Слуги и снег - Айрис Мердок

ПИТЕР ДЖЕК. Она тут и нужна. На колдовство никто не посягнет. Живем-то мы в колдовском мире…

БАЗИЛЬ. Но это аморально. Марина отвергнет твою идею с негодованием.

ПИТЕР ДЖЕК. Не думаю, ваша милость. На то и традиция, что все ее понимают и принимают. Здесь у нас по-настоящему реально только то, что из прежних времен пришло, а новое приживается плохо. Вы тут тоже человек новый, потому и оказались в опасности. А отец ваш хранил обычаи предков. Всех девушек в имении сам выдавал замуж, со всеми проводил первую ночь.

БАЗИЛЬ. Я слышал подобное про деда… Не знал, что и отец… позволял себе… В старину во многих частях света господа лишали невест невинности в первую брачную ночь. Но здесь! В наше время! Как же люди стерпели?

ПИТЕР ДЖЕК. Вам покажется странным, но вашего отца тут не только боялись и ненавидели. Им восхищались, любили его… Люди ценят все великое…

БАЗИЛЬ. Да уж. Спаси их Господь… Но, Питер, давай-ка проясним еще раз. Ты предлагаешь, что в день твоей свадьбы… когда ты женишься на Марине… она проведет ночь… со мной?..

ПИТЕР ДЖЕК. Да, ваша милость.

БАЗИЛЬ. И об этом все узнают?

ПИТЕР ДЖЕК. А в этом доме все все знают. И если вы выдадите ее замуж как подобает, как ваш батюшка выдавал, тогда все…

БАЗИЛЬ (с безумным смехом). Боже! А ты-то как вытерпишь? И зачем?

ПИТЕР ДЖЕК. Я же советовал вам уехать. Только знал, что не послушаетесь.

БАЗИЛЬ. Все равно, спасибо за совет.

ПИТЕР ДЖЕК. Здесь вы в опасности, и продлится это не день и не два. Обиды не уходят в песок, они в душе таятся, копятся. Вы признали за отцом вину и тем самым уронили себя, слабину свою слугам показали. А волки, как почуют кровь, сразу пускаются в погоню. Слабина – тот же запах крови. Вам тут опасно жить, добродетели погубят.

БАЗИЛЬ. Зато меня спасут пороки, так надо понимать? Да не могу я относиться к этому как к традиции. Это разврат. Если я проведу с Мариной ночь, я…

ПИТЕР ДЖЕК. Тут-то самое главное и кроется. Марина среди нас – человек особенный. Из-за отца вашего. За ней сила и власть. От нее часть власти к вам перейдет. Всяко, конечно, бывает, и недолюбливают ее за эти дела, но и уважают, даже боятся. Великая шлюха – великая сила. Она у нас тут вроде богини.

БАЗИЛЬ. А я, получается, стану богом, если выдам ее замуж как ты предлагаешь?

ПИТЕР ДЖЕК. Верно.

БАЗИЛЬ. Но люди-то как воспримут? Ханс Джозеф?

ПИТЕР ДЖЕК. Все воспримут одинаково. Ханс Джозеф поймет, что это знак, что трогать вас нельзя. Священным станете.

БАЗИЛЬ. Так ты полагаешь, опасность велика?

ПИТЕР ДЖЕК. Да. По крайней мере до весны. Когда снег сходит, в душе меньше безумия. А сейчас я боюсь за вас каждую минуту. У нас же тут полгода над вашим отцом суд вершился – со смерти его и до вашего приезда. Теперь жертва нужна – приговор исполнять.

БАЗИЛЬ. Я не хочу умирать за отца. Но то, что ты, именно ты, предлагаешь…

ПИТЕР ДЖЕК. Марина вас любит.

Базиль.. Лишь потому, что я… Но это же еще хуже! Верно? Признаюсь, и меня влечет к ней. Но тебе-то каково? Ведь это… настоящая ночь, не просто так?

ПИТЕР ДЖЕК. Конечно, настоящая. Что до меня… Я ведь Марину всю жизнь люблю. И всю жизнь она причиняла мне великую боль. И женой когда станет, все равно мне всегда будет через нее страдание. Люди-то не меняются. Я справлюсь, не привыкать. Я только смерти стерпеть не смогу.

БАЗИЛЬ. Смерти?

ПИТЕР ДЖЕК. Смерть – если Марина уйдет, если потеряю ее, если не буду знать, где искать. Она уже чуть не сбежала с цыганом. Она ведь бунтарка, кипучая душа. Мне не удержать, не уберечь ее – одному.

БАЗИЛЬ. И тебе нужна моя помощь. Чтобы я стал вроде привязи.

ПИТЕР ДЖЕК. Да. Тогда она останется – с нами – навсегда.

БАЗИЛЬ. Нет. Питер… Как стерпишь ты – быть обязанным мне?..

ПИТЕР ДЖЕК. Почему нет? Не только Марину, но и вас я люблю с самого детства. Вины на вас нет, и вы наш господин. Вы не прелюбодеяние совершите, а великое таинство – раскаяние, отдадите себя во власть вдовы убиенного.

БАЗИЛЬ. Ничего себе раскаяние.

ПИТЕР ДЖЕК. Вас я ненавидеть за это не стану.

БАЗИЛЬ. Тебе кажется. За такое и убить запросто можно. Ты когда-нибудь спал с женщиной?

ПИТЕР ДЖЕК. Нет.

БАЗИЛЬ. Чертовщина какая-то. Я боюсь. Уповать на колдовские силы – сущая отсталость. Да и опасно это.

ПИТЕР ДЖЕК. А как иначе править людьми? К тому же колдовские силы становятся иногда просто силой духа.

БАЗИЛЬ. Гм… Интересно только, что скажет моя жена.

