Мой Мастер - BlondinkO

Вот уже несколько дней он безвылазно сидел в Норе. После гибели Сириуса его практически насильно вышвырнули к Уизли. Мастер хмурился, говорил, что ему это тоже не нравится. Но есть обстоятельства, которые пока сильнее их желаний. Драко подошел к черте и вот-вот примет своё наследие, а если помнить все те конфликты, что с завидной регулярностью вспыхивали между ним и Гарри, то ситуация становилась по настоящему опасной. Сам Гарри не верил в это объяснение. Он прекрасно видел: Драко стал агрессивнее, теперь его не сдерживал даже строгий запрет отца на конфликты, но… чувствовал, что всё не так просто. При желании можно было бы решить эту проблему. Но Мастер решил просто избавиться от него и отправил, как неугодного, к Уизли. Ревность и обида тугим обручем стягивали грудь. Не давали спать, есть, дышать, просто жить.

Масла в огонь добавил Дамблдор, вообще непонятно, почему вмешавшийся. Он тихо, сочувственно говорил о том, что прекрасно понимает Гарри, но сейчас отправиться к Уизли - самое лучшее решение. Лорд набирает силу, поэтому в мэноре оставаться опасно. Но что мог знать Дамблдор? Нижние этажи мэнора в последние несколько лет стали самым безопасным местом в Британии. Никто не способен был пересечь невидимую черту, отделявшую внешний враждебный мир от семьи Малфой. Люциус, как старший в роду, постарался оградить своих от всяческих угроз. Что мог знать Дамблдор? С его вечными непонятными разговорами о важности миссии, которая выпала на долю Гарри. Миссия. Пророчество. Всё это набило оскомину, поднимало в груди злое, едкое раздражение. Гарри устал слушать весь этот вздор. Что мог знать Дамблдор? Старый, странный маг. Забывший уже, наверное, как это, когда всё твое существо тянется к другому. Когда хочется быть просто рядом. Смотреть. Наслаждаться робким теплом в груди, когда Мастер незаметно коснётся ладони. Или после выматывающей тренировки сорвёт наглый поцелуй, прижимаясь так жарко… Что мог знать Дамблдор с его заезженной пластинкой о долге, пророчестве, силе любви? Он вообще помнит, знает, что такое любовь?

Гарри лелеял в груди обиду на Мастера. Вынашивал злость и раздражение на Дамблдора. Всё вокруг казалось ему чужим и враждебным. Миссис Уизли - назойливой. Рон - завистливым. Гермиона - занудной. Джинни - тупой. Ничего не радовало.

Дверь тихо скрипнула, раздались шаги. Кто-то швырнул метлу прямо на ящики и самый верхний свалился на Гарри.

- Эй! - Гарри был возмущен до глубины души. Кто-то осмелился вторгнуться в его обитель печали и горя, прервав тяжелые мысли.

Поттер поднялся и увидел высокого молодого парня. Медные волосы растрепанны, ясные голубые глаза смотрят немного удивленно и с интересом. Губы мягко улыбаются.

- Гарри? А тебя все обыскались.

- Чего меня искать? - Гарри насупился и попытался выбраться из-под чертовых яблок.

- Ты же Чарли? Прости, я тебя плохо запомнил. Только приехал?

- Да, несколько часов назад приехал. А тут все тебя ищут. Не мудрено было меня не запомнить. Нас вообще плохо запоминают. Как-то сложно быть ярким и интересным рядом с Венгерской Хвосторогой или Китайским Шариком, - последнее название дракона Чарли произнёс с особенной нежностью, и Гарри невольно улыбнулся такому трепетному отношению к столь диким и опасным существам.

- Ну, да… рядом с ними действительно сложно быть таким, - он наконец выбрался.

- Пойдём в дом?

Гарри лишь безразлично пожал плечами. Он теперь мысленно подбирал себе новое укрытие. Сарай для мётел перестал быть надёжным убежищем от вездесущих Уизли.

Как выяснилось, Чарли из Румынии вызвал Дамблдор. Под предлогом помощи Ордену. Гарри слабо интересовался этим. Он был занят волнительным, с привкусом обиды ожиданием встречи с Мастером. Тот в письме пообещал забрать в ближайшую неделю его на целый день. Для тренировки.

Чарли же совершенно не чем было заняться. Гермиона быстро надоела ему со своими книжками. Рон, не отлипавший от неё, тоже. Джинн была занята своими делами. Она только и могла говорить о предстоящем учебном годе, и почти всегда эти разговоры съезжали к Дину Томасу и переписке с ним. И потому Чарли стал таскаться за Гарри. По началу это вносило некое разнообразие в скучные, тянущиеся, как маггловская жвачка, дни. С ним было интересно и просто. Гарри отвлёкся от своих обид на Мастера и переживаний смерти крёстного, не замечая ни странных взглядов, всё чаще и чаще бросаемых Чарли, ни его, казалось бы, случайных прикосновений. Гарри не понимал, что улыбаются не его шутке, а именно ему. Что смотрят именно на него. Не потому, что Чарли увлек так рассказ о школьных буднях гриффиндорцев. И вечерние посиделки на самодельной квиддичной площадке, ставшие практически ритуалом перед сном, происходят не потому, что в сумерках особенно прохладно именно под раскидистыми высокими деревьями. Гарри ничего не видел и не замечал. Впрочем, как и остальные. Мистер и миссис Уизли были слишком заняты делами Ордена. Гермиона и Рон - друг другом. Джинни, естественно, собой.

