Путешествие по Карликании и Аль-Джебре - Владимир Артурович Левшин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Минут? Шестьдесят.
— Так. А сколько в часе секунд?
— Сейчас скажу. Шестьдесят на шестьдесят… Три тысячи шестьсот, — сосчитала Таня.
— Вот видите. Вы же делите часы и минуты не на десять частей, а на шестьдесят! Значит, и вы считаете по шестидесяткам!
Таня только руками развела:
— Вот не знала, что у нас осталось что-то от Древнего Вавилона!
Музей Пушкина
— Где мы только не побывали сегодня! — задумчиво сказал Олег, когда мы возвращались в Арабеллу. — И в Риме, и в Японии, и в Египте, и у древних славян, и в Вавилоне, а Нулика так нигде и не нашли.
— Выходит, мы с вами были правы, — лукаво улыбнулась мне Четвёрка. — Но не беспокойтесь, друзья! Нулика мы обязательно найдём! На всякий случай заглянем в музей Пушкина.
— Как, у вас есть музей Пушкина? — изумились ребята. — Поэт в Арифметическом государстве? Какое он имеет к вам отношение?
— Пушкин был очень разносторонним человеком, — возразила Четвёрка. — Он прилежно изучал историю, любил музыку и интересовался нами, жителями Арабеллы.
В это время мы подошли к небольшому дому, украшенному портретом великого поэта.
Четвёрка с бантиком ввела нас в комнату, где не было ничего, кроме странного рисунка, висевшего на стене.
— Этот рисунок взят нами из рукописей Александра Сергеевича, — продолжала Четвёрка. — Дело в том, что с давних пор люди ломали головы над тем, откуда взялось начертание арабских цифр. Существует много всевозможных догадок. Пушкин тоже предложил свой остроумный домысел, который нам очень понравился. Он решил, что все десять арабских цифр, включая нуль, помещаются в этом магическом квадрате. Чтобы легче разобраться в его рисунке, взгляните сюда.
Четвёрка достала большую папку, которой мы вначале не заметили.
Там было десять листов. На каждом — всё тот же рисунок, но всякий раз жирная линия обрисовывала новую фигуру, в которой мы без особого труда узнавали какую-нибудь из наших цифр. Только пятёрка немного подгуляла — у неё не хватало хвостика.
Четвёрка с бантиком объяснила, что в древние времена у пятёрки хвостика не было. Он вырос несколько позже.
— Интересно! — сказал Олег. — Но можно ли считать, что предположение Пушкина верно?
— Многие его оспаривают. Но нам, арабелльцам, оно по душе. Приятно сознавать, что ты вышел из магического квадрата!
— Здесь даже и нуль квадратный, — подхватил Сева.
— А нашего Нулика так и не видно, — сокрушённо вздохнула Таня.
В это время мы услышали звон старинных часов. Било двенадцать.
— Ай-ай-ай! — заторопилась Четвёрка. — Через час начнётся диспут, и я в нём участвую. Надо спешить.
— Что за диспут? — полюбопытствовал Сева.
— Очень важный диспут, в Клубе любителей поспорить. По всему городу развешаны объявления. Разве вы не видели?
— Мы тоже хотим пойти! — решительно заявили ребята.
— Буду очень рада! — любезно поклонилась Четвёрка. — Вы ведь тоже можете принять участие в споре.
— А о чём спор?
— О том, что́ больше: 4/7 или 2/3? У нас, оказывается, еще не все это знают.
И мы отправились в Клуб.
Любители поспорить
Зал был набит до отказа.
На помосте стоял большой судейский стол и два маленьких — по бокам. Справа и слева находились площадки, похожие на вышки в бассейне.
Прозвенел звонок, и на сцену поднялись трое судей в красных мантиях.
Главный Судья поднёс к губам рупор и начал:
— Любители поспорить! Открываем наш очередной, два миллиона четыреста сорок первый спор. Его затеяли вчера наши младшие школьники. Спор, начатый в классе, продолжался на улице. У противников появились синяки и шишки. Учительница не сумела справиться с драчунами. И вот мы, любители поспорить, получили приятную возможность: перенести этот спор в наш Клуб. Да здравствуют спорщики! Что бы мы без них делали? Итак, перехожу к существу: одни утверждают, что дробь 4/7 больше дроби 2/3. Другие, сами понимаете, доказывают обратное. Попрошу капитанов обеих команд занять свои места.
На сцену поднялись две карликанские школьницы — Единица и Пятёрка. Они сели за маленькие столики.
В зале зашумели, засвистели, захлопали.
— Не подкачай, Пятёрка! — кричали одни.
— Держись, Единица! — кричали другие.
— Тишина! — рявкнул Главный Судья. Зал нехотя затих. — Для полной наглядности прошу обе дроби, послужившие причиной спора, подняться сюда.
Четверо карликан, среди которых была и наша Четвёрка с бантиком, заняли места на боковых площадках, образуя дроби:
4/7 и 2/3.
— Слово предоставляется Единице, — загремел рупор.
Единица встала, поклонилась судьям и заговорила:
— Утверждаю со всей ответственностью, что 4/7 больше, чем 2/3. (Свист, аплодисменты.) Нечего свистеть! У меня имеется веское доказательство. Вот оно.
Единица подняла над головой палку и угрожающе помахала ею в воздухе. (Шум, оживление в зале.) Потом она подошла к первой дроби и поставила палку рядом с ней.
— Вы видите, — сказала Единица, — эта палка доходит Четвёрке до самого бантика. А теперь измерим вторую дробь… Ага, что я говорила? Палка намного выше верхней цифры 2!
— Это потому, что я сегодня в тапочках! — обиженно пискнула Двойка.
И опять смех, свист, аплодисменты.
С трудом успокоив публику. Главный Судья предоставил слово Пятёрке.
— Не знаю, против чего я должна возражать, — спокойно начала она. — Если мой противник не смеётся над нами, то он, очевидно, глуп.
— Прошу записать в протоколе, что меня оскорбили! — заявила Единица.
— Призываю вас к порядку, Пятёрка, — сказал Главный Судья.
— Великий Судья, — обратилась к нему Пятёрка, — разве дроби измеряют палками? Ведь одни школьники пишут большие цифры, другие — маленькие. Если цифры измерять по росту, то Девятка может оказаться меньше Нулика.
— Ах, вам не нравится моя палка! — вскочила с места Единица. — Так бы и сказали. Я могу дать другое доказательство. Положим обе дроби на весы. И вы увидите, что первая весит больше, чем вторая.
— Вы намекаете на то, — закричала упитанная Семёрка, — что я съела сегодня за завтраком слишком
