Битвы Ренессанса - Владислав Добрый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Естественно, делла Скала не могли выгрести все гарнизоны из замков и отправить в Милан всю кавалерию — это немедленно бы спровоцировало атаку на их земли от остальных их врагов. Под Парабьяго делла Скала отправили, как максимум, половину своего войска.
А источники единодушно утверждают, что «немецких» наемников у Лодризо было примерно столько же, сколько людей делла Скалы. Поэтому, численность войска Лодризо Висконти можно оценить, как максимум в 3500 солдат, из которых до 2000 всадники. Но я бы не удивился, если бы вдруг выяснилось, что у него было около 700 кавалеристов, из которых меньше сотни рыцари, и несколько сотен пехоты.
Подытожим:
700–2500 всадников
1000–2500 пехоты
Семья Висконти правящая Миланом и решительно настроенная не дать Лодризо Висконти свергнуть Висконти и захватить Милан:
Этторе да Паниго. Вообще-то Этторе был из Болоньи, но так получилось, что из Болоньи его поперли. Обычная итальянская история — Этторе да Паниго решил устроить хитрую многоходовочку в Болонье, по результатом которой Болонья отпадала от гвельфов, то есть уплывала из рук Папы Римского и приплывала в руки императора Людовика. Бунт не удался, многих заговорщиков убили, Этторе да Паниго бежал в Милан. Людовик подсуетился и сделал да Паниго имперским викарием в Милане в 1339, надеясь вызвать в Милане здоровую конкуренцию (или нездоровую поножовщину, кто его знает) — но Адзоне смог не только твердо удерживать власть, но и найти с Этторе да Паниго общий язык. Этторе привел с собой, как утверждают источники, пять сотен сотен всадников, и все как один, рыцари. Похоже, пятьсот рыцарей, это синоним «очень много и все с оружием». Есть упоминание городка, где их квартировали — в нем три улицы. Ну не поместились бы они там. У де Паниго было максимум пара сотен конных юнитов, наверняка очень различного уровня прокачки. Но, и это было очень кстати. Еще примерно сотня рыцарей была нанята в Савойе (источники опять говорят о пяти сотнях всадниках) и они успели подойти. Плюс какое-то, сравнимое количество, было тяжелых кавалеристов в личных дружинах Висконти и других богатых семей Милана (да-да, их тоже по источникам пять сотен, ну вот так совпало). Судя по тому, что о последних вообще не упоминается в описании битвы, их боевая эффективность оставляет желать лучшего.
Зато у Милана было пешее ополчение и не только из Милана. В то время Милан мог выставить не менее двух тысяч человек. А если сильно припечет, то есть косвенные доказательства того, что ополчение могло доходить и до шести тысяч. При некоторых условиях. Например, драться идти не далеко, еды с собой много брать не надо. А драться идти — надо. Тут как раз такой случай — Парабьяго в 25 километрах от центра современного Милана. Кроме ополчения собственно Милана, в войско влилось несколько ополчений окрестных и союзных городов.
Очень похоже, что при сравнимой, или не на много меньшей численности кавалерии, на стороне Милана было подавляющее численное превосходство в пехоте. Подытожим:
500–1500 конницы
2000–6000 пехоты
Миланскую кавалерию возглавил Джованни Висконти, общее командование над армией принял Лукино (или все таки Лучино?) Висконти.
Ах, да, чуть не забыл — на стороне Милана был еще и святой Амброджо. Произносить надо высоким тоном, сжимая пальцы рук в щепоть и поднимая их к лицу. Святой Амброджо, это Амвросий Медиоланский. Медиоланум — это Милан, когда он еще был римским городом. Амвросий умер в конце IV века, но успел стать довольно известным человеком в христианском мире. Из той седой древности и растут ноги у миланского архиепископства с правом самоуправления. Мощи (в смысле кости) Амвросия Медиоланского с собой брать не стали. Боялись, что украдут. Нет, я не шучу — это ценный артефакт, с подтвержденными перками на исцеление и вообще аурой возвышенной благодати и исправным ручейком низменной выгоды от прибывающих в город паломников. Шутки про то, что от некоего святого по средневековым городам раскидано восемнадцать голов, из которых только девять настоящие — они не на пустом месте растут. Хороший, годный, пропиаренный артефакт, Амвросий представлял не только божественную, но и вполне экономическую ценность.