Возвращаясь поздно вечером, с метлами наперевес, Чарли и Гарри зашли в тот самый пропахший яблоками сарай. Чарли долго возился со своей метлой, бросал странные взгляды на Гарри, от которых тому становилось неловко. Вообще, весь этот вечер был странным. И игра в квиддич не получилась. Гарри с самого начала говорил, что ничего путного не выйдет. Ну, как играть, если всего два игрока? Чарли не слушал и упорно уговаривал попробовать. А сейчас казался расстроенным… или слишком задумчивым…

Гарри быстро привел свою Молнию в порядок и уже пробирался к выходу через узкое, заставленное ящиками с яблоками пространство сарая. Чарли осторожно взял его за локоть:

- Подожди.

- А? - Поттер обернулся к нему и замер.

Почему-то только сейчас стало всё до кристальности ясным. И взгляды. И улыбки. И прикосновения. Чарли смотрел на него жадно, не стесняясь своего желания.

- Иди ко мне, - он потянул Гарри к себе. - Иди ко мне, - повторил, улыбаясь.

А Гарри не мог двинуться. Нужно было что-то сказать, сделать, как-то оборвать нить происходящего. Но он растерялся. И внутри вспыхнуло что-то вязкое, горячее. Оно толкало сделать шаг не к дверям, а к Чарли. Жгло, заставляя ладони противно потеть и мелко подрагивать. Сердце сбилось с ровного ритма, зачастило, торопясь разогнать кровь по телу. Стало душно. Гарри не понимал, что с ним происходит. Он видел лишь жадный взгляд, улыбающиеся губы. Слышал шепот, от которого приятный холодок растекался по позвоночнику.

- Что же ты? - Чарли решительно шагнул к нему сам.

Так близко, что Гарри почувствовал тепло его тела.

- Я… - попытался отступить на шаг, но натолкнулся спиной на злополучные ящики с яблоками.

Чарли прижался к нему. Осторожно поправил растрёпанные волосы, скользнул ладонью к затылку, зарылся пальцами в спутанные пряди. Склонился к самому лицу и остановился, боясь напугать.

Гарри казалось, что сейчас его сердце просто вырвется из грудной клетки: до такой степени быстро и тяжело оно билось. Он задыхался от нахлынувшего на него вязкого желания. Безумно хотелось, чтобы Чарли поцеловал. Не медлил. И от этого становилось страшно. Он словно перестал владеть собой, настолько его захлестнуло всё происходящее.

- У тебя глаза сейчас такие испуганные, - нежно шептал ему Чарли, - не бойся. Ничего страшного не произойдёт…

* * *

- … Ничего страшного не произойдёт…

Люциус поморщился. Как банально. Хотя… В двадцать такие банальности простительны.

Он внимательно посмотрел на своего воспитанника. Да… Гарри действительно выглядел перепуганным. Люциус на секунду задумался, вспоминая, был ли так испуган Гарри с ним. Тут же хмыкнул. Хорошие мысли посещают в тот момент, когда его - Его! - мальчика собираются поцеловать.

Если бы всё происходило при других обстоятельствах, Чарли подписал бы себе смертный приговор. Люциус и так с трудом сдерживал себя. Эльфийские собственнические инстинкты заставляли броситься, разорвать наглого рыжего мальчишку, отвесить хорошую оплеуху «подлому изменнику» и уволочь его в мэнор. Люциус еще раз ухмыльнулся. Справлялся он с инстинктами с помощью самоиронии. Ревность эльфов, вспышки их злости до сих пор являлась притчей во языцех среди магов.

Хлопнула входная дверь дома, и послышались голоса Рона и Гермионы:

- Ну, подумаешь, задержались! Придумала тоже, искать их.

- Я волнуюсь. Чарли какой-то странный в последнее время.

«Какая умненькая волшебница», - хмыкнул про себя Люциус. - «Надо же, разглядела. Какой-то странный. Умудрилась».

Он вновь посмотрел на две замершие фигуры в темном углу сарая.

Гарри завозился, отпихивая от себя Чарли.

- Пойдём, там Гермиона, - наконец вывернулся из рук и бросился к двери.

Люциус еще раз улыбнулся. Очнулся, значит, воспитанник.

Он неслышной тенью скользнул следом за ними. Остановился на самой границе ночной тьмы и яркого тёплого света, льющегося из окон дома. Хотелось пройти в дом, посмотреть, что случится дальше. Люциус понимал, что толкает его на это. Эльфийское наследие. Всё, что нужно, он уже увидел. Его предположения подтвердились. Дамблдор всё рассчитал с аптекарской точностью. Он отступил обратно в ночь. Неслышно обогнул дом, подходя к центральному входу. Прислушался. На самой границе восприятия послышался неприятный, тонкий визг. Отголосок близкой аппарации. Еще один гость спешил навестить Нору.