На грани - Анна Александровна Кабатова

набрал номер, в трубке я услышал голос самого родного мне человека в мире – моей матери:

– Алло.

– Привет.

– Томми! Как я рада тебя слышать! Как твои дела?

– Мне уже гораздо лучше, спасибо. Мы сейчас в Балтиморе, но несколько часов назад, в Вашингтоне, я встретился с президентом, и он подарил мне подарок.

– С ума сойти! И что же он тебе подарил?

– Не знаю, он попросил не открывать подарка, пока я вновь не окажусь дома.

– Здесь тебя тоже ждёт подарок. Раз уж ты за сотни миль от дома, то позволь нам с отцом сделать это по телефону. Мы поздравляем тебя с Днём рождения и желаем всего наилучшего.

– Спасибо. Так у вас дома всё хорошо? Просто у меня монеты заканчиваются и…

Договорить я не успел, так как именно в тот момент моё время закончилось. За моей спиной стоял незнакомец, взгляд которого едва ли был виден из-под шляпы. Наверное, он пытался изображать из себя ковбоя или мафиози.

– Прошу сэр, проходите.

Но он не дал мне выйти из телефонной будки. Более того, этот «ковбой» достал нож и сказал:

– Давай деньги.

– Но у меня нет денег. Всё ушло на телефон.

– Давай деньги, – повторил он так же, как будто внутри него находилась пластинка, на которой была записана лишь эта фраза.

– Извини, амиго, денег нет.

– Никто не называет меня амиго и не смеет называть.

Он ушёл, но в том месте, где я схватился за живот, что-то горячее стало согревать мои руки. В тот самый момент до меня наконец дошло, что я ранен.

Сквозь большое окно, возле которого мы расположились и напротив которого находился телефон, я увидел, как Пит, спокойный и невозмутимый, ел свою яичницу и думал о чём-то, лишь одному ему известном. Я хотел было войти внутрь помещения, но вдруг все мои силы куда-то девались, а ноги стали словно ватные. Обессиленный я упал на асфальт, ещё не остывший после палящего дневного солнца Америки.

Что было дальше я узнал лишь гораздо позже. Время от времени мои глаза с трудом открывались и очень стремительно закрывались вновь. Я с трудом различал происходящее вокруг. В один момент я потерял сознание окончательно.

Мне приснился очень странный сон. Я увидел своего дедушку, который умер около двух лет назад и сзади у него почему-то были крылья, подобно ангелу. Вокруг нас окружал лишь белый свет. Дедушка сказал мне:

– Подходи ближе, не бойся, Томми.

Я послушно выполнил просьбу, но одновременно спросил:

– Где я?

– Ты на промежуточной станции между жизнью и смертью.

– Почему я здесь?

– А как ты думаешь? Совет ещё не определился, оставить ли тебя живым или нет.

– Как я сюда попал? Что вам нужно от меня?

– Ты потерял сознание. Ты на грани, Томми. Я лишь хочу показать тебе кое-что. Присаживайся.

Моментально появились два кресла. Я сел и перед нами появился огромный экран. Видимо, на небесах старика научили пользоваться техникой. Он перемотал фильм вперёд и сказал:

– Теперь смотри внимательно.

Я увидел мальчика, который беззаботно играется в песке. Затем мальчик взрослеет и уровень его радости становится ниже. Он уделяет жизни всё меньше внимания. Постепенно его счастье угасает. Да, он отлично учится, но это, пожалуй, единственное, чем он может похвастать.

– Вот мой любимый момент, – сказал мой дедушка.

На экране появилась девушка, очень похожая на Нэнси. Это, на самом деле, и была она. Я ужаснулся, ведь всё это могло значить лишь одно: этот мальчик – я.

Далее парень переживает счастье, но очень быстро его теряет. Он готов пристрелить себя. Он в депрессии. Но случайно он встречает молодого человека. Это был Пит. И здесь его жизнь кардинально меняется. Он вышел за пределы зоны своего комфорта. Он наконец-то начал жить. Закончился фильм тем, что парня, то есть меня, ударяет несколько раз ножом некий незнакомец.

– Не знаю, как тебе, но мне в этом фильме нравится только то, что после момента встречи тебя и Пита. Взгляни на то, как ты жил и как живешь сейчас. Уверен, что тебе нравится последний вариант. В своей ограниченной тогда жизни ты вряд ли увидел бы президента и хотя бы половину городов, которые ты видел. Но, увы, я не могу оставить тебя среди живых.

– Почему?

– А зачем давать тебе жизнь, которую ты не ценишь? Ведь ты так и не научился ценить тот подарок, который имеешь. Твоя депрессия не служит твоим оправданием. Ты всё ещё подумываешь о смерти. Почему же ты не можешь быть счастлив? Что гложет тебя изнутри?

– Я правда не знаю. Но будь у меня ещё один шанс…

– И что же изменится?

– Изменюсь я. Это я с уверенность могу тебе обещать. Я не знаю с чего начать, но я постараюсь стать счастливым. Надеюсь, что Пит поможет мне в этом.

– Надежда умирает последней, да? Ладно, думаю, что Совет согласится со мной. Я готов дать тебе ещё один шанс. Но готов ли ты дать его себе?

– Несомненно.

– Тогда прощай. Ты же не думаешь, что мы больше никогда не встретимся?

После этого мой сон, если это можно так назвать, прервался. Я очнулся на больничной койке в палате с ещё двумя больными. Рядом с моей постелью на стуле сидел, опустив свою голову на руку, Пит.

Рядом стояли тумбочки, но ни в одной из них не было воды, которой мне ужасно хотелось. На соседней койке лежал старик с перемотанной головой. На койке напротив лежал мужчина ещё совсем молодо и, к тому же, я не видел, чтобы у него хоть что-то было перемотано.

У меня был полностью перемотан живот, который время от времени болел. Я даже не мог пошевелиться, чтобы хоть немного подвинуться. О том, чтобы встать, не могло быть и речи.

Тем временем за окном уже начало светать. Как только солнце стало появляться на горизонте и освещать нашу палату, молодой мужчина встал и начал делать зарядку. Я спросил:

– Который час?

– Половина шестого. А ты почему не спишь?

– Пить хочу.

– С этим придётся подождать. Это можно, если жизненно важные органы не задеты. А тебе повезло с другом.

– Почему же?

– Бедняга не смыкал глаз ни на секунду. Я едва ли убедил его поспать.

– А это кто? – спросил я, взглянув на старика, лежавшего на соседней койке.

– Это Редклиф. Он просто шёл по улице и из ниоткуда получил удар по затылку. Порой он бредит, но я привык и ты привыкнешь. К тому же, скоро его