Однако, святой Амброджо был покровителем Милана, поэтому то, что он не присутствовал лично, не отменяло того факта, что на него всерьез рассчитывали.
Про миланское карроччо в той битве ничего не нашел. Но оно должно было быть.
Как выглядели сражающиеся стороны. Вот вам Итальянский рыцарь XIV века:
Это красивое современное изображение, основанное на не таких красивых средневековых изображениях (в том числе на скульптурах) и немного на археологии. Так ли они выглядели на самом деле? Совершенно точно, далеко не все. Но об этом позже.
Что мы знаем о немецких наемниках? Вернер фон Урслинген и
Конрад фон Ландау были выходцами из весьма приличных семей. Первый — член семьи герцогов Урслингена и, вероятно, потомок герцогов Сполето. Второй, Кондрат — родился старшим сыном графа Эберардо III в древней швабской деревне Бург Ландау около Эртингена в современном Вюртемберге и носил титул Конрада II, графа Ландау. Помимо пышных титулов, это говорит и о том, что они себе позволить хорошее оснащение. Примерно такое:
Очень похоже, что эти пышные ребята приехали убивать за деньги совсем не от плохой жизни, а из любви к самому процессу.
И это не только мое предположение. Сами рыцари постоянно подчеркивают, что только тот, кто получает от битвы физическое наслаждение и есть настоящий рыцарь. Французское слово «кураж» первоначально означает возбуждение и экстаз, получаемый во время боя. И первоначально использовалось это специфичное понятие, разумеется, именно в среде феодальной знати. Да, ладно, что вы меня слушаете — дам слово рыцарю и трубадуру Бертрану де Борну:
Мне пыл сражения милей
Вина и всех земных плодов
Вот слышен клич: «Вперед! Смелей!»
И ржание, и стук подков
Вот, кровью истекая,
Зовут своих: «На помощь! К нам!»
Боец и вождь в провалы ям
Летят, траву хватая
С шипеньем кровь по головням
Бежит, подобная ручьям…
Данте потом упомянул Бертрана в своей «Божественной комедии». Бертран, находясь в аду, несет перед собой свою голову, освещающую ему путь, как светильник. В общем жил как герой, умер как герой, и после смерти аж светился от счастья.
Тяжелая конница Италии, разумеется, как и у нормальных людей, набиралась в основном из феодальной знати. Но увы, её было слишком уж мало для постоянной войны.
Помните де Куси? Невероятно богатые французские феодалы, о которых я упоминал чуть раньше? Так вот, в разное время, за XIII-XIV у них в списках числилось 200–300 вассально зависимых феодов, от которых по зову должно было явиться по копью. В Пикардии, которая принадлежала роду де Куси, проживало тогда около миллиона человек, больше чем сейчас. Учитывая, что феодальной знати было около 1% (Пикардия считалась «рыцарским» краем, может там было немного больше) то кажется, что выставить 200–300 человек с десяти тысяч это не много. Однако, на практике, мужчин призывного возраста было сравнительно мало (до 70% населения приходилось на детей) и по факту, на тренировочные сборы (не конкретно у де Куси, но аналогичные случаи зафиксированы) приезжало хорошо, если половина теоретического количества рыцарского ополчения. Дело даже не в банальном отлывании, просто специфика образа жизни: «Ни у одного из нас нет отца, который бы умер в своей постели, — писал некий рыцарь XIII столетия. — Все погибли на поле брани».
Дальше — хуже. Рыцари, принципиально не маравшие рук ничем, кроме тренировок и крови, (на самом деле им законодательно запрещались любые другие занятия) сильно сдали позиции уже в начале XIV века. Привожу отрывок из той же книги Барбары Такман, «Загадка XIV века»:
«До нас дошли также сведения о Гишаре Вере, рыцаре, умершем молодым в 1287 году. Его семья едва сводила концы с концами. После себя Вер оставил незатейливое имущество: две кровати, четыре простыни, три одеяла, два коврика, стол, три скамьи, пять сундуков, пять пустых бочек, шахматную доску, шлем
