Любимые женщины Леонида Гайдая - Федор Раззаков

«Бытует мнение, что женам режиссеров в профессии легче. В моем случае такого не было. И в «Три плюс два» я снялась лишь по большой случайности. На пробы в Ригу меня пригласил знакомый оператор. Когда я приехала, увидела там известных актрис, манекенщиц, балерин. Отснялась и уехала в Ленинград, где играла главную роль в фильме «После свадьбы». Месяц проходит – никаких известий. Я уже и забыла о пробах, когда случайно зашла в дирекцию киностудии. Оказалось, там уже давно лежала для меня телеграмма. В тот же день вылетела в Крым на съемки…»

Как ни странно, но после феерического успеха в этом фильме роли не посыпались на Кустинскую, как из рога изобилия. В итоге в последующие три года она снялась всего лишь в одном фильме, да и то не в главной роли. Речь идет о комедии «Спящий лев» (1965), где наша героиня сыграла роль своей современницы и тезки Натальи Цветковой. Фильм снял режиссер Александр Файнциммер.

Многие в киношном мире удивлялись: вроде бы Кустинская замужем за известным режиссером, а он ее в свои фильмы не приглашает. Однако такое приглашение все-таки случилось в 1966 году, когда Чулюкин взялся снимать фильм на спортивную тему «Королевская регата». В нем именно его супруге предстояло сыграть главную женскую роль – стюардессу-красавицу Алену. По сюжету в нее был влюблен статный спортсмен-байдарочник Василий, в роли которого снялся Валентин Смирнитский.

Картина вышла на широкий экран в ноябре 1966 года, однако большой славы не снискала. Во всяком случае, с двумя безусловными хитами Чулюкина – «Неподдающимися» и «Девчатами» – она, как говорится, и рядом не лежала. Кроме того, эта лента окончательно развела режиссера и Кустинскую. По ее словам, она узнала, что у ее мужа есть другая женщина. Наталья закатила скандал и поначалу хотела даже отказаться от продолжения работы. Но подумав, что в таком случае может вообще распрощаться с кинематографом, она благополучно довела съемки до конца.

Вспоминает Н. Кустинская: «Любопытство взяло верх над приличиями, и я решила повидаться с той самой блондинкой, которая, оказывается, уже поселилась у Юриной мамы в Москве. Пришла, увидела ее в Юрином халате и услышала обидное: «Неужели вы не понимаете, что Юра вас жалеет, а меня – любит?» Оставила я ему записку с наилучшими пожеланиями в личной жизни и уехала…»

Так распался союз актрисы и режиссера.

Именно в этот самый период Гайдай и предложил Кустинской сыграть роль Нины в «Кавказской пленнице». Снимись она в этом фильме, которому суждено будет стать классикой советского кинематографа, и в ее судьбе произошел бы резкий поворот в лучшую сторону. Но вмешались непредвиденные обстоятельства.

Одновременно с Гайдаем Кустинской поступило предложение с «Ленфильма»: режиссер Владимир Мотыль (чуть позже он снимет легендарное «Белое солнце пустыни») приступал к съемкам комедии «Женя, Женечка и «катюша» и предложил Кустинской главную роль красавицы-блондинки Женечки. В итоге актриса встала перед выбором, чье предложение принять. Думала она недолго и выбор сделала в пользу Мотыля. Спрашивается, почему? Дело в том, что за Мотылем закрепилась слава режиссера-новатора, умеющего снимать качественное серьезное кино, способное побеждать на различных кинофестивалях, как внутри СССР, так и за его пределами (в 1964 году он снял картину «Дети Памира», которая была удостоена Государственной премии Таджикской ССР). А Гайдай хоть и считался блестящим комедиографом, однако его фильмы в киношной среде воспринимались как типичное «развлекалово» для недалеких в основном обывателей.

Когда Гайдай узнал о решении Кустинской, он прервал с ней отношения, дав себе слово никогда больше не обращаться к ней за помощью (это слово он в итоге нарушит, но случится это спустя несколько лет, когда их отношения снова восстановятся и мы об этом обязательно расскажем).

Самое интересное, но Кустинская в результате этой комбинации осталась «на бобах». Утвержденная на роль Женечки у Мотыля, она перед самыми съемками внезапно угодила в больницу с двусторонним воспалением легких. Из-за чего потеряла и эту роль: она ушла к другой актрисе – тоже красавице-блондинке Галине Фигловской.

Не прогадал в итоге и Гайдай, открывший в «Кавказской пленнице» доселе никому не известную артистку цирка Наталью Варлей . Вот такие метаморфозы порой происходят в киношной жизни.

