Опасные игры - Дженис Спрингер

Джон вдруг как-то разом осунулся и постарел лет на пять.

– Послушай, – сказал он неожиданно ласково, – ты знаешь, что Мартин был моим лучшим другом. Не надо обвинять меня в том, что мне плевать на то, что его убили. Его смерть тоже не дает мне покою.

– Извини, – сказала Марти, но внутри у нее еще все кипело от ярости.

– Ты еще так молода, – продолжал увещевать ее Джон, – нельзя жить одной лишь ненавистью.

– Я сама решу, как мне жить, – ответила Марти резко.

Джон поднял обе руки.

– Сдаюсь. Поступай как знаешь, Марти, но позволь нам помочь тебе. Тебе не обойтись без полиции. Мало ли что может произойти… В доме Арнольда Блэкуэлла творятся странные вещи.

– А тебе-то откуда это знать? – проворчала Марти, успокаиваясь.

– Не менее странные вещи творятся и у него на фирме, – сказал Джон. – Ну, а дом… Ты наверняка знаешь, с какой скоростью там меняется прислуга.

– Ну, тут дело вовсе не в Арнольде Блэкуэлле, – возразила Марти, усмехнувшись. – Это его женушка постаралась. Ариадна – редкая стерва, уж поверь мне.

– Охотно верю, – сказал Джон и поднялся из-за стола, давая понять, что разговор закончен. – Приходи ко мне завтра, я проинструктирую тебя, как быть дальше.

Марти тоже поднялась со стула и покачала головой.

– Во-первых, у меня завтра нет выходного дня и я не собираюсь отпрашиваться. А во-вторых, я не стану действовать по чьим-то инструкциям. Если накопаю что-нибудь важное, то сообщу, а нет, так нет.

Джон побагровел. Ему, безусловно, сейчас очень хотелось наорать на Марти, а еще больше, наверное, хотелось задать хорошенькую трепку, но он только шумно выдохнул и процедил сквозь зубы:

– Если с тобой что-нибудь случится, не говори, что я тебя не предупреждал.

– Если со мной что-нибудь случится, – сказала Марти на прощание, – особенно если случится то же, что и с Мартином, вряд ли я что-то смогу сказать.

7

Вернувшись вечером в дом Блэкуэллов, Марти особенно остро почувствовала, как она одинока.

Ничего с ней не случится. Потому что в этом доме вообще ничего не случается, кроме разве, что ежедневно устраиваемых Ариадной головомоек и вечного недовольства Паркера. Джон явно преувеличивал, говоря об опасности.

Марти в который раз посетила тоскливая мысль о том, что ей ничего не удастся узнать и она зря теряет время.

Марти раскладывала по полочкам в общем шкафу свои выстиранные и выглаженные вещи, когда в комнату ворвалась Ариадна.

– Где ты шлялась весь день?! – взвизгнула она, заметив Марти.

Марти кинула на нее мрачный взгляд, желая от всей души, чтобы Ариадна немедленно провалилась куда-нибудь, желательно в тартарары. Даже Паркер никогда не позволял себе подобный тон с прислугой. Или Ариадна думает, что ей все можно?

– У меня сегодня выходной, – сообщила Марти, продолжая складывать вещи.

Ариадна подскочила к ней, выхватила из ее рук блузку и швырнула в самый дальний угол комнаты.

– Какой еще выходной?! Мне нужны были сегодня все служанки, у меня прием!

Марти пожала плечами.

– Мне никто об этом не сказал. К тому же у Сары тоже выходной, и, между прочим, внеплановый. И ее нет до сих пор. А я вправе вообще не возвращаться сегодня в дом. Мой рабочий день начнется завтра в шесть часов. – Марти обогнула Ариадну и подняла свою блузку, как ни в чем не бывало.

– В этом доме законы диктую я! – провозгласила Ариадна. – А ты обязана их исполнять.

– Хорошо, в следующий раз, если меня, конечно, предупредят, я останусь в доме в свой законный выходной. Разумеется, за отдельную плату.

– Нищенки, – прошипела сквозь зубы Ариадна негромко, но отчетливо. – Вам слишком хорошо платят, чтобы вы воротили нос от дополнительного рабочего времени.

– У нас есть своя личная жизнь, – сказала Марти. – Которая тоже требует времени.

– Я тебя уволю, если ты еще раз откроешь рот без разрешения!

Перечить Ариадне у Марти не было ни желания, ни сил, однако она сказала:

– Не вопрос. Я сама с удовольствием уйду, если вы продолжите на меня орать ни за что ни про что.

Ариадна открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но в этот момент в комнату заглянул Паркер.

– Что-нибудь случилось, миссис Блэкуэлл? – спросил он.

– Эта дрянь смеет мне перечить!

– Я разберусь, – ответил Паркер, и Ариадна вылетела из комнаты с той же скоростью, как и вошла.

Не понимаю эту странную женщину, подумала Марти.

– Что произошло? – спросил Паркер и уселся на заправленную кровать.

– Миссис Блэкуэлл наорала на меня за то, что я в свой выходной день покинула дом без ее разрешения.

– Она имеет право орать на кого хочет по любому поводу.

– Нет, не имеет, – отрезала Марти. – По крайней мере, на меня.

– Она вас уволит, если что-то будет не по ней.

– Меня здесь ничего не держит.

– Да? – Паркер недоверчиво усмехнулся. – Кто-то недавно говорил совсем другое.

– А сейчас говорю то, что говорю, – упрямо сказала Марти.

– Вы не в духе, мисс Пейсон?

– Да, мистер Паркер.

– Где же вам так испортили настроение? И главное – кто?

Так я тебе и сказала, усмехнулась Марти про себя.

– Это вас не касается, мистер Паркер.

– Ошибаетесь, меня касается все, что происходит в этом доме.

– Мне испортили настроение вовсе не в этом доме, – заметила Марти.

– А где же? – продолжал упорствовать Паркер.

– Это тоже вас не касается.

Паркер поднялся и направился к двери.

– Советую вам быть более сдержанной, если все же хотите сохранить это место.

Интересно, подумала Марти, не так давно я слышала ту же фразу от Роя Холби. Что это все взялись меня предупреждать?

– У тебя что-то сегодня кислый вид, Марти, – сказал Эдди за ужином.

Сара хмыкнула и красноречиво посмотрела на нее, но не сказала ни слова. Впрочем, этого и не требовалось: Сара замечательно умела испортить человеку настроение и без помощи слов.

– Я тоже заметила, что с тобой что-то происходит, – сказала Клэр. – Скажи, что случилось. Мы тут одна семья, возможно, найдем все вместе способ помочь тебе.

На этот раз настала очередь Марти хмыкнуть.

– Семья – это люди, которые живут вместе очень долго и знают друг о друге практически все, – заметила она.

– Марти хочет сказать, – резюмировал Рой, – что мы не сойдем даже за приятелей. Незачем нам доверять свои тайны.

– Она вовсе не это хотела сказать! – воскликнула Глори, которая, несмотря ни на что, всегда старалась защищать Марти.

Марти не стала ни возражать Рою, ни подтверждать слова Глори.