Кратчайшая история Европы. Самый полный и самый краткий справочник - Джон Херст

Если вы пришли к подобному мнению, то ваши взгляды близки к взглядам Сократа, Платона и Аристотеля, великих афинских философов, которые сильно сомневались в ценностях афинской демократии и подвергали ее жестокой критике. Они жаловались на непостоянство человеческой природы: люди часто нерешительны и невежественны, их легко склонить на ту или иную сторону. Искусство управления государством требует мудрости и умения принимать взвешенные решения, а далеко не все обладают этими качествами. Наша система представительной демократии древним философам наверняка понравилась бы больше. Что бы мы ни говорили о своих представителях в органах власти и как бы мы их ни критиковали, они, как правило, гораздо более образованы и лучше осведомлены о положении вещей в политике, нежели среднестатистический обыватель. В нашем государственном аппарате служит много достойных политиков. И хотя народ напрямую не управляет государством, государство прислушивается к мнению народа. Правда, Сократ, Платон и Аристотель не назвали бы такую форму правления демократией.

Своими корнями древнегреческая демократия уходит в военную организацию древнегреческого общества. Исследуя разные формы правления, мы обязательно заметим тесную связь между формой военного устройства и формой государственного правления. В Афинах не существовало регулярной армии, которая состояла бы из солдат, расквартированных в казармах и готовых в любое время вступить в боевые действия. Все «солдаты» в Афинах были обыкновенными гражданами, торговцами или крестьянами, получавшими серьезную подготовку к сражению в сомкнутых боевых порядках. Когда начиналась война, они оставляли свое обычное занятие и брали в руки оружие. Демократическое общественное собрание зародилось как собрание таких граждан-воинов, ожидающих приказов военачальников. Решения об объявлении войны и заключении мира, а также по поводу тактики, принимал совет старейшин или представители высших сословий. Затем эти решения объявлялись собранию воинов, при этом ораторы ставили перед собой цель возбудить толпу и подготовить ее психологически к предстоящим действиям. Никто даже не думал, что воен ное собрание будет детально обсуждать принятые решения или предлагать нечто свое; обычно воины возгласа ми выражали свое одобрение и запевали боевые песни.

Но постепенно полномочия этого собрания расширялись, в конце концов оно взяло в свои руки всю полноту власти. Когда это произошло точно, нам не известно, но поскольку в те времена люди воевали часто и существование полисов практически полностью зависело от своих граждан-воинов, то эти граждане-воины стали пользоваться большим авторитетом. Таким образом, демократия зародилась как военное собрание. Но оно же одновременно было и родовым собранием. Изначально все население Афин делилось на четыре рода, и сражалось оно разделившись на отряды по родовому признаку. Эти роды выбирали своих представителей для управления государством, и даже когда в Афинах установилась более формальная демократия, человек продолжал принадлежать к одной и той же группе избирателей, даже если он менял свое место жительства. Географический принцип никогда не был главным в древней демократии.

Прямая демократия предполагает как большую гражданскую сознательность всего населения, так и веру в народ. Идеалы афинской демократии изложил знаменитый афинский полководец Перикл, произнося речь на погребении погибших во время войны со Спартой. Эта речь записана в «Истории Пелопоннесской войны» афинского автора Фукидида, первого историка, попытавшегося описывать события с объективной точки зрения. «История» Фукидида сохранилась в средневековых копиях, сделанных в Константинополе. В Италии, через 1800 лет после ее написания, эту речь перевели на латинский язык, а позже появились и переводы на современные европейские языки. После Геттисбергской речи Линкольна это самая известная речь, произнесенная политиком на кладбище. Речь Перикла длилась гораздо дольше речи Линкольна.

Вот лишь отрывки из нее:

Наш государственный строй не подражает чужим учреждениям; мы сами скорее служим образцом для некоторых, чем подражаем другим. Называется этот строй демократическим, потому что он зиждется не на меньшинстве, а на большинстве (демоса). По отношению к частным интересам законы наши предоставляют равноправие для всех; что же касается политического значения, то у нас в государственной жизни каждый им пользуется предпочтительно перед другим не в силу того, что его поддерживает та или иная политическая партия, но в зависимости от его доблести, стяжающей ему добрую славу в том или другом деле...

