Мерле и Королева Флюидия - Кай Майер

На мостике Мерле увидела ученика-ткача, того, кто во время налета на мастерскую первым скинул маску. С ним стояли двое других мальчишек. У одного из них было багровое, словно солнцем обожженное лицо: не иначе, как оттирал мочалкой клей, налитый ему под маску Мерле.

Их вожака Серафина нигде не было видно. Мерле с некоторым удивлением отметила, что она его невольно ищет глазами и даже как будто раздосадована, что нигде его не находит.

Юнипа, напротив, веселилась от всей души. Она не переставала всему удивляться. "Видишь, вон там?", "Гляди-ка сюда!" - то и дело шептала она Мерле, хихикала, а порой хохотала так громко, что люди на нее оборачивались. Внимание многих привлекали и ее черные очки. Такие обычно носили богатые модники, не очень-то любившие гулять вместе с простым народом, а застиранное платьице Юнипы свидетельствовало о том, что она не из дворца сюда явилась.

Обе девочки стояли у мостика и потягивали сок, наполовину разбавленный водой. На том берегу скрипач заиграл веселый танец, к нему присоединился и флейтист. Юбки молодых девушек замелькали в пестром хороводе.

- Мне с тобой скучно, - недовольно протянула Юнипа, энергично вертя головой по сторонам. Мерле никогда не видела ее такой взбудораженной. Она радовалась за подругу, но побаивалась, как бы Юнипа с непривычки не растерялась в уличной суматохе. - Я знаю, ты ищешь того парня. - Юнипа подняла поверх очков свои серебристые глаза. - Серафина.

- Откуда ты знаешь?

- Я тринадцать лет была слепой. И умею чувствовать людей. Когда люди думают, что ты ничего не видишь, они за собой не следят. Они путают слепоту с глухотой. Нужно только прислушаться, и можно все про них узнать.

- Разве я о чем-нибудь проболталась? - спросила, хмурясь, Мерле.

Юнипа засмеялась.

- Тебя-то я теперь могу видеть - и все ясно. Ты все время кого-то высматриваешь. А кого же тебе искать, кроме Серафина?

- Ты выдумываешь.

- Нет, не выдумываю.

- Не говори глупости.

Смех Юнипы прозвенел звонким стеклянным колокольчиком.

- Я твоя подруга, Мерле. Мы должны делиться секретами.

Мерле в шутку замахнулась на нее, Юнипа по-детски хихикнула в кулачок.

- Оставь меня в покое, - потребовала Мерле.

Юнипа подняла голову:

- Он - там.

- Где?

- Вон там, на той стороне.

Юнипа не ошиблась. Серафин сидел немного дальше, на самом краю дорожки у канала и болтал ногами. Его башмаки почти касались воды.

- Ну, иди к нему, - сказала Юнипа.

- Ни за что.

- Почему?

- Во-первых, он - из ткачей. Он - наш враг, ты забыла? Я не могу так просто... Это нехорошо.

- Нехорошо разговаривать с подругой, а в мыслях быть с кем-то другим.

- Ты и мысли мои читать можешь? - спросила насмешливо Мерле.

Юнипа серьезно кивнула, словно подтверждая, что такая возможность не исключается.

- Хотя на тебя достаточно посмотреть, и все понятно.

- Ты вправду считаешь, что мне с ним надо заговорить?

- Да, - Юнипа усмехнулась. - Или ты побаиваешься?

- Чушь. Я только хотела его спросить, давно ли он работает у Умберто, - оправдывалась Мерле.

- Дурацкий предлог.

- Сама ты дурочка глазастая! Нет, нет. Ты - мое любимое золотце! - С этими словами Мерле бросилась Юнипе на шею, крепко ее обняла и побежала по мостику на другой берег. Оглянувшись на бегу, она увидела, что Юнипа смотрит ей вслед и лукаво улыбается.

- Привет!

Мерле остановилась, как вкопанная. Серафин, наверно, ее тоже заприметил, потому что вдруг вырос прямо перед ней.

- При-вет, - отозвалась она, будто косточкой поперхнулась. - Ты тоже здесь?

- Вроде бы здесь.

- А я думала, ты сидишь дома и мечтаешь, как бы еще разок людей краской заляпать.

- Ну, нет... - Он улыбнулся. - Мы такое не каждый день совершаем. Хочешь чего-нибудь выпить?

Она оставила свой стаканчик у Юнипы и потому сказала: - Немножко сока. Пожалуйста.

Серафин повернулся и пошел к стойке с напитками. Мерле смотрела ему вслед. Ростом он немного выше нее, довольно тощий, да и все они не слишком упитанные. Кто родился в осажденном городе, тот не скоро жир нагуляет. Разве только, - подумала она с досадой, - если ты - не Руджеро и не сжираешь тайком пол-ужина в приютской кухне.

Серафин вернулся и протянул ей деревянный кубок.

- Яблочный сок, - сказал он. - Думаю, тебе понравится.

Из вежливости она отпила немного.

- Да, очень вкусный.

- Ты ведь недавно у Арчимбольдо, да?

- А ты будто не знаешь? - И тут же едва не прикусила язык. Почему надо всегда огрызаться? Неужели нельзя было просто ответить? - Больше двух недель, - добавила она.

- Вы с подругой из одного приюта?

Она затрясла головой: - Нее-а...

- Арчимбольдо что-то сделал с ее глазами.

- Она была слепая, а теперь может видеть.

- Значит, мастер Умберто правду сказал.

- А что он сказал?

- Говорит, что Арчимбольдо - колдун.

- Так же и про Умберто говорят.

Серафин усмехнулся:

- Я в доме Умберто больше двух лет живу, а еще никакого колдовства не видел.

- Я думаю, что и Арчимбольдо тоже больше ничего не наколдует.

Оба рассмеялись немного смущенно, но не потому, что вдруг их мнение совпало, а потому, что не знали, как продолжить разговор.

- Пройдемся немного? - Серафин махнул рукой вдаль, где народу было совсем немного, а на поверхности чистой воды отражались редкие фонарики.

Мерле скорчила озорную гримаску:

- Хорошо, что мы не из высшего общества. Нашу прогулку бы осудили.

- Плевать нам на высшее общество.

- Я тоже так считаю!

Бок о бок, но не притрагиваясь друг к другу, брели они вдоль канала. Музыка становилась все тише и вскоре осталась где-то позади. Вода ритмично плескалась о каменные бока канала. Где-то над ними на чердаках и в лепнине домов ворковали голуби. Наконец они завернули за угол, где уже не было ни фонариков, ни света.

- Тебе приходилось ловить зеркальных духов? - спросил Серафин через некоторое время.

- Духов? Ты думаешь, это духи живут в зеркалах?

- Мастер Умберто говорит, что там души людей, которых Арчимбольдо заколдовал.

Мерле рассмеялась: - Ты ему веришь?

- Нет, - серьезно ответил Серафин. - Я сам больше их всех знаю.

- Но ты же ткач, а не зеркальщик.

- Я только два года как ткач. А раньше по всей Венеции мотался, везде побывал.

- Родители у тебя есть?

- Откуда мне знать. Покамест они меня не искали.

- Но ты ведь и в приюте не жил.

- Нет. Я жил на улице. Как уже сказал, - везде и всюду. За это время много чего узнал и повидал. Не каждый знает...

- Как крыс потрошить до того, как их жарить? - не удержалась Мерле.

Он состроил смешную рожу.

- И это тоже. Но не только.

Мимо них пробежала черная кошка, повертелась вокруг и ни с того ни с сего прыгнула на Серафина. Но без всяких враждебных намерений. Напротив, она удобно устроилась у него на плече и заурчала. Серафин не шикнул на нее, а стал ласково поглаживать.

- Ой, да ты вор! - ахнула Мерле. - Только воры дружат с кошками.

- Потому что мы - бродяги, - улыбнулся он. - У воров и у кошек много общего. А кое-чем мы помогаем друг другу. - Он вздохнул. - Но ты права. Я рос среди воров. В пять лет уже стал членом гильдии, а потом и мастером.

- Мастер-вор! - Мерле не могла прийти в себя от изумления. Мастера воровской гильдии были самыми искусными карманниками Венеции. - Но тебе ведь нет и пятнадцати!

Он кивнул.

- В тринадцать я уже бросил гильдию и поступил в услужение к Умберто. Такой, как я, ему очень нужен. Не каждый может ночью влезть в окно любого дома и доставить дамам заказанное платье. Ты наверно знаешь, что многие мужья запрещают своим женам иметь дело с Умберто. Слава у него...

- ...плохая?

- В общем, да. Его платья делают людей стройными. Какой женщине хочется, чтобы ее муж знал, что на самом-то деле она - бочка винная. Говорят об Умберто немало плохого, а работа приносит ему хорошие барыши.

- Но ведь мужья все равно видят правду, когда их жены... - Мерле чуть смутилась. - Когда они раздеваются.

- Жены умеют мужьям голову заморочить. Свет погасят или чем-нибудь напоят. Женщины хитрее, чем ты думаешь.

- Я тоже женщина!

- Да, года через два.

Она от возмущения остановилась.

- Мастер-вор Серафин, я не думаю, что ты так хорошо знаешь женщин, чтобы так говорить, хотя и знаешь, где они свои кошельки прячут.

Черная кошка зашипела на Мерле с плеча Серафина, но Мерле на нее не взглянула. Серафин шепнул что-то кошке на ухо, и та успокоилась.

- Я не хотел тебя обидеть. - Он в самом деле опешил от ее взрыва негодования . - Правда, не хотел.

Она испытующе взглянула на него.

- Ну, ладно. На первый раз прощаю.

Он склонился перед ней так низко, что кошка, испугавшись, вцепилась ему в рубашку. - Моя вам глубочайшая благодарность, милостивая госпожа.