Дурная кровь - Андрей Никонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На комм пришло сообщение от Тильды, дочки Марковицей, планшет обработал его, соединил окружающий бунгало пейзаж с изображением Стеллы, добавил её голос и выслал ответ. Сама Стелла, точнее, то, что не обглодали рыбы, лежала в двухстах километрах западнее, на дне океана.
Глава 4. Отверженный
Пятый (последний) день Рождества
329 года от Разделения
Протекторат Ньюпорт, поместье Кавендиш
Сын Эла Кавендиша появился утром, вертолёт, зависнув над поместьем, сбросил кокон с тремя людьми, по пути на землю кокон раскрылся, словно гибрид парашюта и ковра-самолёта, и мягко приземлился на подъездной дорожке. Из него выбрались трое, два штаб-сержанта, они начали обход поместья, и Патрик Кавендиш, капитан Сил обороны Параизу.
Павел ждал его на крыльце.
– Идём, – Патрик увлёк Веласкеса за собой, прошёл в кабинет. – Это здесь случилось?
Вопрос был риторическим, Павел послал видео почти сразу, как закончил заниматься с наследством опекуна, но капитан и не ждал ответа, он обошёл комнату, разглядывая обстановку, потом уселся в кресло отца, кивнул на стул, стоящий напротив.
– Мы не ладили, – сказал он. – Ты и я. Глупо получилось, я ведь против тебя ничего не имею, отец всегда уделял нам внимание, и когда мы с Ниной были детьми, и после, а ты появился неожиданно, словно ниоткуда. Я много думал об этом и хочу извиниться.
– Да чего уж там, – Павел чуть покраснел, враждебности Патрик никогда не проявлял, некоторая холодность – да, в их общении присутствовала, но не более того. – Я понимаю, чужак в семье, да ещё эспер, не каждый с этим смирится.
– Нина смогла, и мама приняла тебя как родного, а я – нет, – Патрик смотрел прямо перед собой, не моргая, словно видел какую-то цель, – мы ведь знаем, что эта история про дальних родственников – полная чушь. Но мы должны её держаться, так хотел отец. Ладно, я не об этом хотел поговорить. Скажи, он не сказал тебе что-то перед смертью?
– Позавчера он сказал, что умрёт. Я думал, Эл пошутил, он отлично себя чувствовал, шутил и всё такое. А на следующий день я его нашёл здесь. Ты это имел в виду?
Патрик неожиданно замялся. Потом залез в карман, достал квадратный лист гибкого экрана, закатанного в пластик, повертел в руках.
– Есть кое-что, ты этого не знаешь. Семь лет назад, за год перед тем, как ты появился, Эл сильно болел. Очень сильно, он сгорал буквально на глазах, мы возили его в столицу, ты в курсе, какие у Службы контроля возможности, они даже магов подключали, чтобы те как-то его на ноги поставили, но ничего не получалось. Эл, – капитан усмехнулся, – уже завещание написал, разделил между нами дом в Ньюпорте, поместье, какие-то предприятия в Тампе, мы старались на это внимания не обращать, надеялись, что всё обойдётся. Особенно мама, они уже не жили вместе, но каждый день разговаривали, мне кажется, стали гораздо ближе, чем до того, как расстались. В общем, в тот день мы с отцом были одни в городском доме, к нему приехал мужчина, странный какой-то, я думал, что это врач. Они заперлись в кабинете, о чём-то разговаривали минут сорок. А потом вместе уехали. Помню, мне ещё от Эмили влетело, что я отпустил Эла неизвестно с кем.
Он снова замолчал, глядя в окно, Павел его не торопил.
– Эл приехал на следующий день, он был совсем плох, почти не разговаривал. Но потом внезапно пошёл на поправку, не так чтобы быстро, но с каждым днём ему становилось лучше. Через месяц он снова появился на работе, и словно ничего не произошло. На Рождество, вот такое же, как это, как раз на пятый день, мы разговорились, и он сказал, что получил кое-что взаймы, и за это должен будет заплатить. А потом дал мне конверт вот с этим листом. Погоди, чуть позже покажу, обязательно. Я вот что думаю, он заплатил тобой.
– В каком смысле? – удивился Павел.
– Ты – это его плата за несколько лет жизни. Твои родители, Павел, это сделали.
– Нет, – Веласкес облегчённо рассмеялся, – поверь, Падди, я знаю, кто мои родители. Мать меня бросила, отец не стал бы помогать, скорее, наоборот. И уж тем более не сделал бы это ради меня.
– Да? – Патрик внимательно посмотрел на Павла. – Полагаю, ты не можешь об этом говорить?
– Нет.
– Значит, я ошибался, и это кто-то другой. Держи, это тебе.
Лист, который Патрик протянул Павлу, был с таймером, который запустился, стоило ему взять экран в руки, обратный отсчёт показывал, что остались две минуты.
– Копировать бесполезно, – предупредил капитан, – я уже пробовал, сверху вероятностный поляризатор, он даже военные объективы засвечивает, каждый раз получаются новые изображения, и идентификационный датчик наверняка настроен на тебя. Ты там видишь что-нибудь?
Павел кивнул, глядя на фотографию. На ней была запечатлена женщина лет двадцати пяти, светловолосая, в серебристом бикини, она сидела на корме яхты, глядя прямо в объектив. Над фотографией женским округлым почерком было написано:
«Лично в руки Павлу Веласкесу в пятый день Рождества 329 года, без свидетелей, с восьми до десяти часов первой трети. Не вскрывать, не копировать – встроена система самоликвидации».
– И что там?
– Женщина. Молодая и красивая.
– Всё в этом мире сводится к молодым и красивым женщинам, – Патрик криво улыбнулся. – Посмотри на надпись, Эл был уверен, что не сможет отдать тебе сам эту штуку, значит, он также знал, когда его убьют. И ещё кто-то знал, что через какое-то время среди нас появится Павел Веласкес. Смешно, правда?
– Ничего смешного нет, – Павел бросил последний взгляд на фотографию, та ярко вспыхнула, экран почернел. – Вот и всё, пропала. У тебя нет больше никаких идей, кто мог это сделать? Убить дядю Эла?
– Нет, – Патрик покачал головой, – почти никаких зацепок. Только этот странный посетитель, его потом показывали в новостях, он покончил с собой, выбросился из окна. Но когда они с отцом разговаривали, я случайно услышал имя. Мне кажется, этот человек должен что-то знать, но сейчас мне до него не добраться. Джон Маккензи.
– Конечно же не добраться, он, наверное, помер давно, – Веласкес фыркнул, – это же тот учёный, который открыл эффект Маккензи лет сто назад, он вычислил режим
