Легенда о московском Гавроше - Николай Богданов

Вначале на заводе все шло хорошо. Рабочий комитет разослал в разные города своих людей, и те отовсюду привезли заказы на косы, серпы, плуги, бороны, гвозди, подковы — из Тамбова, из Рязани и Владимира, из Саратова и Алатыря. Только давай работай. Но денег никто из заказчиков заранее не дал. А без денег ни металла, ни угля владельцы складов не отпускали.

Пошел рабочий комитет в городской банк просить кредит для завода. А там говорят: «Кредит на ваш завод отпущен Михельсону. Все дела завода только через него можно вести. Он хозяин».

Что делать? Идти на поклон к Михельсону? А тот и в ус не дует! Разъезжает по гостям да, посмеиваясь, рассказывает, как его рабочие на тачке прокатили.

Пошли рабочие в Совет. Свои рабочие депутаты им посочувствовали, но помочь не смогли. Оказывается, в Совете не все заодно. Попали туда и меньшевики, и эсеры, и еще какие-то чужаки.

Представители завода пошли в Думу: там, говорят, городской голова не прежний важный барин Челноков, которого революция сместила, а социалист Руднев. Он называет себя другом народа.

Руднев принял заводских уважительно. Сам навстречу вышел. Руки жал. В кабинете на кресла усадил. Это не то что при старом режиме, теперь повадки иные в Думе. На шее городского головы теперь только золотая цепь — знак власти. Медаль с двуглавым орлом сдана в музей.

Городской голова выслушал делегатов внимательно, не прерывая, а затем сказал:

— Все это очень неприятно. Ссора даже в семье нехороша, а в обществе тем более. Да и бессмысленна. Михельсон, получая выгодный заказ, не только для себя, и для вас старался. Миритесь, господа! Иначе он может совсем обидеться и переуступить завод другому хозяину. У нас ведь свобода предпринимательства. Желает — ведет дело капиталист. Не желает — может закрыть, продать… А что, если ваш завод приобретет банкир Рябушинский? Господин он прижимистый, крутой на расправу. Всех вас за строптивость уволит. Наберет новых, посмирней, попокладистей. Как жить будете?

После посещения городского головы Руднева собрались комитетчики и решили послать делегатов в Петербург: самому Временному правительству жаловаться. Министр труда в правительстве — социалист, из рабочих. Министр юстиции Керенский — адвокат, все законы знает, найдет выход…

Министр юстиции Керенский рабочих не принял.

Министр труда тоже разговаривать не пожелал, отправил к своему заместителю Гвоздеву. Рабочие-делегаты приободрились: слыхали, будто Гвоздев сам из пролетариев, недаром фамилия у него простецкая. А тот как напустился на них:

— Бездельники! Смутьяны! Самоуправщики!.. Да кто вам разрешил военные заказы срывать?! Да мы вас, да я вас… — И окопами грозил и тюрьмой… Словом, пошли вон, такие-сякие… — Правительство с Михельсоном дело имеет, а не с вами. Пока что он хозяин завода. Большевиков наслушались!

Пошли рабочие в ЦК большевиков. Принял михельсоновцев сам Ленин. Запросто, по-товарищески.

Рассказали Ленину рабочие все, как было и как есть, по-свойски. Даже про то, как Михельсона в тачке на свалку вывезли.

Рассмеялся Ленин, а потом покачал головой:

— Наделали вы дел, товарищи… Прокатить хозяина на тачке — это, конечно, прелестно. Однако распоряжаться его заводом пока преждевременно. Выделывать вместо смертоносного оружия сельскохозяйственные орудия превосходно. Но пока у власти Временное правительство, это невозможно. Временное правительство за войну. Гвоздев может выполнить свою угрозу. И завод закроют, и вас в окопы… За его спиной военная сила. Пулеметы, пушки…

— Так, значит, вторая революция нужна? Только это не царя свергнуть. Против него все были. А за буржуев эко сколько партий. Трудно, Владимир Ильич, эх, как трудно буржуев с шеи стрясти!

— Трудно, но можно Трудящихся огромное большинство, а паразитирующих элементов ничтожное меньшинство. Но они хорошо организованы.

— Так что же делать-то?

— Организовываться, товарищи! Организовываться! — сказал Ленин. — Для борьбы за власть. Вот когда рабочие и крестьяне станут хозяевами не только на своем заводе или в своей деревне, а во всей стране, вот тогда и можно будет распорядиться как вам хочется. Прикончить войну, вернуться к мирному труду, установить справедливый порядок.

…О свидании рабочих с Лениным рассказал заводским подросткам Андрей Уралов, входивший в делегацию.

