. Бакыт понял, что это не то место. Он стал понимать это уже на въезде в Тюп. Ирине он ничего не сказал, чтобы она ничего не заподозрила.

Постояв в нерешительности, Бакыт подошел к стоявшему у дороги ларьку. За прилавком сидела девочка лет десяти-двенадцати.

Бакыт протянул деньги и попросил бутылку лимонада и «Кириешки». Девочка протянула через окошко бутылку и пачку с солеными сухариками.

— А ты случайно не знаешь, какое село следующее?

— Знаю. А тебе зачем? — поинтересовалась та.

— Мы к бабушке приехали, только это не то село.

— Ааа, ясно. Следующее село Тогуз Булак*. Вот по этой трассе пойдете, через три часа дойдете, у меня там тоже бабушка живет, — девочка закрыла окошко, потеряв интерес к покупателям.

Бакыт, покормив Бермет и перекусив сам, еще раз пересчитал деньги. Они были на месте. Ирина не взяла с них ни копейки.

Дети снова отправились в путь. Бакыт уже сейчас стал беспокоиться о ночлеге. Ведь сколько уже прошли, а бабушкиной деревни не видно. Он подумал: вдруг опять это не та деревня, что тогда?

Он крепче взял Бермет за руку и быстрее зашагал по трассе.

Через четыре часа дети благополучно добрались до селения. Бермет устала и стала хныкать. Бакыт, усадив её на придорожный камень, сам встал рядом передохнуть. Сзади послышался шорох. Оглянувшись, Бакыт увидел корову с теленком, поднимавшуюся по насыпи на трассу. Берметка испуганно прижалась к брату:

— Ой! Я боюсь! Смотри, какая она страшная!

— Не бойся, коровы молоко дают, — ответил Бакыт, но сам осторожно поглядывал в сторону коровы.

Медленно раскачивая боками, словно большой корабль при качке, корова прошла мимо, волоча за собой конец веревки. За ней торопливо бежал теленок.

— Ну, всё, видишь, она даже не посмотрела на нас, пошли! — Бакыт потянул Бермет.

— А куда? Мы все время идём, идём… А бабушки всё нет и нет!

— Не хнычь! Скоро дойдем, мы обязательно найдём бабушку!

— Я устала! Я есть хочу! Аааааа! — Бермет стала реветь во весь голос. Бакыт достал старый носовой платок и стал утирать им лицо девочки.

— Ну, всё, не плачь, ты же хорошая, сильная девочка? Да?

— Да! — хмыкнула Бермет.

— Ну, вот, видишь, ну, что ты? Вот сейчас мы дойдём до какого-нибудь дома и переночуем, ладно, не плачь, пошли.

Бермет с размазанными по лицу слезами поплелась за братом.

Они дошли до окраины села. Из дворов потянулись ароматные запахи пищи. Лай собак, доносившийся сначала издалека, стал приближаться. В окнах нескольких домов загорелся свет. Сзади послышался цокот копыт. Оглянувшись, дети увидели всадника.

— Эй! Дети! Вы чьи? А? — спросил всадник, приблизившись.

— Мы к бабушке идём, — чинно ответил Бакыт, — только вот еще не дошли, уже темно. А вы не подскажете, где здесь можно переночевать?

— Переночевать?! А вы что, одни? Где ваши родители? — осторожно спросил всадник.

— Мама в больнице, а папы нет.

— Ой! Извини, балам, — всадник спешился. Он оказался пожилым человеком лет шестидесяти. Спешившись, старик пошёл рядом с детьми.

— Значит, вам ночлег нужен? Ну, пойдемте тогда к нам. Мы всё равно со старухой моей одни. А так погостите.

— А сколько это будет стоить? — спросил Бакыт.

— Тарт*! — воскликнул старик. — Ты что! Я никогда с гостей своих денег не брал! И где это ты услышал такое! Не было никогда такого у кыргызов. Издавна мы, кыргызы, славились гостеприимством и радушием. Еще наши деды с давних времен встречали усталого путника добром. Никогда, запомни! Никогда не бери денег с гостей. Если ты зовешь их к себе, зови не для выгоды, а для души! — старик возмущенно покачал головой: — Ох, уж эти мне городские!