Повторяющимися из года в год состязаниями и жертвоприношениями мы доставляем душе возможность получить многообразное отдохновение от трудов, равно как и благопристойностью домашней обстановки, повседневное наслаждение которой прогоняет уныние.

Одним и тем же лицам можно у нас и заботиться о своих домашних делах, и заниматься делами государственными, да и прочим гражданам, отдавшимся другим делам, не чуждо понимание дел государственных. Только мы одни считаем не свободным от занятий и трудов, но бесполезным того, кто вовсе не участвует в государ ственной деятельности[2].

Государство, поддерживающее культуру и просвещение, состоящее из в высшей степени сознательных граждан, стремящихся к общему благу – вот идеал древнегреческой демократии, хотя мы и знаем, что благосостояние Афин в огромной степени зависело от труда рабов, а граждан иногда приходилось силком затаскивать на общее собрание. Подобные идеи привлекают нас и сейчас, хотя о положительных аспектах вдохновенной речи Перикла стали вновь задумываться относительно недавно.

В течение долгих столетий правящие классы к демократии относились резко отрицательно, что было обусловлено не только политическими реалиями Европы, но и самой системой образования. Большинство классических авторов, которых изучали представители элиты, выступали против демократии. Это убеждение укоренилось настолько прочно, что в начале XIX века английский ученый и радикальный мыслитель Джордж Гроут совершил настоящий переворот в исторической мысли, заявив, что демократия и высокая культура взаимосвязаны и что невозможно восхвалять вторую, порицая первую. Таков вклад Англии в признание демократии.

Но даже сегодня мы находим, что некоторые аспекты древнегреческой демократии расходятся с нашими идеалами. Почти все в ней было нацелено на достижение исключительно общественного блага, порой даже посредством принуждения, и очень мало внимания уделялось интересам отдельных людей. Главной привилегией афинского гражданина считалась принадлежность к государству, и, как сказал Перикл, если кто-то не участвовал в государственной деятельности, его считали бесполезным членом общества и даже недостойным звания гражданина. Наше представление о правах человека имеет иное происхождение.

Афины и другие маленькие древнегреческие города-государства утратили независимость после того, как в IV веке до н. э. их завоевал Александр Македонский, пришедший с севера Греции. Демократии настал конец, но греческая культура продолжала развиваться, и, благодаря военным походам Александра, она распространилась по всему восточному Средиземноморью и Ближнему Востоку. Эта культура сохранилась даже после завоевания восточных провинций Римом и долго еще процветала в этой грекоязычной половине империи.

Рим во времена завоевательных походов был республикой, а не демократией. В нем проводились общественные собрания, которые, как и в Греции, исторически были связаны с собранием граждан, имевших право носить оружие. Каждый гражданин Рима шел на войну, экипируясь на собственные средства. Вклад каждого человека в общее дело соответствовал его имуще ственному состоянию. Самые богатые люди, которые могли позволить себе приобрести боевых коней, составляли немногочисленную римскую конницу. Все остальные были воинами пехоты, но разных степеней: сначала шли тяжеловооруженные воины, облаченные в панцирь, с мечом и щитом; затем легковооруженная пехота; после нее – воины, вооруженные одним копьем или дротиком, а под конец шли самые бедные граждане, которые могли позволить себе только пращу, то есть кусок ткани или кожи, с помощью которого метали камни.

В раннюю эпоху общественное собрание походило скорее на военный парад. Мужчины распределялись соответственно своим военным званиям: всадники, тяжеловооруженные воины пехоты, воины пехоты второго, третьего, четвертого классов и, наконец, пращники. Голосование также проходило по группам. Сначала положение дел между собой обсуждали всадники, приходя к определенному решению; затем высказывались тяжеловооруженные воины пехоты и так далее. Каждая группа выражала свое мнение, но голоса их не были равнозначны. Всего существовало 193 голоса, распределенных между группами согласно их статусу. У всадников и тяжеловооруженных воинов пехоты в общей сложности насчитывалось 98 голосов из 193 – по сути дела, большинство, хотя основная масса солдат принадлежала к другим группам. Когда первые две группы приходили к общему решению, то необходимости выслушивать мнение других групп уже не было, да их часто и не спрашивали; всадники и тяжеловооруженные воины пехоты решали все вопросы. Теоретически решение принимали все собравшиеся, но на практике решающий голос оставался за богатыми.