Парижская тайна, или Истина в вине - Наталья Андреева

– Я уверен: это вино отличное! – Воронов первым сделал глоток. – Grand Cry. Вино высшей категории.

– «Бургундское» пили мушкетеры, – заметил Михаил и тут же понял, что сморозил глупость. Таранов хмыкнул, а Елизавета Петровна взглянула с укоризной.

– Вы увлекаетесь творчеством Дюма, Михаил Андреевич? – в упор посмотрел на него Воронов.

– Хорошая книга. Я имею в виду «Трех мушкетеров», – попробовал выкрутиться он.

– Да, «Бургундское» имеет древнюю историю… Но не увлеклись ли мы вином, господа? С чего начнем осмотр укромных местечек замка?

– С того, что вызовем крепких парней из охраны, – сказал Федор Иванович, поддев на серебряную вилочку кусочек остро пахнущего сыра и положив его в рот. Аппетитно причмокнув, Сивко заметил: – Наше дело зарабатывать деньги и пить вино, а их – ловить преступников. Мне нравится здесь, в кабинете, в этом уютном кресле. Я выпил «Бургундского» и расхотел носиться по этажам.

– Вызвать с десяток парней, чтобы поймать одну женщину? Фи! – сморщила носик Елизавета Петровна.

– Я спущусь вниз, – допив вино, заявил Таранов. – И осмотрю кладовые. Вызвать охранников мы всегда успеем.

– Нет уж, – не согласился с ним Воронов. – Первый этаж осмотрю я, а заодно проверю, заперт ли винный погреб. Это для меня важно. Поднимись наверх.

– Как скажешь, – пожал плечами Таранов. – Наверх, так наверх! Не беспокойся, я ее выманю.

– Никто и не сомневается в твоих способностях, – тонко улыбнулась Елизавета Петровна. – Я уверена: охрана нам не понадобится, если за дело берется Иван Таранов. По девушкам ты большой специалист.

– Ха!

– Я хочу остаться в кабинете, – заупрямился Сивко. – Сами ее ловите.

– Тогда я, Ваня, пойду с тобой, – поднялась Елизавета Петровна.

– Мне помощь не нужна, – запротестовал Таранов. – Вы что думаете, я женщины испугаюсь?

– Я думаю, что тебе не надо отказываться от моей помощи, – выразительно посмотрела на него Елизавета Петровна. Таранов понял и кивнул:

– Ну, хорошо. Идем!

– Михаил, вы не откажетесь еще раз осмотреть винный погреб? – пристально глянул на него Воронов. – Помнится, я обещал вам персональную экскурсию и дегустацию.

– Момент не слишком подходящий.

– Для бокала хорошего вина момент всегда подходящий.

«Иди», – взглядом приказала Елизавета Петровна, и Михаил послушно встал и кивнул:

– Хорошо, Дмитрий Александрович, я иду с вами.

Так они и поступили. Прихватив с собой план замка, Елизавета Петровна и Иван Таранов поднялись наверх, Михаил вместе с хозяином спустился вниз, а Сивко остался в кабинете, невозмутимо потягивая вино. Что же касается Зигмунда, то сомелье исчез, испарился.

«Шато Петрюс» 1991 года, или Первое разоблачение

Дмитрий Александрович Воронов невозмутимо спускался вниз по лестнице. Михаил следом, раздумывая о событиях сегодняшней ночи. О неожиданной гостье, спрятавшейся за портьерой, о смерти Бейлис, об узких следах модных женских сапожек на пашне… Черт возьми, как изо всего этого выпутаться? Из кухни, тоже находящейся на первом этаже, так аппетитно пахло пряностями и острыми соусами, что он почувствовал голод, хотя и плотно позавтракал. Но бокал вина разжег аппетит.

– Вам готовит Эстер Жановна? – спросил он у хозяина замка, почувствовав, как болезненно сжался желудок. А когда здесь, интересно, обед? Кусочек сыра, который он поддел с серебряной тарелочки, голода не утолил.

– Да, она неплохо с этим справляется, – кивнул Дмитрий Александрович. – Эстер Жановна и Зигмунд у меня на хозяйстве с тех пор, как я въехал в этот замок. А вам не показалось, Михаил, что Елизавета Петровна не просто так напросилась в попутчицы к Таранову? Она хочет поговорить с ним по душам, без свидетелей.

– Может быть, может быть.

– Не будем им мешать. Пока не будем, – значительно добавил Воронов.

Они вновь, как и вчера, шли по длинному коридору, и теперь Михаил был уверен: да, потолок опускается, а стены сужаются. Этот коридор, а точнее, галерея, с наклоном. Хозяин замка шел впереди, гость на полшага позади. Дошли до тяжелой железной двери, Воронов подергал за ручку и, повернувшись, сказал:

– Вот видите, Михаил Андреевич, погреб по-прежнему заперт. На мое вино никто не покушался, значит, дело не в нем. Она не затем проникла в замок.