С п а л ь н я.

ОРИАНА и ФРЕДЕРИК играют в карты.

ОРИАНА. Взятка ваша.

ФРЕДЕРИК. Вы все же позволите мне говорить.

ОРИАНА. Не знаю способа не позволить.

ФРЕДЕРИК. Я люблю вас.

ОРИАНА. А вот эта взятка моя.

ФРЕДЕРИК. Мы здесь вдвоем, мужчина и женщина, затерянные в снегах.

ОРИАНА. Вы прозевали. Следите за игрой.

ФРЕДЕРИК. Это не игра. Мы здесь вдвоем, просто мужчина, просто женщина, мы не играем, мы боремся.

ОРИАНА. Почему?

ФРЕДЕРИК. Потому что встреча двух живых существ всегда противоборство. Одна душа борется, чтобы быть понятой, а другая… На самом деле люди встречаются очень редко. Они отворачиваются, отводят глаза, избегают друг друга… Но в любви – возможно, только в любви – происходит истинная встреча. И она всегда – противоборство. Вот и сейчас мы – боремся…

ОРИАНА. Фредерик, да вы идеалист.

ФРЕДЕРИК. Взгляните же на меня.

ОРИАНА (тасует карты, не поднимая глаз). Начитались книжек, любовных романчиков.

ФРЕДЕРИК. Какой из меня идеалист? Я родился в трущобах, я вырос среди грязи и гадости – вы бы тут же в обморок грохнулись, вздумай я пересказать все, что слышал и видел. Но природа наградила меня умом, а он уберег – я не пошел грабить, не спятил с ума. Я настоящий, закаленный жизнью человек. Быть может, самый настоящий и самый крепкий из всех, кого вы встречали в жизни. Люди вашего круга мягкие, податливые, изнеженные роскошью, праздностью, пустыми мечтаниями. Они пустышки. А я настоящий; быть может, не самый лучший, но – настоящий.

ОРИАНА. Вы очень занятная личность, Фредерик. Я всегда чувствовала, что для камердинера вы чересчур умны.

Игра идет своим чередом, через пень-колоду: ФРЕДЕРИК смотрит на Ориану, ОРИАНА – в свои карты.

ФРЕДЕРИК. Ничего вы не чувствовали. Вы вообще смотрели сквозь меня. Подумаешь – камердинер. Но я не слуга. Я притворялся слугой, как некоторые притворяются господами. Мы ведь знаем, чего от нас ждут. Притворяемся, разыгрываем шарады. Но пусть между нами отныне не будет притворства. Прошу вас, Ориана.

ОРИАНА. Вы не должны называть меня по имени.

Наконец смотрит на него.

Карты откладываются в сторону.

ФРЕДЕРИК. Чем провинилось имя? А, имя волнует – у вас заалели щеки. Значит, я могу заставить вас краснеть. Видите! Будьте же и вы настоящей, станьте настоящей рядом со мной. Откройте в себе себя!

ОРИАНА. Возможно…

ФРЕДЕРИК. Ориана! Ориана…

ОРИАНА. Вы не должны…

ФРЕДЕРИК. Почему? Мы вдвоем, нам никто не указ. Ну же, довольно притворства. Дайте руку. Вы однажды позволили, вы не противились…

Берет ее за руку.

ОРИАНА. Надо было противиться.

ФРЕДЕРИК. Вы не могли. Ваша рука отвечала мне, она призналась, что я вам нравлюсь.

ОРИАНА. В таком случае руке известно больше, чем мне самой.

ФРЕДЕРИК. Рука – умница, ей за это поцелуй. Ориана, мы здесь вместе, мы в заточении. И дом отвергает нас обоих.

ОРИАНА (завороженно). Да…

ФРЕДЕРИК. Забудьте, что вы держите за руку камердинера. Это не так. Ну, посмотрите на меня. Посмотрите – по-настоящему.

Ведет Ориану к кушетке. Отпускает ее руку. Они глядят друг на друга в упор.

ОРИАНА. Это безумие.

ФРЕДЕРИК. Нет, это истина. С непривычки она кажется странной. Довольно грезить, Ориана. Вы росли, вы выходили замуж в сладкой грезе. Вы всегда жили в тисках приличий и условностей, и жизнь от этого казалась пресной и скучной. В ней не было неожиданностей. Даже здесь вы поспешили спрятаться, забиться в свой уголок грез. Но здесь вместе с вами оказался и я.

ОРИАНА. Фредерик, прошу вас…

ФРЕДЕРИК. Вы напуганы. Это хорошо – я застал вас врасплох, вы оживаете. Испробуйте вкус настоящей жизни, Ориана. Испробуйте. Ну… Вот так…

Нежно целует ее.

ОРИАНА. Фредерик, вы меня… поразили…

ФРЕДЕРИК. Я оживил вас. Это немного больно.

ОРИАНА. Да.

ФРЕДЕРИК. И прекрасно.

ОРИАНА. Да.

ФРЕДЕРИК. Иди же ко мне.

Притягивает ее к себе. Страстный поцелуй.

Входит БАЗИЛЬ, одетый как в предыдущей сцене. Держит МИКИ за плечо. ФРЕДЕРИК и ОРИАНА отскакивают друг от друга. БАЗИЛЬ отталкивает Мики в сторону. БАЗИЛЬ ошеломлен, хватается за голову и тут же бросается на Фредерика. Сбивает его с ног и бьет хлыстом. ФРЕДЕРИК не сопротивляется.

БАЗИЛЬ (вне себя от гнева). Поди – прочь – вон – вон!!!

ФРЕДЕРИК отползает в сторону, вскакивает и убегает.

Я не поверил мальчишке, я не мог поверить…

ОРИАНА. Так тебя Мики привел? Очень мило с его стороны. И что же он сказал?