Феномен зависти. Homo invidens? - Александр Донцов

Левое Око – око Хора – символизирует воскресение после смерти. Помните, когда Сет убил Осириса, отца Хора, тот дал ему проглотить свое Око, перед тем изрубленное Сетом и исцеленное богом врачевания Тотом, и Осирис ожил? К Оку Хора относят эпитет «Уджат», означающий «Здоровое, невредимое», а по созвучию с «Уаджит» – «Зеленое», как и имя богини-кобры, покровительницы Нижнего Египта. По мнению И.В. Рака, цвет здесь – метафора: «зеленое», как и «невредимое», значит «воскресшее», подобно тому, как воскресает природа после разлива Нила. Амулеты в виде Ока Хора клали в погребальные пелены мумии, дабы умерший воскрес в загробном царстве, как это произошло с Осирисом. Таким образом, Священному Оку древние египтяне поклонялись с надеждой и опасением, причем надежды, кажется, было больше. По словам М. Мюллера, «в религиозной поэзии все хорошее и полезное называют «глазом солнца», то ли потому, что жизнь обязана своим существованием лучам великого небесного тела, как красочно заявлено в некоторых гимнах, то ли, возможно, также потому, что глаз, вырванный и упавший на землю, создал жизнь… В любом случае солнце всегда рассматривали как создателя людей, которые «произошли из его глаза» способом, который по-разному интерпретировался египтянами»[89].

Вера в охранные, целительные свойства Ока отчетливо воплотилась в ряде обрядов и ритуалов, связанных с глазами и зрением. В основном они были продиктованы стремлением обеспечить благополучие усопшего в загробной жизни, но не только. Наиболее известным среди них является, пожалуй, обряд «отверзания уст и очей», который символически воспроизводит встречу Хора с Осирисом и воскрешение великого бога после того, как он проглотил глаз сына, Око Уджат. Насколько понял, этот обряд включает несколько элементов-манипуляций с мумией, саркофагом и скульптурным изображением умершего. Воспользуюсь реконструкцией церемонии, сделанной И.В. Раком[90], а также авторами богато иллюстрированной энциклопедии «Древний Египет», подготовленной под руководством английского египтолога Х. Штрудвик[91]. Изначально обрядовые процедуры проводились над статуей умершего, которую надлежало научить «жить» в Дуате, загробном царстве, в додинастический период расположенном на небе, в месте утреннего «воскрешения» Солнца, а к началу Среднего царства локализованного под землей, там, куда уходит «умершее» Солнце. После того как изваяние было установлено, сын умершего или жрец, изображающий бога Хора, касается губ статуи окровавленной ногой жертвенного быка и произносит заклинание. Затем он берет в руки тесло, четырежды касается им уст и глаз статуи и произносит второе заклятие. Затем весь обряд повторяется от начала до конца, но уже с резцом скульптора. И когда прозвучит последнее заклинание: «Хор надавил уста твои, он отверз очи твои!» – статуя оживет, т. к. ей символически возвращена способность есть, говорить и видеть. Возможно, на начальном этапе глаза и рот статуи действительно высекались во время церемонии. Впоследствии глаза статуй, а также антропоморфных саркофагов и гробов зачастую изготавливались отдельно и во время обряда вставлялись в углубления. Статуя «оживала» в тот момент, когда глаза были инкрустированы или нарисованы.

Как сообщает Х. Штрудвик, ко времени становления Древнего царства (2686–2181 до н. э.) египтяне отказались от «участия» заупокойного изваяния в этом обряде. Ритуальные действия теперь были обращены на мумию – ей «открывали» рот, глаза, уши, нос, чтобы вернуть к жизни все органы чувств. Ритуал происходил в гробнице, где умерший (точнее, мумия), стоя на пороге загробного мира, проходил через обряды очищения и помазания, совершались воскурения благовоний, ритуальные прикосновения к мумии, произносились заклинания. Сначала жрецы, облаченные в одежды и маски богов Дуата – чаще всего это было церемониальное одеяние из шкуры леопарда, – проводили обряд омовения и очищения, поливая мумию водой, сжигая порошок натрона, воскуряя благовония. На месте жреца мог быть сын или наследник покойного, что указывало на отношения Осириса и Хора, отца и сына, и способствовало быстрейшему сближению усопшего с Осирисом. Затем жрец исполнял важнейшую часть ритуала – прикладывал специальный нож к устам умершего, что считалось ключевым моментом церемонии, так как позволяло умершему принимать пищу в загробном мире. По словам И.В. Рака, «отверзанию уст» предшествовал и обряд «поиска» Ока Уджат, в котором все 70 дней, пока бальзамировщики мумифицировали тело, пребывала душа покойного и которое, будучи исцеленным жрецами, поможет его оживить. Думаю, эти поиски символически связаны с амулетом Ока Хора, помещавшимся среди слоев льняного полотна, укутывающего мумию.

Затем в жертву приносили священное животное – чаще всего быка. Разделав тушу, для продолжения обряда жрец обычно оставлял сердце или левую переднюю ногу, которыми совершал прикосновение к глазам и рту мумифицированного тела. После отверзания уст наступал черед важнейшей церемонии подношения даров. На столе для приношений выставлялись и изображались обильные еда и питье, читалась молитва о щедром насыщении усопшего. Теперь тело можно было предать земле, но приношения, несмотря на погребенные с мумией припасы, следовало регулярно возобновлять. В основе всего заупокойного культа Древнего Египта, подчеркивает Х. Штрудвик[92], лежал сокровенный страх не перед первой, физической, а перед второй, окончательной и бесповоротной смертью от голода и жажды в вечности загробного царства. Несмотря на четкие указания старшему сыну-наследнику или нанятому жрецу о систематическом проведении заупокойных обрядов, египтяне не были столь наивны, чтобы полагать, что эти обряды, включая приношения, будут совершаться вечно. Поэтому они прибегали к специальным магическим мерам, которые обеспечивали их «снабжение» всем необходимым на долгие-долгие годы, даже когда память о них исчезнет. Такими мерами служили изображения и заклинания, которые столь же успешно, как настоящие кушанья, могли поддержать Ка усопшего. Среди рельефов и настенных росписей гробниц часто встречается сцена пира – усопший сидит у стола, ломящегося от приношений.

Если вы, читатель, не устали следить за повествованием, то, возможно, обратили внимание на новое слово «Ка». Оно обозначает столь значимый для понимания древнеегипетского загробного культа «персонаж», что о нем нельзя не сказать хотя бы несколько слов. Ка – одна из трех неосязаемых ипостасей каждого человека, которая «появляется в момент его рождения и существует как его двойник на протяжении всей жизни и после смерти. На многих изображениях бог – творец Хнум – на своем гончарном круге одновременно лепит и физическое тело человека, и его Ка»[93]. После смерти человека Ка продолжал жить и нуждался в еде и питье. Приношение угощений или изображение их на стенах гробницы поддерживали силы Ка. Заупокойные статуи считались воплощением Ка умершего, иногда головной убор изваяния был увенчан знаком Ка – парой воздетых рук. Для египтян тело было важным условием благополучного пребывания в загробном мире: тела бальзамировали, помещали в подземные гробницы, стремясь сохранить покой усопшего и неприкосновенность приданого. Но твердой уверенности, что тело можно сохранять бесконечно долго, не было. Поэтому египтяне и стали делать заупокойные статуи, которые замещали тело, поскольку были вместилищем Ка умершего, своеобразным «резервуаром» для нематериальных жизненных сил покойного.

По мнению специалистов[94], Ка, двойник, – воплощение не какой-то составной части человека, а полная копия его как индивида. Внешнее сходство двойника с прототипом – лишь условие актуализации целостного образа, но условие обязательное. В книге И.В. Рака есть детальное описание типичной скальной гробницы Среднего царства – гробницы Аменемхета, начальника нома Белой Антилопы во времена правления Сенусерта I[95]. На одной из стен изображен усопший, взирающий на процессии, направляющиеся к нему с дарами. Здесь он совершает особое священнодействие – «смотрение», на что указывает так называемая «формула смотрения»: «Смотрение на деяния, дары скотом и стада́ со стороны предводителя нома Амени, правогласного, обладателя блаженства»[96]. Смысл «смотрения» – «материализация» даров, которые изображены на стенах, перечислены в жертвенных формулах и упомянуты вслух жрецом во время заупокойной службы. Взгляд и самого покойного, и его слуг, и даже посетителей гробницы «оживляет» все, что здесь изображено, написано и произнесено. Этому способствовали и изобразительные традиции заупокойного культа: рисунок глаз на внутренней стороне саркофага помещался «перед лицом покойного, чтобы он мог созерцать восход солнца и видеть приношения в гробничной часовне»[97]. Ведущая в мир иной т. н. «ложная дверь» также изображалась в сочетании с глазами и перед глазами покойного. Тексты пирамид писались техникой врезной иероглифики, что отправляло написанное в мир ушедших и даже творило его. Та же техника использовалась при изготовлении саркофагов – на внутренних сторонах представлены изображения приношений, перечисленных в надписях на наружных поверхностях. Тем самым «текст материализуется, овеществляется, обретая видимый образ»[98]. В одном из саркофагов вокруг мумии находились деревянные модели-копии предметов, обычно изображавшихся на внутренних стенках.