Варлей родилась 22 июня 1947 года в румынском городе Констанца. Как гласит семейное предание, Варлей – фамилия валлийская. Предки нашей героини попали в Россию из Англии. Это случилось в XIX веке: некий музыкант приехал к нам с туманного Альбиона и привез с собой конюшню, в которой были два жокея – братья Варлей. Затем они женились на русских девушках и окончательно обрусели.

Отец Натальи – Владимир Викторович – был капитаном дальнего плавания и со своей будущей женой – Ариадной Сергеевной – познакомился на офицерском балу в Ленинграде. Было это вскоре после войны – в 1946 году. Молодые начали встречаться, и уже осенью того же года Ариадна Сергеевна поняла, что беременна. Узнав об этом, будущий отец «кавказской пленницы» увез возлюбленную в очередное плавание. По всем прикидам молодых родителей, их ребенок должен был родиться в болгарской Варне, но в итоге местом рождения стала румынская Констанца.

Детство Варлей прошло в холодном Мурманске, где она прожила с родителями с первого по шестой класс. С малых лет Наташа была чрезвычайно одаренной: в четырехлетнем возрасте начала писать стихи, затем училась в музыкальной школе, рисовала. Когда выучилась читать, стала запоем проглатывать одну книгу за другой. Но в то же время она была очень болезненным ребенком: у нее обнаружили ревмокардит и запретили заниматься в школе физкультурой.

13 сентября 1953 года в семействе Варлей родился еще один ребенок – снова девочка, которую назвали Ириной. А в начале 60-х семье пришлось разделиться. Главу семейства назначили начальником порта в бухте Провидения на Чукотке, куда он отправился вместе с женой и младшей дочерью. А Наталью оставили в Москве с бабушкой. По задумке родителей, девочка должна была после окончания 8 классов поступить в музыкальное училище, поскольку подавала на этом поприще большие надежды. Однако попутно с этим Наталья бредила и цирком, в который влюбилась, еще будучи 11-летним подростком. Все вышло случайно.

В один из дней мама повела Наташу в цирк. Они пришли раньше положенного времени, а тут внезапно начался сильный дождь. Мама с Наташей спрятались в кассе, и первое, что девочка там увидела, было объявление о наборе детей 11–13 лет в детскую студию при цирковом училище. Буквально на следующий день, тайком от родителей, девочка отправилась по указанному адресу. Как это ни странно, но, обмерив Наташу вдоль и поперек, проверив ее гибкость и растянутость, педагоги студии сочли возможным принять ее к себе. Родители, которые мечтали о музыкальной карьере для дочери, вынуждены были смириться с ее выбором. Рассказывает сама Наталья Варлей:

«Нас, студийцев, часто занимали на представлениях в прологах. Помню, когда был хрущевский обмен денег в 1961 году, сочинили для нас танец под названием «Копейка рубль бережет». Мы с фанерными огромными копейками по бокам выбегали на арену и радостно выкрикивали: «Копейка!», а последняя десятая «копейка» кричала: «Гривенник!» И вот в очередной раз, выбегая в победном марше несокрушимой копейки, я застряла между зрителями. «Копейки» рассчитались без меня, и гривенник получился из девяти копеек. Все очень смеялись. Кстати, на представлениях я встречалась с Юрием Никулиным…»

На последнем году учебы в цирковом училище (в 1965-м) Варлей снялась в своем первом фильме. Это был курсовой фильм Эльера Ишмухамедова (автора знаменитых фильмов «Нежность» и «Влюбленные») «Новогодний праздник отца и маленькой дочери» по А. Грину. Однако ее роль тогда мало кто заметил, поэтому новых, более масштабных предложений от кинематографистов тогда не последовало. И Варлей продолжила свою цирковую карьеру. Окончив летом того же 1965-го училище, она в качестве воздушной эквилибристки работала в разных труппах: сначала в Волгограде, затем в Саратове и Одессе. В последнем городе судьба свела ее со знаменитым клоуном Леонидом Енгибаровым.

Наталья Варлей: «Я попала в программу, где работал великий клоун Леонид Енгибаров, который сразу попросил меня участвовать в одной из его реприз – лирической «Сценке в парке». Жаль, что молодое поколение сегодня почти не знает, кто такой Енгибаров. А он был уникальным, гениальным клоуном, в равной степени владевшим гимнастикой, эквилибристикой, акробатикой, жонглированием, пантомимой, актерским мастерством. Клоун-трагик, клоун-лирик. Леня пытался за мной немножко ухаживать, провожал из цирка до гостиницы, дарил цветы, читал стихи Бодлера и Элюара. Енгибарову в то время было тридцать, объективно – молодой мужчина. Конечно, в него моментально влюблялись женщины. Но мне, восемнадцатилетней дурочке, он казался слишком взрослым, почти старым. При всей своей влюбчивости я долго оставалась инфантильным домашним ребенком…»