— Вот так-то, ребята. Мы думали на своем заводе рабочий порядок навести, а Владимир Ильич Ленин нас на всю Россию нацелил. Вошли мы к Ленину как жалобщики, властью обиженные, а вышли от него, порасправив плечи. Поняли, что сами можем властью стать!..

Мальчишки слушали затаив дыхание. Сердца их учащенно бились. Грудь распирало от нахлынувших чувств.

Как поняли ребята, взять власть дело не шуточное. Для этого надо крепко организоваться. До Андрейки это сразу дошло. Буржуйские-то сынки по примеру своих папаш уже организовались. Бывало, кадетик Котик и гимназистик Вячик по Замоскворечью сиротами крались, заискивали, в друзья напрашивались, а теперь, с тех пор как вступили в организацию бойскаутов, первыми драку затевают. Одного заденешь — перекликнутся, пересвистнутся, со всех сторон ему на помощь бегут. На всех буржуйская форма — зеленый костюмчик, гетры, на голове зеленая шляпа, на рукаве нашивка. Словом, бойскауты.

«Бой» — слово ясное: драться здорово умеют. А вот «скаут» — слово тайное, сами буржуйчики его знают, но другим не говорят. Как-то ребята допытывались у Вячика, что «скаут» значит.

— Это слово английское. Вам-то его зачем знать? — ответил Вячик.

— А затем, чтобы так же одеться.

— Ишь чего захотели? С суконным рылом в калашный ряд!..

— Дядя Уралыч, — сказал Андрейка как-то кузнецу, — как бы нам своих ребят организовать. Мы при вас будем… Во всем помогать станем.

— Какая от вас помощь? Свистуны! — усмехнулся Уралов.

— Не веришь? А хочешь, свистуны ни одному чужому оратору вякнуть не дадут. — И Арбуз как свистнет, заложив два пальца в рот. Уж что-что, свистеть замоскворецкие ребята умели.

Этим дело не кончилось. Андрейка подобрал себе самых отчаянных свистунов и с ними — по митингам. Как только какой-нибудь эсер, меньшевик, кадет, анархист начинал ругать большевиков, поносить Ленина, Арбуз давал сигнал и мальчишки начинали такой свист, что оратор затыкал уши.

Вскоре о Замоскворечье пошла слава — сюда ораторам, враждебным большевикам, лучше не соваться.

Однажды Андрейка здорово оконфузился.

Выступал на митинге человек в пенсне, при галстуке, не призывал, а разъяснял: что такое капитализм, империализм; кому выгодна война; почему все буржуазные правительства подписывают тайные от народа договоры.

И вдруг какой-то матрос в распахнутом бушлате, в полосатой тельняшке крикнул:

— Хватит! За что боролись? За что кровь проливали?

«Если матрос против, значит, оратор чужой», — решил Андрейка и, заложив два пальца в рот, свистнул.

Но тут же его схватили за шиворот сильные рабочие руки.

— Ты что вздумал? Кто тебя подослал наших ораторов освистывать? За сколько куплен?

Худо бы пришлось Андрейке, да кто-то из замоскворецких узнал его.

— Да это же наш парень! Арбуз!

— Это сынок кузнечного цеха! — подтвердила подошедшая Люся. — Такой активист — и вот, извольте…

— Активист на свист!

— Ладно! Надрать ему уши и отпустить.

— Извинения придется просить перед товарищем. Это представитель Московского комитета большевиков.

ВЕСЕННИЕ РАДОСТИ

Весну в Замоскворечье приносили ласточки. Утро возвещали петухи. А теперь к петухам присоединились мальчишки — продавцы газет.

— «Утро России»! «Русское слово»! «Московские известия»! «Правда»! будили людей звонкие мальчишечьи голоса.

Мчались мальчишки, словно крыльями, размахивая газетами. И все просыпались, спешили на улицы. Теперь все люди новостями жили. Что там в газетах о войне и мире? Куда движется революция?

— Большевики — пособники Вильгельма! Разлагают армию! Предают свободу! — кричала Стенька Разин.

— Ты чего такое орешь? — остановил Андрейка Стешу.

— Ой, Арбуз! Так в газете написано. Вот читай «Русское слово».

— Это слово врать здорово!

А мимо уже Зиновей-чумазей бежит и еще громче кричит:

— Агент Вильгельма, провезенный в запломбированном вагоне в Петроград, занял дворец Кшесинской!

— Это еще про кого? — спросил Андрейка.

— Про Ленина. Газета «Копейка».

— А ты так кричи: «Вот газета „Копейка“, врет, как индейка! Гадит на лету! Печатает клевету!» — научил Андрейка товарища.

— Да так и в «Биржевых ведомостях» написано! Вот смотри «Биржевку», показывает Дарвалдай.

— Газета «Биржевка» — буржуйская плутовка. Сама Россию продает, а на Ленина врет! — опять на ходу сочиняет присказку Андрей.