– Послушайте, не зовите меня по отчеству! – взмолился Михаил. – Мне неловко. Я ведь намного моложе.

– А сколько вам лет? – В голосе хозяина послышалось любопытство.

– Тридцать.

– О! Тридцать! В тридцать я заработал свой первый миллион, и меня с тех пор не называли иначе как по имени-отчеству, – заметил Воронов.

– Не все же такие удачливые. То есть я хотел сказать, что уважаемым людям, которые старше меня, не обязательно обращаться ко мне по имени-отчеству, – попробовал вывернуться Михаил.

– Как скажете, – пожал плечами Воронов, достал из кармана ключ и вставил его в замочную скважину.

– И обращаться на вы вовсе не обязательно. Кстати, раз в винном погребе никого нет, зачем же мы туда спускаемся?

– А как же дегустация?

– Разве не важнее поимка преступника?

– Это успеется, – невозмутимо сказал хозяин. – Вчера вам помешала Бейлис, и я хочу хоть как-то это компенсировать. Прошу.

Хозяин взглядом указал на дверь. Пришлось подчиниться. Крайне неохотно Михаил ступил туда, откуда тянуло холодком и какой-то особой, известняковой сыростью. И вспомнил пещеры, в которые приходилось когда-то спускаться, темные, опасные. Ощущение оказалось такое же. Но тогда на нем была страховка, а впереди и позади шли в связке его друзья. На этот раз на крутую лестницу он шагнул первым, а следом шел Дмитрий Воронов, которого он не отнес бы к своим друзьям. Спустились в погреб.

– Я хочу угостить вас исключительным вином, Миша, – доверительно сказал хозяин замка. – Присаживайтесь.

Гость огляделся. Подле огромной бочки с вином заметил низенький столик, рядом простую деревянную скамью. Присел на краешек, Воронов же в это время достал пыльную бутылку из недр ближайшего к нему винного шкафа и, показав ему, торжественно сказал:

– «Шато Петрюс» 1991 года.

После чего на столе появились два бокала.

– Дмитрий Александрович, мне, право, неловко, – заволновался Михаил.

– Вас смущает стоимость? Или что-то еще?

– Меня все смущает. Не стоит этого делать.

– Пустяки!

Воронов ловко открыл бутылку и с видом заправского сомелье показал ему пробку:

– «Шато Петрюс». Позвольте за вами поухаживать?

После чего налил вина в оба бокала и тоже сел за стол:

– Подождите минутку, пусть оно раскроется.

Желудок у Михаила болезненно сжался. Неужели из вежливости придется это отведать?

– А чем вы зарабатываете на жизнь? – спросил Воронов. – Я имею в виду, как вы нажили многомиллионное состояние?

– Я занимался перепродажей земельных участков.

– Да, это дело доходное.

– Если вы хотите подробности…

– Ни-ни, что вы! Кто ж такими секретами делится!

– Дмитрий Александрович! – взмолился он. – Не надо на вы, я же просил!

– Настал момент, Миша. Пробуй, – предложил ему хозяин и кивнул на бокал. – Это тебя достойно.

Михаил еле заметно вздохнул и сделал глоток, после чего воскликнул:

– О! Замечательно!

– Нравится вино?

– Конечно! Это великое вино! Не плоское, гармоничное.

После чего произошло нечто странное. Дмитрий Воронов взял его бокал и выплеснул вино на пол. Образовалась рубиновая лужица. Михаил даже подпрыгнул:

– Что вы делаете?!

– Потому что это дерьмо. Подделка. Отвечай: кто ты такой?

– Я друг Елизаветы Петровны! Миллионер!

– Да ты такой же миллионер, как я водитель такси! В 1991 году владельцы Шато Петрюс приняли решение не выпускать в продажу ни одной бутылки вина. Потому что урожай не позволял получить продукт отличного качества. Они дорожат своей репутацией, ведь «Шато Петрюс» самое дорогое и самое лучшее в мире вино. Самое престижное. Урожая 1991 года не существует. А ты этого не знаешь!

– Я начинающий коллекционер, – попытался оправдаться Михаил. – Неопытный.

– Да ты вообще человек не нашего круга. И нет у тебя никаких денег. Не можешь отличить дешевое столовое вино от марочного, поддельную этикетку от настоящей, пластиковую пробку от подлинной, с тиснением. Ты не знаешь, какой она должна быть, потому что дорогого вина ты никогда не пил.

– Может, я трезвенник?

– Ну, хватит! Отвечай: кто ты такой? Зачем здесь?

Михаил вскочил и сделал движение в сторону лестницы. В руке Дмитрия Воронова тут же появился пистолет.

– Ну, попробуй, – равнодушно сказал он. – Тебя здесь же и закопают.

«Подготовился, – подумал Михаил. – Пистолет спрятал за бочкой, фальшивую этикетку на бутылку наклеил. Он еще вчера меня разоблачил и подготовился. Может, потому и к завтраку так поздно спустился?»

И, подняв руки вверх, примирительно сказал: