Истинная для Ворона (СИ) - Адьяр Мирослава

Я непонимающе моргаю и задерживаю дыхание в отчаянной попытке унять колотящееся сердце.

Перемены в поведении девчонки выбивают меня из колеи, раскатывают по камням тонким слоем. В один момент она щетинится колючками, а в другой — подходит сама, и в голосе — бездна черная, сладость и игра. Один неверный шаг — и дороги назад не будет.

— Что же ты, двоедушник? Пошли.

Не скажу я тебе этого, понятно? Не дождешься.

Думаю одно, а язык впереди батьки бежит, ворочается и выплевывает слова быстрее, чем я успеваю заткнуться:

— Пекусь. Ты это хотела услышать?

— Сразу бы так. А то заладил: балласт не нужен, сам справлюсь.

— Я тебя задушу!

— До корабля потерпи.

Она отстраняется, делает два шага назад и косится на топливные капсулы.

— Оставим их здесь, — пытаюсь говорить спокойно, но голос предательски ломается, а запах ее кожи перебивает даже кровь и пот, — лишний свет привлечет внимание. И будет совсем невесело, если похерим что-нибудь в лабиринте.

— Согласна, — Ши кивает и медленно подходит к пролому в стене. Тянет носом воздух, прислушивается — только сейчас я замечаю, что руки у нее мелко дрожат. — Ну и дыра. Как думаешь, сколько их там может быть?

— Не знаю, но будем надеяться, что тварюшки не утащили добычу далеко.

Ши идет первой, а я закрываю ей спину и ступаю следом, шаг в шаг. Ворон внутри медленно приходит в себя — я слышу его слабое карканье, но не выпускаю. Опасаюсь, как бы планета не повлияла на его разум. Не хватает только делить тело с одичавшей, сбрендившей птицей.

В нос врезается удушающий смрад гнили, водорослей, рыбьей чешуи и влажной древесины. Ши сдавленно ругается, опускает руку с кристаллом как можно ниже и выхватывает из мрака рыбьи скелеты, человеческие кости и палую листву, взявшуюся здесь неизвестно откуда.

В коридоре нет ответвлений — он вьется вперед прямой кишкой и через двадцать минут расходится в стороны, открывая нам пещеру с потолком настолько высоким, что он теряется в темноте и сизой дымке. Голубоватый мох покрывает камни спиралевидными узорами, скручивается широкими лентами и выписывает неизвестные мне символы.

Ши касается моего локтя, привлекая внимание.

— Посмотри, — шепчет девушка и указывает на пол.

Каменная площадка под ногами оказывается не больше трех шагов в ширину. Дальше тянется абсолютно гладкая, глянцевая чернота.

Подобрав крохотный камешек, я бросаю его во мрак. Тихо звякнув, кругляшок отскакивает в сторону и застывает в нескольких ярдах от площадки.

— Стекло? — неуверенно спрашивает Ши.

— Здесь? Скорее уж очередная ловушка.

Я не успеваю ничего добавить — Ши делает шаг вперед и касается носком сапога блестящей поверхности, но я не даю ей встать на эту дрянь: подхватываю под грудью и прижимаю до хруста в ребрах, матерясь про себя на чем свет стоит. Не выпущу из рук! Клянусь всеми известными и неизвестными богами, пристегну к себе.

Замираю, готовый к любой неприятности, но ничего не происходит. Даже воздух не движется, загустев до состояния прохладного киселя.

Положение у нас предельно странное — я чувствую, как под ладонями напрягается крепкое тело девчонки.

Каждый ее мускул, каждая жила обещают мне нестерпимые муки.

— Герант, — голос Ши полон жгучего, как перец, недовольства, — поставь меня немедленно.

Смотрю вниз, на болтающиеся над землей ноги полукровки — и медленно выдыхаю. Оказывается, я секунд десять не дышал вообще.

Поспешно ставлю ее на землю. Задерживаю руки на талии, но сразу же получаю болезненный тычок в ребра — правда, даже вполовину не такой же сильный, как удар ногой, доставшийся мне в лесу.

— Идем, — шипит девушка и мягко скользит по черному глянцу, а я вздрагиваю от каждого ее движения, готовый подхватить в любой момент.

И как ты собирался отделаться от нее на Заграйте, а?

Уже никак, наверное. С ума ведь сойду от волнения.

Ши поворачивает влево, ускоряется и указывает вперед, где в зыбком мраке что-то мерцает. Девчонка позволяет себе слабую усмешку, а я чувствую движение воздуха и волну смрада, катящуюся по пещере. Будто кто-то поднял и перевернул огромный мешок с дерьмом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хватаю Ши за руку и дергаю назад.

Отбираю у нее кристалл и затыкаю рот ладонью, чтобы заглушить возмущенный вскрик. Поднимаю камень над головой, сжимаю и освещаю пространство, щедро разливая вокруг золотистый свет.

Ши вздрагивает и прижимается ко мне спиной, впивается пальцами в ткань рубашки до треска. Всего на секунду, но Колючка доверяется мне полностью, безоговорочно и смотрит на колышущийся ковер из переплетенных корней и тел.

16. Шиповник

Кляну себя за слабость, хочу отстраниться, дергаюсь и хватаюсь за руку Геранта, но он держит крепко, а у меня мысли в голове путаются и разбегаются в разные стороны, стоит только свету разлиться под ноги.

Увиденное меня парализует, лишает дыхания и заставляет вжаться в широкую грудь двоедушника. Пальцы сами собой впиваются в ткань рубашки, а мир медленно расплывается, затягивается мутной пеленой.

Прямо у ног мягко колышется море переплетенных корней. Покров из косичек, узелков и спиралей закрывает пол насколько хватает глаз. Среди коричневато-зеленых грубых наростов и шишек, покрывающих корни, тут и там виднеются белоснежные кости людей и животных.

Но есть и свежие тела.

Бело-голубоватая кожа вспорота тонкими корешками, что вовсю хозяйничают внутри развороченных ребер, во рту и глазницах несчастных жертв. Среди этого месива попадаются и знакомые слепые твари-охотники.

Они будто впали в транс: покачиваются на волнах из корней и не обращают внимание на незваных гостей. Пока что.

Острые иглы, заменившие им ноги, впиваются в размякшие тела, а я на мгновение прикрываю глаза, потому что почти не могу сдержать тошноту.

Они так питаются. Как деревья выкачивают пищу из почвы, так эти существа осушают трупы.

От жаркого дыхания Геранта, защекотавшего волоски на затылке, вздрагиваю, как от разряда током, но быстро успокаиваюсь. Присутствие двоедушника внушает уверенность.

— Топливо, — шепчет он одними губами и вытягивает руку вперед, указывает пальцем на светящиеся вдали точки.

И к ним нет обходной дороги.

Расстояние, на минутку, — двести ярдов, не меньше.

Какой ублюдок затащил их туда?! И зачем? Разве деревьям нужен сциловый концентрат для существования? Чтоб им всем тут повылезало!

В корневом ковре нет просветов. Можно бы попытать удачу и просто дойти до капсул, но как это сделать, если под ногами смертоносное море?

— Осмотрим стены, — шепчет двоедушник, — должно же здесь что-то быть.

Должно. Очень даже должно! Потому что в противном случае весь путь проделан зря, а тех капсул, что остались в схроне, все равно не хватит на прыжок.

— Подожди! — хватаю Геранта за руку и поворачиваю лицом к себе. — Твой ворон. Он может их достать.

Говорю слишком громко — и корешки поднимаются в воздух, будто улавливают посторонние вибрации, а Герант прижимает палец к моим губам, запечатывая слова. Мы замираем настороженными птицами и наклоняемся друг к другу, чтобы не тревожить охотников лишний раз.

Близость двоедушника волнует и настораживает, но я гоню странные ощущения прочь, потому что место для таких мыслей — совершенно неподходящее. Мы — случайные напарники, попавшие в крупный переплет, не более того.

А работа в таких условиях требует тесного контакта. Так ведь?

— Я не уверен, что у него хватит сил.

— Ты посмотри на стены, — шиплю тихо и настороженно кошусь на переплетения корней, — они совершенно гладкие. Тут не выйдет поиграть в скалолаза, и снаряжения у тебя нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я и без него могу попробовать.

— А если свалишься?

Герант хмурится и отворачивается. Знает, что я права, но медлит. Его пальцы крепко сжимают мою ладонь, и выглядит двоедушник растерянным и разбитым. Раны на нем перестали кровоточить, рубашка намертво прилипла к телу, и теперь придется ее отмачивать. Каштановые волосы растрепались и упали на лицо, закрывая искристые желтые глаза. На левой щеке расцвел внушительный синяк, а я на полном серьезе обдумываю возможность оставить Геранта здесь и идти за топливом самой, — слишком уж уставшим и обессиленным кажется мужчина.